Уилки Коллинз - Лунный камень
Онъ сталъ проходить въ себя; онъ готовъ былъ разразиться — и непремѣнно бы разразился, имѣй дѣло съ кѣмъ-нибудь инымъ. Но мой голосъ (обыкновенно нѣжный) въ такихъ случаяхъ повышается ноты на двѣ. И теперь, повинуясь призванію свыше, мнѣ слѣдовало перекричать его.
Держа предъ нимъ драгоцѣнную книгу, я внушительно ударила по страницѣ указательнымъ пальцемъ.
— Не мои слова! воскликнула я въ порывѣ ревности:- О, не думайте, чтобъ я призывала ваше вниманіе на мои смиренныя слова! Манна въ пустынѣ, мистеръ Абльвайтъ! Роса на спаленную землю! Слова утѣшенія, слова мудрости, слова любви, — благодатныя, благодатнѣйшія слова миссъ Дженъ Анны Стемперъ!
Тутъ я пріостановилась перевести духъ. Но прежде чѣмъ я собралась съ силами, это чудовище въ образѣ человѣка неистово проревѣло:
— Будь она….. ваша миссъ Дженъ Анна Стемперъ!
Я не въ силахъ написать ужаснаго слова, изображеннаго здѣсь многоточіемъ. Когда оно вырвалось изъ устъ его, я вскрикнула, кинулась къ угольному столику, на которомъ лежалъ мой мѣшокъ, вытрясла изъ него всѣ проповѣди, выбросила одну изъ нихъ «о нечестивыхъ клятвахъ» подъ заглавіемъ: «Молчите ради Бога!» и подала ему съ выраженіемъ скорбной мольбы. Онъ разорвалъ ее пополамъ и бросилъ въ меня черезъ столь. Прочіе поднялись въ испугѣ, видимо не зная чего ждать послѣ этого. Я тотчасъ же сѣла въ свой уголокъ. Однажды, почти при такой же обстановкѣ, миссъ Дженъ Анну Стемперь повернули за плеча и вытолкали изъ комнаты. Одушевленная ея духомь, я готовилась къ повторенію ея мученичества.
Но нѣтъ, — этому не было суждено свершиться. Вслѣдъ за тѣмъ онъ обратился къ женѣ.
— Кто это, кто, проговорилъ онъ, захлебываясь отъ бѣшенства:- кто пригласилъ сюда эту безстыжую изувѣрку? Вы, что ли?
Не успѣла тетушка Абльвайть слова сказать, какъ Рахиль уже отвѣтила за все:
— Миссъ Клакъ, оказала она, — моя гостья.
Эти слова странно подѣйствовали на мистера Абльвайта. Пламенный гнѣвъ его вдругъ перешелъ въ ледяное презрѣніе. Всѣмъ стало ясно, что Рахиль, — какъ на былъ кротокъ и ясенъ отвѣтъ ея, — сказала нѣчто, дававшее ему первенство надъ нею.
— А? сказалъ онъ: — миссъ Клакъ ваша гостья въ моемъ домѣ?
Рахиль въ свою очередь вышла изъ себя, вспыхнула, глаза ея гнѣвно заблистали. Она обратилась къ адвокату, и показывая на мистера Абльвайта, надменно спросила:
— Что онъ хочетъ этимъ сказать?
Мистеръ Броффъ вступился въ третій разъ.
— Вы, повидимому, забываете, оказалъ онъ, обращаясь къ мистеру Абльвайту, — что вы наняли этотъ домъ для миссъ Вериндеръ въ качествѣ ея опекуна.
— Не торопитесь, перебилъ мистеръ Абльвайтъ, — мнѣ остается сказать послѣднее слово, которое давно было бы сказано, еслибъ эта… (Онъ посмотрѣлъ на меня, пріискивая, какимъ бы мерзкимъ словомъ назвать меня:) еслибъ эта дѣвствующая пролаза не перебила меня. Позвольте вамъ сказать, сэръ, что если сынъ мой не годится въ мужья миссъ Вериндеръ, я не смѣю считать себя достойнымъ быть опекуномъ миссъ Вериндеръ. Прошу понять, что я отказываюсь отъ положенія, предлагаемаго мнѣ въ завѣщаніи леди Вериндеръ. Я, — какъ говорится у юристовъ, — отстраняюсь отъ опеки. Домъ этотъ по необходимости нанятъ былъ на мое имя. Я принимаю всю отвѣтственность на свою шею. Это мой домъ. Я могу оставить его за собой или отдать внаймы, какъ мнѣ будетъ угодно. Я вовсе не желаю торопить миссъ Вериндеръ. Напротивъ, прошу ее вывезти свою гостью и поклажу когда ей заблагоразсудится.
Онъ отдалъ низкій поклонъ и вышелъ изъ комнаты. Такова-то была месть мистера Абльвайта за то, что Рахиль отказалась выйдти за его сына!
Какъ только дверь затворилась за нимъ, мы всѣ онѣмѣли при видѣ феномена, проявившагося въ тетушкѣ Абльвайтъ. У нея хватило энергіи перейдти комнату.
— Душа моя, оказала она, взявъ Рахиль за руку:- я стыдилась бы за своего мужа, еслибы не знала, что виноватъ его характеръ, а не онъ самъ. Это вы, — продолжала тетушка Абльвайтъ, обращаясь въ мой уголокъ, съ новымъ приливомъ энергіи, на этотъ разъ во взглядѣ, вмѣсто оконечностей тѣла: — вы своими кознями раздражили его. Надѣюсь никогда болѣе не видать васъ и вашихъ проповѣдей. Она обернулась къ Рахили и поцѣловала ее.
— Прошу прощенія, душа моя, сказала она, — отъ имени моего мужа. Что я могу для васъ сдѣлать?
Извращенная въ самомъ существѣ своихъ понятій, капризная, и безразсудная во всѣхъ своихъ дѣйствіяхъ, Рахиль залилась слезами въ отвѣтъ на эти общія мѣста и молча отдала теткѣ поцѣлуи.
— Если мнѣ позволено будетъ отвѣтить за миссъ Вериндеръ, оказалъ мистеръ Броффъ: — смѣю ли просить васъ, мистрисъ Абльвайтъ, послать сюда Пенелопу съ шалью и шляпкой ея госпожи. Оставьте насъ минутъ на десять, прибавилъ онъ, понизивъ голосъ, — и положитесь на то, что я поправлю дѣло къ общему удовольствію, какъ вашему, такъ и Рахили.
Удивительную вѣру питала вся семья въ этого человѣка. Не говоря болѣе ни слова, тетушка Абльвайтъ вышла изъ комнаты.
— Ага! оказалъ мистеръ Броффъ, глядя ей вслѣдъ:- Гернкасльская кровь не безъ изъяна, согласенъ. А все-таки въ хорошемъ воспитаніи есть нѣчто!
Отпустивъ эту чисто-свѣтскую фразу, онъ пристально поглядѣлъ въ мой уголъ, какъ бы надѣясь, что я уйду. Но мое участіе къ Рахили, безконечно высшее его участія, пригвоздило меня къ стулу. Мистеръ Броффъ отступился, точь-въ-точь какъ у тетушка Вериндеръ въ Монтегю-скверѣ. Онъ отвелъ Рахиль въ кресло у окна, и тамъ заговорилъ съ нею.
— Милая молодая леди, сказалъ онъ: — поведеніе мистера Абльвайта естественно оскорбило васъ и захватило врасплохъ. Еслибы стоило терять время на обсужденіе этого вопроса съ такимъ человѣкомъ, мы бы скоренько доказали ему, что онъ не совсѣмъ-то въ правѣ распоряжаться по-своему. Но время терять не стоило. Въ совершенно справедливо сказали сейчасъ: «не стоитъ обращать на него вниманіе».
Онъ пріостановился, и поглядѣлъ въ мой уголокъ. Я сидѣла неподвижно, держа проповѣди подъ рукой, а Миссъ Дженъ Анну Стемперъ на колѣнахъ.
— Вы знаете, продолжилъ онъ, снова обращаясь къ Рахили:- что нѣжному сердцу вашей матушки свойственно было видѣть одну лучшую сторону окружающихъ ее, а вовсе не видѣть худшей. Она назначала своего зятя вашимъ опекуномъ, будучи въ немъ увѣрена и думая угодить сестрѣ. Самъ я никогда не любилъ мистера Абльвайта и убѣдилъ вашу матушку включить въ завѣщаніе статью, въ силу которой душеприкащики могли бы въ извѣстныхъ случаяхъ совѣтоваться со мной о назначеніи новаго опекуна. Одинъ изъ такихъ случаевъ именно и былъ сегодня, и я могу покончить всю эту дѣловую сушь и мелочь, надѣюсь, довольно пріятно, — письмомъ отъ моей жены. Угодно ли вамъ почтить мистриссъ Броффъ принятіемъ ея приглашенія? Хотите остаться въ моемъ домѣ, какъ родная въ моей семьѣ, пока мы, умные люди, сговоримся наконецъ и порѣшамъ что тутъ слѣдуетъ предпринять?
