Евгений Сухов - Токсичная кровь
— Что? — спросил я.
— Ты первый начал заниматься этим делом. Еще какие-нибудь версии есть?
— Имеются, — кивнул я. — А что, если эти отравления — только тренировка, проба? То есть репетиция чего-то более масштабного? Или только видимая часть какого-то скрытого преступления?
В дверь магазина громко постучали. Мы оглянулись: сержант подошел к двери и резко открыл ее.
В помещение магазина буквально влетел человек-шарик. Все у него было круглое: голова, тело, даже руки и ноги были какими-то овальными. На лице растительность в виде бородки и усов. Он был похож на раздобревшего вождя мирового пролетариата, казался столь же импульсивным. Увидев нас с Володькой, мужчина подкатился к нам колобком и бессвязно произнес:
— Мне позвонили… Ужас… Невиданно просто… Владимир Ильич меня зовут… — Я невольно улыбнулся. — Происки это… Ох, беда-а-а… Даже не знаю, что и сказать…
«Видно, так должен был выглядеть Владимир Ульянов-Ленин, если бы занялся не революционной борьбой, а коммерцией», — невольно подумалось мне.
— Вы директор? — вежливо поинтересовался Коробов.
— Да, я директор, — ответил человек-шарик.
— Владимир Ильич?
— Да.
— Так вот вы какой, Владимир Ильич! Весьма лестно, — не удержавшись, произнес я и тотчас напоролся на острый взгляд Коробова. «Еще что-либо подобное, — говорил этот взгляд, — и ты вылетишь отсюда, как пробка».
— Как вы объясните тот факт, что вашими молочными продуктами отравилось свыше двадцати человек, а один человек, находясь в реанимации, уже умер, не приходя в сознание? — сведя брови к переносице, продолжил Володька.
— Н-не знаю, право, не знаю, — развел руками директор. — Наш магазин весьма популярен среди населения и славится по всему Измайлову своими низкими ценами и свежестью продуктов. А потом, у нас отлажена система бонусов и скидок, что также привлекает покупателей. Наша ценовая политика направлена на то, чтобы любой из них, несмотря на его социальное положение, мог бы…
— Опустим пока вашу ценовую и рекламную политику, — перебил его Володька. — Как вы получаете молочные товары?
— По договору, непосредственно от производителя, — быстро ответил Владимир Ильич. — Никаких посредников: прямо с завода и тотчас на прилавок. Поэтому наша ценовая политика и позволяет…
— Хорошо, товары к вам завезли. Что дальше? — снова перебил человека-шарика Коробов.
— А дальше сотрудники магазина выкладывают его на прилавки, — сморгнул Владимир Ильич. — Мы знаем, сколько у нас раскупается, например, пакетного молока за день, поэтому столько молока и берем. И на завтрашний день этого скоропортящегося молока у нас практически не остается ни одного пакета! Молоко в картонных коробках, которое может храниться дольше, мы берем из расчета на три дня. А если до конца срока остается один или два дня, мы делаем значительную скидку, вплоть до семидесяти процентов! Так же мы поступаем с ряженкой и кефиром…
— Для клиентов это весьма выгодно, — заметил Коробов. — Тогда как вы объясните наличие у вас молочных продуктов, содержащих ядовитые токсины?
— Что вы сказали? Токсины?! — быстро сморгнул Владимир Ильич. Почему-то охотно верилось, что такой человек может устроить революцию.
— Которыми отравились ваши покупатели, — посмотрел на директора Коробов. — Причем одни продукты содержат токсины, а вот другие нет. А из этого следует, что часть продуктов была испорчена намеренно.
— Этого не может быть! — всплеснул овальными руками Владимир Ильич, посерев лицом.
— Персонал у вас проверен? — спросил Володька.
— Да, конечно. Все наши сотрудники имеют солидный стаж в торговле и медицинские книжки. Настоящие, прошу заметить, а не купленные. Работают у нас давно. В нашем магазине вообще нет текучки как таковой. Платим мы хорошо, люди за свои места держатся.
— А охрана? — продолжал допытываться Коробов.
— Охрана у нас тоже проверенная. Пришли с хорошими рекомендациями. Работают в магазине двое. Игорь — уже пять лет, а Кирилл — так все восемь, почти со дня основания нашего магазина. Никаких нареканий в их сторону со стороны руководства никогда не было.
— Тогда возникает вопрос: кому было нужно позавчера, то есть девятого августа, отравить часть молочных продуктов путем введения в них посредством шприца токсических веществ, вызвавших отравление двадцати четырех покупателей? — задал вполне конкретный вопрос Володька. — Причем один из них уже скончался.
И на этот вопрос он получил от Владимира Ильича такой же конкретный ответ:
— Не иначе как происки наших конкурентов. Кому же еще?
Ответ был закономерный и простой, но интерес представлял. Следовало рассмотреть и эту версию. В чем-то она была даже убедительна. Некая конкурирующая с магазином «Изобилие» организация, а точнее, находящийся недалеко от него продуктовый магазин, с подобным ассортиментом товаров и примерно той же ценовой политикой, правда, немного выше, нежели у «Изобилия», проводит специальную диверсионную акцию: засылает своего человека, и тот портит часть молочных продуктов посредством введения в них токсичного вещества. Доза отравляющего вещества потому и мала, что задача у конкурентов «Изобилия» не смертельный исход от потребления отравленных продуктов, а отравление значительной группы покупателей якобы некачественным товаром. И то, что один человек от этого отравления умер, — случайность, которую не предусмотрели устроители акции-диверсии. Ибо цель этой акции — отвадить покупателей от «Изобилия» и привести магазин к банкротству, тем самым устранив конкурента.
— А вы можете назвать этих конкурентов? — спросил Коробов.
— Конечно, — ничуть не сомневаясь, ответил Владимир Ильич, промокнув сократовский лоб белоснежным платком. — Это торговая сеть «Анфиса». Таких магазинов в Измайлове уже три: два на улице Первомайской, один на Сиреневом бульваре. А теперь поставили модульный магазин «Анфиса» и на Измайловском бульваре, менее чем в квартале от нашего «Изобилия». Нам известно, что они заключили договор на аренду земли. Но не на год, а на пять лет, поскольку были уверены, что их бизнес будет прибыльным. Торгуют они два месяца. И, похоже, прибыль у них меньше расчетной. Вот они и решили заставить нас занервничать, а то и вовсе выбить из колеи, дискредитировать и выдавить из рынка торговых услуг, поскольку основные конкуренты для них — это мы. Мы этой «Анфисе», как бельмо на глазу.
— Почему? — решил развить эту тему Володька.
— У нас ведь, как известно, ниже цены, — пояснил Владимир Ильич.
— Вам же это невыгодно.
— Без выгоды мы бы не выдержали конкуренции и вообще не сумели бы работать! У нас выше товарооборот. И потом, как я уже говорил, товары идут непосредственно с завода-изготовителя и на прилавки попадают раньше. А у них товар покупается через дистрибьюторов. Потому все у них стоит дороже и поступает в продажу позже нашего. Конечно, покупатели идут к нам, а не к ним…
— Понятно, — сказал Володька и посмотрел на меня, что означало: эта версия стоит того, чтобы ею заняться. А потом произнес, обращаясь к человеку-шарику с бородкой и усами вождя мирового пролетариата: — Мне нужны записи с ваших видеокамер за девятое… и восьмое августа.
— Да ради бога, — с готовностью ответил Ленин… тьфу ты, Владимир Ильич.
Мы прошли в комнатку с мониторами. Человек в униформе охранника выжидающе уставился на Владимира Ильича.
— Захар, перепиши, пожалуйста, записи с видеокамер торгового зала за восьмое и девятое августа для этих господ следователей, — сказал человек-шарик.
— И записи со склада тоже, — добавил Коробов.
— В двух экземплярах, — теперь уже добавил я.
— Сделаем, — просто ответил Захар и занялся дисками.
— Я еще раз говорю вам, что уверен в своем персонале, — заглядывая в глаза Володьке, проговорил Владимир Ильич.
— Разберемся, — заверил его старший следователь Главного следственного управления.
— Непременно разберемся, — кивнул я, подтверждая его слова.
Володька покосился на меня, но промолчал.
Захар в это время скачивал на наши диски записи с видеокамер.
— Если вы обнаружите злоумышленника и он окажется не из нашего персонала, в чем я ни секунды не сомневаюсь, вы вернете нам наше доброе имя? — с надеждой посмотрел Владимир Ильич на Коробова.
— Вернем, — пообещал Коробов. — Как только найдем преступника.
— Спасибо. А когда мы сможем открыться?
— Когда закончит работу наш эксперт и вы уберете с прилавков всю кисломолочную продукцию, — ответил Коробов.
— Все понял, как только закончит работу ваш эксперт, так сразу все и уберем, — сказал директор.
— И уничтожите, — в приказном тоне произнес старший следователь Коробов.
— И уничтожим, — заверил его Владимир Ильич.
