Ольга Лаврова - Дело второе: Ваше подлинное имя?
Обзор книги Ольга Лаврова - Дело второе: Ваше подлинное имя?
Ольга и Александр Лавровы
СЛЕДСТВИЕ ВЕДУТ ЗНАТОКИ
Дело второе: Ваше подлинное имя?
Знаменский, старший следователь.
Томин, старший инспектор угрозыска.
Кибрит, эксперт-криминалист.
Бродяга, заключенный в тюрьме.
«Хирург» Ковальский, мошенник, тоже заключенный.
Неизвестный, человек средних лет.
Федотова, деревенская старуха.
Врач
Дежурный на вокзале.
Дежурная в тюрьме.
Конвойный в тюрьме.
Секретарша
Мужчина
Пролог
Зал ожидания на вокзале. Вечер. На скамьях возле своих узлов и чемоданов дремлют какие-то люди. Среди них — бродяга. Он внимательно следит за неизвестным, который, растерянно озираясь, бредет по залу.
Неизвестный (сам с собой). Это где же?.. Где это?.. Куда?
Из-за двери с табличкой «Дежурный по вокзалу» появляется человек в железнодорожной форме. Некоторое время присматривается к неизвестному.
Дежурный. Что-нибудь случилось?
Неизвестный (дежурному, почти шепотом). Ничего не помню. Кто я?..
Дежурный. То есть... в каком смысле?
Неизвестный (так же). Кто я есть?..
Дежурный (понимающе хмыкает, сочтя человека пьяным). Неужели и того не помнишь?
Неизвестный. Не помню...
Дежурный. Надо ж так нагрузиться! (Переходя на официальный тон.) Куда едете?
Неизвестный (бессмысленно бормочет). Еду... Куда? (Вдруг вскрикивает.) Я!.. Кто я?!
Дежурный (приглядываясь к нему внимательнее). Чудно! Главное, и водкой от тебя не так чтобы... Ну-ка, пошли. Пошли-пошли, там разберемся.
Уводит неизвестного в дверь с табличкой «Дежурный по вокзалу». Бродяга поправляет кепку, козырек которой прежде прикрывал его лицо, и провожает их глазами.
Голос диктора. Граждане пассажиры! В двадцать три часа семнадцать минут со второго пути отправляется поезд номер 326 Калинин — Москва. Повторяю: в двадцать три часа...
При слове «Москва» бродяга взглядывает на часы, подхватывает вещевой мешок и быстро идет к выходу.
Сцена первая
Проходная тюрьмы. Столик, две скамьи, на стене — «Правила для следователей и адвокатов». За решетчатой перегородкой — дежурная. Знаменский за столиком заполняет бланки вызова арестованных. Томин болтает с дежурной, молодой женщиной в форме.
Томин (подходя к Знаменскому). Насчет Ленинграда я его сам прозондирую, хорошо?
Знаменский. Сделай одолжение. А я полюбуюсь.
Томин (снова отходит к окошку в перегородке). Тишина тут у вас — просто в ушах звенит.
Дежурная. Так ведь не дом отдыха — тюрьма... Кого будете вызывать?
Томин. Ковальского.
Дежурная (роясь в картотеке). Двадцать седьмая камера.
Знаменский. Ниночка, найди еще там Петрова!
Дежурная (ищет). Петров тоже в двадцать седьмой.
Томин. Пал Палыч, они у тебя в одной камере сидят.
Знаменский. Пусть сидят на здоровье...
Дежурная. Двадцать седьмая с утра в бане была…
Томин. Слышь, Пал Палыч, оба чистенькие!
Знаменский. Рад за них.
Томин. А что за Петров?
Знаменский. «Бомж и з».
Томин. Что-о?!
Знаменский. Гражданин без определенного места жительства и занятий.
Томин. Что такое «бомж», я как-нибудь понимаю. А вот как Пал Палычу Знаменскому могли всучить такую мелкоту — вот это не доходит. Больше некому возиться с бродягами?
Знаменский. Данилыч возился... Теперь его дела роздали другим.
Томин. Ясно.
Дежурная (встревожено). А что с Данилычем?
Томин. Помяли его... старые знакомые. В госпитале лежит. (Дежурная ахает.) Ничего, он старик крепкий.
Знаменский подходит к окошку, сдает заполненные бланки. Дежурная выдает ему ключ.
Дежурная. Тридцать девятый кабинетик.
Знаменский. Сгодится.
Автоматически открываются железные двери. Знаменский и Томин входят внутрь.
Сцена вторая
Кабинет в следственном изоляторе. На окне — решетка, дверь с глазком. За столом — Знаменский, перед ним разложены бумаги, он пишет.
На табуретке сидит Томин, на стуле, ближе к Знаменскому, — Ковальский, «Хирург», обаятельная бесшабашная личность с неглупыми глазами.
Знаменский. Ну, на сегодня, пожалуй, хватит. (Собирает и подвигает Ковальскому исписанные листы.) Как обычно: «мною прочитано» и прочее.
«Хирург» (просматривая протокол). Весьма содержательно, весьма... (Томину.) А ленинградские проказы — это не мои, верьте слову. Ковальский производил тонкие операции по удалению лишних денег. За то и «Хирургом» прозвали... (Дочитав, пишет и покоряет вслух.) «Протокол с моих слов записан верно, мною лично прочитан, замечаний и дополнений нет. Ко-валь-ский». Это я освоил. Вообще я все схватываю на лету. (Делает рукой жест, будто ловит что-то в воздухе и сует в карман.) Это мой главный недостаток. Верно, гражданин следователь?
Знаменский (невольно улыбаясь). Верно, Ковальский, верно... В следующий раз мы с вами поговорим о гайке. О той медной гайке, которую вы продали одному иностранному туристу. Не припоминаете? (Томину.) Турист поверил, будто гайка платиновая и покрыта медью для маскировки, представляешь?
«Хирург» (протестующе). Пал Палыч! Помилуйте!.. (Пауза.) Н-да? И доказательства имеете?
Знаменский. Имеем.
«Хирург». И где вы их только выкапываете?! Дивлюсь!
Томин. А я вам дивлюсь — уж больно тонко людей объегоривали!
«Хирург». А! (Отмахивается.) А руки на что? А тут? (Стучит себя по лбу.) Я вот, Пал Палыч, в одном журнале вычитал, что в человеческом мозгу четырнадцать миллиардов клеток. Да если каждая клетка придумает чего-нибудь хоть на копейку — это ж капиталище!
Знаменский (серьезно и грустно). Значит, и руки и четырнадцать миллиардов клеток — все для одного: чтобы ближнего обдурить?.. («Хирург» сникает и неловко молчит.) Честное слово, Сергей Рудольфович, и рук ваших жалко и головы.
«Хирург». Ну, ведь не снимут ее, голову-то. Годика два дадут, посижу, подумаю...
Знаменский. Подумайте, Ковальский, подумайте... (Протягивает руку к звонку на столе.)
«Хирург» (оживляясь). Пал Палыч, можно с просьбой обратиться?
Знаменский. Слушаю.
«Хирург». Пал Палыч, похлопочите, ради бога, перед здешним начальством! Пусть мне разрешат в самодеятельности участвовать!
Томин. Подследственным не положено... только осужденным...
«Хирург». Я знаю, но, может, в порядке исключения, а? Разве в камере акустика? (Берет ноту, чтобы показать, как плохо в маленьком помещении звучит голос.) А репертуар? Разлагаюсь на глазах! Ребята требуют — давай-давай, ну я и даю. («Показывает» начало блатной песни.) А ведь у меня в душе классика! (Становится в позу, поет всерьез.) «О дайте, дайте мне свободу, я свой позор сумею искупить!..» Пал Палыч, заступитесь, а?
Знаменский (нажимает кнопку звонка). Хорошо, попробую. (Ему смешно и досадно.)
«Хирург». А то ведь скука смертная!..
Конвойный (заглядывая в дверь). Вызывали?
Знаменский. Да.
«Хирург». До свидания, Александр Николаич... До свидания, Пал Палыч. Похлопочите!..
Конвойный. Пошли-пошли. Певец!
Знаменский (конвойному). Сразу давайте второго.
«Хирург» (оборачиваясь в дверях). Благодарю за внимание! (Выходит с конвойным.)
Томин встает, потягивается, пересаживается на стул ближе к Знаменскому.
Знаменский. Ну, что скажешь?
Томин. Да, пожалуй, в Ленинграде это не он...
