Картер Браун - ПСС. т.9 Неуловимая Фламини
Обзор книги Картер Браун - ПСС. т.9 Неуловимая Фламини
Картер Браун
ПСС, т.9 Неуловимая Фламини
Белое бикини
(Пер. с англ. П. В. Рубцова)
Глава 1
Блондинка, восседавшая, за секретарским столом, была мила, элегантна и неприступна, она напоминала великолепную скульптуру, высеченную из куска превосходного гранита. Красавица вскинула глаза и одарила меня ослепительной улыбкой, которая согласно секретарской шкале означала следующее: этого типа я не знаю, но нужно соблюдать осторожность — чем черт не шутит, вдруг он окажется важной шишкой.
— Я вас слушаю. — Ее голос напоминал перестук бильярдных шаров. Я понял, что если эта дамочка и решит приблизиться когда-нибудь к уютному диванчику, то спутника себе она выберет сама, а расцветка обивки непременно будет соответствовать цвету волос ее избранника.
— Меня зовут Рик Холман, — представился я.
— Чем могу быть полезной, мистер Холман?
— У меня назначена встреча с мистером Монтегю — Акселем Монтегю.
Голубые глаза расширились от удивления, я почти услышал щелчок, раздавшийся внутри этой хорошенькой головки, когда ее обладательница переключилась на другое отношение ко мне.
— Конечно, мистер Холман. Одну секунду, пожалуйста.
Она подалась вперед, чтобы снять телефонную трубку, при этом ее скульптурные груди явственно обозначились под тонкой шелковой блузкой.
— Мисс Пил? — прошелестела секретарша в трубку. — Здесь мистер Холман.
Я вращался в Голливуде достаточно долго и хорошо представлял себе мир кино, но с человеком, стоящим на такой, недосягаемой для простых смертных, высоте, я встречался впервые.
Откуда-то сбоку возникла еще одна хорошенькая блондинка и пригласила меня следовать за ней. Я подчинился, и вскоре мы оказались на третьем этаже, где я поступил в распоряжение третьей белокурой красотки, дежурившей у лифта. Когда я вошел в кабину, блондинка номер три нажала кнопку и чарующе улыбнулась мне на прощанье.
На пятом этаже меня встретила очередная девица, правда на этот раз шатенка с длинными прямыми волосами. На ее привлекательном личике застыла маска безразличия. Девушка провела меня через приемную, где трудилось с полдюжины машинисток, в кабинет личного секретаря мистера Монтегю.
— Мисс Пил!
Мисс Пил походила на элегантно одетую летучую мышь. Судя по блеску проницательных глаз, летучая мышь обладала индексом интеллектуального развития никак не меньше, чем в двести пунктов, и ее любимым развлечением являлась зубрежка теоремы бинома или что-то еще в этом же духе.
— Мистер Холман, — заговорила мисс Пил хорошо поставленным голосом. — Мистер Монтегю ждет вас, но прежде он попросил меня прояснить пару деталей.
— Отлично, — кивнул я.
— Речь идет о вашем гонораре. Мистер Монтегю испытывает определенную неприязнь к обсуждению условий заключаемых контрактов.
— Я всегда говорил, что деньги — на редкость вульгарный предмет, — пробормотал я.
Она закурила и одарила меня улыбкой создания из Дантова ада.
— Мистер Монтегю, разумеется, имеет дело лишь с первоклассными работниками. Мы знаем, что вы пользуетесь репутацией хорошего специалиста, мистер Холман. Соглашение должно носить конфиденциальный характер, и мистер Монтегю надеется, что вы используете все свое время и всю свою энергию независимо от того, как долго это продлится.
— При такого рода требованиях мистер Холман рассчитывает, что мистер Монтегю раскошелится на крупную сумму, — усмехнулся я.
— Двадцать пять тысяч долларов, — холодно ответила мисс Пил. — Надеюсь, вас устроит эта сумма?
— Более чем, — честно ответил я. — Очевидно, у мистера Монтегю — при его королевском положении — и проблема королевская?
— Вы большой шутник, мистер Холман, не так ли? — сухо вопросила мисс Пил. — Боюсь, все не так просто. Я вижу, что вы неглупы, к тому же вас, похоже, нелегко напугать. Полагаю, плата соответствует проблеме.
— А именно? — поинтересовался я.
— Мистер Монтегю все объяснит вам лично, — все так же сухо произнесла мисс Пил и добавила: — Дверь перед вами, мистер Холман, входите и не нервничайте.
— Мисс Пил, — я вежливо улыбнулся, — последний раз я нервничал летом 1955 года.
Из кабинета мисс Пил в кабинет мистера Монтегю вела шикарная двойная дверь. Человек, в чьих руках находилась судьба крупнейшей киноимперии Западного побережья, сидел за письменным столом в небольшой нише у окна. Перед ним стояла шахматная доска с фигурками из слоновой кости — похоже, хозяин кабинета ломал голову над шахматным этюдом.
Аксель Монтегю без преувеличения являлся живой легендой своего времени. Даже враги признавали его гениальность, впрочем, злопыхательство недругов было не более чем жалкой суетой подле ног великого колосса киноиндустрии.
Это был высокий человек атлетического сложения. Густые вьющиеся волосы металлического оттенка контрастировали с темными глазами; аккуратные светлые усы повторяли изгиб чувственного рта. Хозяин кабинета был облачен в строгий темный костюм.
— Прошу вас, садитесь, мистер Холман, — спокойно сказал он.
Голос его звучал бесстрастно, глаза излучали холод. На мгновение мне показалось, что Акселю Монтегю давно уже неведомы чувства простых смертных, что он похоронил все эмоции в арктической глубине своей души. Я опустился в кожаное кресло и приготовился слушать.
— Полагаю, мисс Пил позаботилась обо всех деталях?
— Кроме парочки мелочей, — ответил я.
— Они настолько важны?
— В чем состоит задание. И возьмусь ли я за него. Только и всего. — Я пожал плечами. — Но для меня, как ни странно, эти вопросы представляют некоторый интерес, мистер Монтегю.
— Вы услышите, в чем состоит задание. — Голос его зазвучал резче. — Но не вздумайте отказываться, мистер Холман, если вы, конечно, не хотите потерять работу. Насколько я понимаю, вы подвизаетесь в сфере шоу-бизнеса.
— Насколько я вас понял, мистер Монтегю, — голос мой был полон меда, — смысл сказанного можно изложить куда как проще: если я откажусь, вы вышвырнете меня из этого сказочного мира, верно?
— Не воображайте, будто я не смогу этого сделать.
— Ну, такая глупость мне и в голову не могла прийти, мистер Монтегю, — с чувством согласился я. — За три последних года я добился прочного положения консультанта для деятелей из мира искусств, и мне вовсе не улыбается мысль похоронить свой успех ради сомнительного удовольствия сказать «нет» Акселю Монтегю.
— Разумеется, — хмыкнул он. — Вы ведь далеко не дурак, мистер Холман. Меня удивило, что вы начали со столь идиотских вопросов.
Он встал, пересек комнату и нажал незаметную кнопку на стене. Внезапно яркий свет выхватил из густой тени картину. Это был портрет юной девушки с темными волосами и темными глазами. Мягкие черты и нежная бархатистость кожи придавали ее лицу невинно-кукольное выражение, нарушаемое лишь изгибом пухлых чувственных губ.
— Моя дочь Дженнифер, — тихо сказал Монтегю. — Ей едва исполнилось девятнадцать, когда был написан этот портрет.
— Она очень красива, — откровенно сказал я.
— Это было три года назад.
Он опустился в свое кресло. Раздался негромкий щелчок, и портрет снова исчез в тени. Монтегю несколько секунд изучал мое лицо, затем опустил голову, глаза невидяще уставились на шахматы.
— Она всегда была трудным ребенком, — пробормотал он. — Своенравным, упрямым и удивительно самостоятельным. Уже в самом раннем возрасте она умела постоять за себя. Через год после того, как был написан этот портрет, она убежала из дома и в Неваде тайно вышла замуж. Думаю, она рассчитывала с триумфом вернуться домой, под руку со своим мужем. Но ее затея была абсурдна от начала и до конца. Человек, за которого она вышла замуж, был самым обычным охотником за приданым; я сказал ей об этом недели за три до того, как понял, что дело обстоит гораздо серьезнее, чем мне поначалу показалось. Но это так похоже на Дженнифер — она всегда ставила людей перед свершившимся фактом. Но на этот раз я кое-что успел все-таки предпринять. — Он достал сигарету из серебряного портсигара и закурил. — За день до того, как новобрачные прибыли в наш дом, я отправился в трехмесячный круиз по Европе. Дворецкий передал Дженнифер мою записку и захлопнул дверь перед их носом. Записка была короткая. Я сообщал, что раз Дженнифер решила пренебречь моим мнением, то она для меня умерла. С этого момента она не получит ни цента, а все ее вещи я вышвырнул сразу же после того, как получил телеграмму о том, что она вышла замуж. Отныне ей запрещается переступать порог моего дома. — Монтегю махнул рукой в сторону картины. — С тех пор я ни разу не освещал портрет — ни разу до сегодняшнего дня.
