Ефим Друц - Цыганские романы: Цыганский вор. Перстень с ликом Христа. Цыганский барон.
Леший замер, только уголки губ задергались у него.
— Как умерла?
— Нашли ее в лесу. Это ты ее убил?
— Совсем рехнулся, Пихта…
— Ну ладно, прости меня, Леший, я говорю что-то не то, конечно, ты не мог убить ее, ты бы никогда ее не убил.
— Говорил я ей: «Идем со мной!» — бессвязно бормотал Леший. — Так нет же, нет, не послушалась. Это Федька ее пришил. До меня добраться у него руки коротки оказались. Вот он с ней и рассчитался. Должен же был как-то этот узелок развязаться. Какая цыгануха была — таких больше не будет. Пойдем, Пихта, выпьем за упокой ее души…
К удивлению Пихты, Леший повел его не в ресторан, как он ожидал, а в старый, обшарпанный дом в одном из тихих московских переулков. Поднялись на третий этаж. Позвонили. Дверь им открыла миловидная женщина лет сорока на вид, светловолосая, полная, ухоженная. Она не удивилась пришедшим, а только улыбнулась и подала Пихте руку.
— Светлана, — негромко сказала она и еще раз улыбнулась.
— Пихта…
Она быстро накрыла на стол; в кухне и ушла, в другую комнату, чтобы не мешать мужскому разговору. А Пихта про себя подумал, что уставшие от забот городские женщины все-таки мягче и покладистее цыганок…
После этого вечера Пихта не видел Лешего несколько месяцев, а потом встретились они при довольно странных обстоятельствах, положивших конец их дружеским отношениям.
Пихта много работал все это время. Два издательства готовили к выпуску книги его стихов, и он старательно сидел над рукописями, выправляя то, что считал еще не готовым. Жил он одиноко, выходил из дома только по самым неотложным делам.
И вот однажды Пихта неожиданно получил из-за границы перевод на большую сумму денег за издание своей книги. Ненужными и нелепыми показались ему эти деньги, и он растерялся, не зная, как с ними поступить. Но все же решил сходить в валютный магазин и посмотреть там книги. У самого входа в магазин его остановили два цыгана.
— Валюта есть? — коротко спросил один.
— Есть, чявалэ, а что?
— Ты что, ром?
— Да нет, — замялся Пихта, — так, в общем, немного жил с ними когда-то…
— Поменяй нам валюту на рубли. В два раза больше дадим.
— Хорошо, — согласился Пихта, — все равно мне валюта ни к чему.
— Пошли за угол, — сказал высокий цыган.
Пихта почуял неладное, но сопротивляться не стал и равнодушно двинулся за цыганами. Какой-то нездоровый интерес, смешанный с полным безразличием к себе, вел его за этими людьми. «Так, наверное, чувствует себя кролик перед удавом», — подумал Пихта невесело. И он совсем не удивился, когда в полутемном подъезде, куда его привели, к ним подошли еще двое. Лезвие ножа сверкнуло в воздухе.
— Выкладывай валюту, хмырь, — услышал Пихта знакомый голос.
— Леший!.. — вскрикнул Пихта.
— Ты, морэ?!
Леший включил карманный фонарик.
— Что ж вы, чявалэ, своего не признали, — сказал он.
— Да он же и не цыган, — забормотал высокий.
— А вы что, сами не видите? Он вам должен паспорт показывать? Скоро как легавые будете…
Они вышли на улицу. Пихта с удивлением заметил в этой компании молодого цыгана, которого встречал в таборе. «Вот почему баро так с ним воюет. Он молодых в уголовку тащит. Да, этот человек не годится для табора. Баро был прав, — подумал Пихта. — Это тупик, из которого нет выхода», — мелькнуло у него в голове. Но это были скорее чувства, а не мысли. Ему было неприятно, противно. Все происходившее на его глазах казалось ему похожим на огромное болото, из которого надо немедленно вылезти, чтобы оно не затянуло в трясину.
А рядом суетился Леший.
— Видишь как, а? Встретились…
— Действительно, встреча!.. Послушай, Леший, а что ты тут делаешь? Грабить и на вокзалах можно.
— Ну что ты говоришь, Пихта, — продолжал метаться Леший. — На вокзалах народ бедный. Пятьсот рублей возьмешь — уже богач! А валюта — это деньги. Маленькая или большая валюта, а она в ходу. И потом, дураков всегда можно найти. Пообещаешь им один к двум, вот и попадаются. И в милицию никто не пойдет. Сам захотел поживиться.
Пихта оглянулся и встретил наглую ухмылку молодого цыгана. «Да, — подумал Пихта, — ему, наверное, это занятие приятнее, чем месить грязь на дорогах. Выродок!..»
А вслух сказал:
— Зачем молодых подбиваешь на такое, Леший?
— А это, мой золотой, тебя уже не касается. Все, кроме дураков, понимают, что мир переменился и к нему приспособиться надо, а иначе — конец! Вы-то все небось о своей чести думаете, а что много золота надо, чтобы эту честь защитить, — это вас не интересует. Чистенькими хотите быть?! Пошли, чявалэ, пусть он здесь, посреди города, стоит и свои мысли думает. О самом главном он никогда так и не узнает: жизнь-то коротка, Пихта, а?! Или ты всегда будешь жить?
Так они и расстались.
Пихта понял, что Леший ради денег идет на все. Сначала промышлял на базарах, в ломбардах, потом на вокзалах, теперь — валюта. Не гнушался и квартирными кражами. Об одной из таких квартир ему когда-то говорила Риста…
Леший в темноте нащупал рукой замок и потрогал его руками, словно примеривался к нему, потом сделал едва заметный знак человеку, стоящему позади, достал из кармана металлический предмет и стал осторожно прилаживать его к замку. На лестничной площадке, где-то между первым и вторым этажом, послышались запоздалые шаги. Леший вздрогнул и застыл как вкопанный.
— Тихо, — прошептал ему второй человек, вглядывавшийся вниз через лестничные перила.
— Ты свет вырубил надежно? — спросил Леший.
— Не беспокойся, морэ, порядок…
Их разговор был прерван совсем неожиданно. Дверь спокойно открылась. На пороге стоял старик. Свет вырывал из темноты его коренастую фигуру, немного удивленные глаза с поднятыми вверх ресницами и усмешку, которая тронула его губы, когда он узнал Лешего.
— Прекрасный гость, — сказал старик, — входи, Леший, и вы, ребята, заходите, потолкуем.
— Влипли! — крикнул человек, стоящий у лестничной клетки, и стремительным движением вырвал нож из-за голенища сапога. Он сделал это так быстро, что Леший едва успел отбить его кулаком в сторону, крикнув:
— Дурак, мы же в гости…
А старик уже повернулся и шел в комнаты, словно уверенный в том, что его новые друзья спокойно следуют за ним.
— Ты что, знаешь старика, Леший? — спросил его напарник.
— Городская родня наших таборных, — тихо ответил Леший.
— Кто тебе адрес принес, Леший? — обернувшись, спросил старик.
— Риста. Сказала, что барахла здесь много…
Вот так мстят покойные.
Стол, уставленный бутылками и тарелками, ломился от изобилия. За столом вели разговор несколько человек. При виде Лешего с компанией один из них привстал, ошалело повел плечами и некстати буркнул:
