А. Шантарский - Не проси
— Слушай внимательно и не перебивай. Каждый день, составляя экономке список на продукты, не забывай туда вписывать и виноград, но особого на нем внимания не заостряй. В день, который тебе назвал, проследишь, чтобы среди нормального винограда несколько отравленных виноградинок попали вам с Василием, матери же твоей должна достаться львиная доля. У вас наступит лишь легкое отравление, и это отведет подозрения милиции. Основная же претендентка на многомиллионное наследство деда отправится в мир иной, — подробно изложил свой хорошо продуманный план Николай Сергеевич.
— А когда умрет дед? — сам собой напросился вопрос у девушки.
— По дороге из аэропорта. Он так и не узнает о кончине дочери. Но это мы обсудим позднее.
— Понимаю, — отозвалась Самойлова с иронией, — нужно с уважением относиться к возрасту и беречь нервную систему предков.
Сообщник не поддержал ее черного юмора, а кивнул на прощание и первым удалился, так и не присев на скамейку.
…Ослепительные лучи зимнего солнца светили в лицо женщине через приоткрытые шторы спальни и, конечно, не могли не разбудить ее. Елена Ивановна вскинула вверх бесцветные ресницы, но тут же прищурилась, отвернула лицо в сторону и блаженно потянулась. У нее на бедре покоилась рука Колесникова, человека, чьей любви она добивалась в юности. С годами чувства притупились, и она отбивала его у бывшей соперницы уже из принципа. Но Виктор Тимофеевич сумел пробудить уснувшую любовь: подхалимством и лаской, цветами и подарками за ее же счет. И вот результат — через три дня свадьба. Если бы только Виктор тогда знал, что отвергнутая им подружка достигнет таких социальных высот, да еще с невообразимой перспективой будущего, разве бы он ее бросил? Нет, не из того теста замешан Колесников, не из того. Но и спустя годы для него все вроде бы устраивалось хорошо.
Самойлова коснулась губами кончика носа возлюбленного и улыбнулась, ее светло-зеленые глаза при этом сверкнули изумрудным, лучезарным блеском, а улыбка на овальном лице казалась искренней.
«Совсем как в юности, — проснувшись, подумал Виктор Тимофеевич. — Вот что любовь творит с женщиной». Он не сомневался, что сумел распалить сердце неприступной и богатой гордячки.
— Доброе утро, милая, — произнес он вслух с нежным оттенком в голосе. — Как спалось, что снилось?
— Тебя во сне видела, — засмеялась Елена Ивановна. — И знаешь, чем мы занимались, знаешь?
— Могу себе представить, — принял игривый тон любовник. — То-то я смотрю: ты с утра свежая, как огурчик, а я выжатый, как лимон.
— Не до конца выжат, не до конца, — продолжала дурачиться женщина. — И сейчас я тебе это докажу. — Она отбросила простыню и перекинула свое обнаженное тело на Колесникова.
— Пощади, — взмолился тот в шутку, обнимая ее за талию.
Постепенно их реплики ограничивались вздохами, перешедшими в обоюдный стон наслаждения…
— Я бы с удовольствием выпил шампанского, — изъявил желание Виктор Тимофеевич, раскинув поперек огромной кровати свое обмякшее от усталости тело. Елена Ивановна лежала на спине, закинув на него ноги.
— И я бы не отказалась.
— Позвать экономку? — пошел на хитрость мужчина.
— С ума сошел? — испугалась женщина. — Сама принесу.
Она нехотя поднялась и направилась к бару. Открыла дверцу, выхватила оттуда бутылочку французского дорогого шампанского и шоколадку с орехами самарского производства.
— Не хочу закусывать шоколадом, — капризничал, словно ребенок, Виктор Тимофеевич.
Женщина бросила взгляд на стол и ничего там, кроме вазы с виноградом, не обнаружила.
— Я ее уволю, — имела в виду она экономку, — совсем обленилась.
Конечно же, экономка была ни при чем. Это было делом рук падчерицы, которая давненько не конфликтовала с мачехой. Елена Ивановна относила эту перемену к ее замужеству и просто-напросто о Татьяне не вспоминала, будто ее совсем не существовало. Колесников проследил за ее взглядом и сказал:
— Виноград тоже неплохо, уж куда приятней шоколада, особенно утром.
Они выпили, а потом целовались долго, не без удовольствия, а когда все же оторвались друг от друга, хватали раскрытыми ртами воздух.
— Я пьян от счастья! — воскликнул мужчина.
— Я дам тебе закусить, чтобы окончательно не померк твой разум, — состязались они в остроумии. Самойлова отделила от виноградной кисти одну виноградинку и забросила ему в рот.
— По-моему, он с каким-то привкусом, — придрался Колесников.
— Рабу не нравится то, что хозяева подают ему на завтрак? Тогда еще шампанского!
После второго фужера привкус исчез. Они баловались, закидывая друг другу виноградинки в рот. Так продолжалось довольно долго. Чередование шампанского с виноградом закончилось, когда женщина вдруг почувствовала, что ее подташнивает.
— Кажется, вино несвежее, — сказала она и поднесла ладонь к губам.
— Такая марка, не может быть, — возразил счастливый любовник, который пока чувствовал себя нормально.
— И тем не менее я схожу в ванную комнату.
Пока женщина отсутствовала, тошнота подкатила к горлу и у мужчины. Елена Ивановна вернулась со смертельно побледневшим лицом.
— Похоже, ты права.
Он убежал в освободившееся место, а когда вернулся, то видом мало отличался от партнерши. Их уже не тошнило, но мутнело в глазах и начинались рези в желудках, которые усиливались с каждой минутой. Взгляд Самойловой задержался на вазе с остатками винограда, и она предположила ослабевшим голосом:
— Нас отравила падчерица.
Колесников накинул на обоих простыню и, протянув ослабевшую руку к прикроватной тумбочке, нащупал кнопку вызова и нажал ее. Спустя мгновение в спальне появилась молодая девушка в белом переднике. Она застыла на пороге, смущенно прикрыв глаза длинными ресницами.
— Где Танька? — собравшись с силами, строго спросила хозяйка.
— Ей и Василию Николаевичу стало дурно, что-то с желудком, и они уехали буквально минут десять назад в больницу.
— Сами? — подал голос Виктор Тимофеевич.
— Сами, — подтвердила ничего не понимающая девушка.
— А мы уже сами не сможем, — с грустью констатировал он, наблюдая ухудшение состояния своей без пяти минут жены. — Срочно вызывай «скорую помощь».
Девушка кинулась к телефону. Она не могла сообразить, что случилось с хозяевами и почему они так резко и все сразу заболели?
Машина «скорой помощи» прибыла даже быстрее обычного, но Елена Ивановна уже выкрикивала в бреду отрывки каких-то фраз, а Виктор Тимофеевич хоть еще и не потерял сознания, но наблюдал за действиями медицинских работников сквозь толщу пелены, застилающей глаза.
