Эллен Макклой - Макклой Э. Убийство по подсказке. Уэстлейк Д. «361». Макдональд Д. Д. «Я буду одевать ее в индиго»
Обе ноги от голеней до лодыжек были иссечены шрамами, а правая лодыжка была слишком тонкой и больше походила на отрезок водопроводной трубы, чем на часть человеческого тела. В ней не хватало пары костей, и врачам пришлось буквально «конструировать» ее заново. Также полно шрамов было на правом плече, на животе и над правым коленом.
Я распахнул дверцу шкафа так, чтобы зеркало было повернуто к стене, и пошел купаться.
Теплая погода продержалась до конца первой недели. Я много плавал, всегда один. Большую часть времени Кэпп просиживал на телефоне, сделав множество междугородных звонков — в Нью-Йорк, Майами, Сент-Луис и другие города. Через пару дней лавиной посыпались ответные звонки, и каждый раз, встречая меня, он ухмылялся и подмигивал. Но разговаривали мы мало. Я толком не знал, чем он занимается, да и все равно меня это не интересовало. Он был слишком занят своими планами, и болтать со мной ему было просто некогда.
Мы основательно запаслись «Палатой лордов», и обычно я видел его с бокалом в руке. Он непрерывно дымил сигарами, и его голос стал сиплым, но выглядел он очень довольным.
Воздух по-прежнему был теплым, но вода в озере уже остыла. Меня это не особенно беспокоило. Хотя я не мог плавать так, как раньше, поскольку искалеченная нога затрудняла координацию движений, получалось все равно неплохо.
Постепенно я приучил себя купаться каждый день. Обычно я заплывал как можно дальше, а потом переворачивался на спину и отдыхал, набираясь сил для возвращения. Иногда у меня появлялась шальная мысль нырнуть и пойти ко дну, но всерьез об этом я никогда не задумывался.
Говорят, что армейская служба состоит из беготни и ожидания. То же самое и в авиации. Помню, во время службы мы часто из-за этого злились. Вскакиваешь по тревоге, запрыгиваешь в грузовик, а потом два часа сидишь и ждешь, когда дадут команду выступать. Сейчас я чувствовал себя точно так же, за исключением того, что на сей раз проделывал это по своей воле.
Мне не терпелось начать действовать, но в то же время не хотелось, чтобы все закончилось слишком быстро. Едва это произойдет и я выполню задуманное, мне будет больше нечем заняться. Разве что отправиться ко дну.
Засыпал я с трудом и на этот случай всегда держал под кроватью бутылку виски. Никогда не гасил в спальне на ночь свет. Порой лежал часами, бесцельно глядя в потолок. Меня все раздражало. То, что я проделывал с самим собой, было ничуть не лучше того, что сотворили со мной гангстеры. Но я уже никак не мог вернуться назад в 12 июля, последний нормальный день в жизни Рэя Келли. Оставалось надеяться, что если я не буду сидеть сложа руки, то рано или поздно мне удастся найти выход из сложившейся ситуации.
В конце недели ко мне явился Кэпп и сказал:
— Нам надо съездить в город и сделать кое-какие покупки. Я составил список. В понедельник, а может, и во вторник, к нам нагрянут гости.
Мы накупили кучу продуктов, море пива и «Палаты лордов», а вдобавок четыре армейские походные койки, дешевых одеял и подушек. Когда мы вернулись, телефон надрывался вовсю. Он продолжал трезвонить и весь уик-энд. Кэпп изжевывал сигары в клочья. Теперь с его лица не сходила победная улыбка. Я ему даже завидовал.
В воскресенье резко похолодало. С севера неожиданно подул ветер, и вода в озере стала свинцово-серой. Солнечные лучи больше не падали на соломенные циновки. Резкие порывы ветра гнали облака на юг. Мы закрыли окна и включили во всех комнатах электрические обогреватели.
Я натянул свитер и отправился прогуляться по раскисшей дорожке. Было тихо. Земля под кустами пропиталась водой и стала темно-коричневой. Я подумал, что хорошо бы было до конца жизни вот так беззаботно бродить среди деревьев. Мне захотелось стать индейцем и жить здесь в те времена, когда сюда еще не пришел белый человек.
Когда я уходил из дома, телефон звонил; когда я вернулся, он продолжал надрываться. Тогда я вынес на пристань шезлонг и просидел там до самых сумерек. К вечеру телефон умолк.
В понедельник начали прибывать первые гости. Это случилось днем. Мы сидели на кухне и пили виски и вдруг услышали, как снаружи коротко прогудел автомобильный клаксон. Я посмотрел в окно на подъездную дорожку и между кустами увидел боковые окна машины и профиль человека в шоферской фуражке.
— Кто-то приехал, — сказал я Кэппу.
Он обошел вокруг стола и встал рядом со мной.
— Пойди узнай кто.
Спустившись по ступенькам, я подошел к воротам и остановился у машины — жемчужно-серого «кадиллака». На заднем сиденье развалились трое. Шофер с крупным мясистым носом неподвижно застыл, положив руки на руль и не глядя на меня. Я остановился у заднего окна и наклонился. Тот, кто сидел в середине, сказал:
— Мы к Эдди Кэппу.
— Он хочет знать, кто вы такие.
— Ник Ровито.
Я вернулся в дом и слово в слово передал Кэппу наш разговор.
— О’кей, — кивнул он и, выскочив на крыльцо, радостно крикнул: — Эй, Ник!
Из машины заорали в ответ:
— Это ты, старый сукин сын?! — Захлопали дверцы, и шофер съехал с подъездной дорожки на площадку.
Из машины вышли трое. Все они выглядели похожими друг на друга — плотные, коренастые, с бычьими шеями и тяжелыми головами, каждому изрядно за пятьдесят. Все трое держали руки в карманах тесных пальто. Ровито и Кэпп с улыбками обменялись рукопожатиями, двое других кивнули Кэппу, тот — им, а затем все вошли в дом.
Ровито окинул меня пристальным взглядом.
— А ты кто такой?
— Рэй Келли.
Он осмотрел меня, выпятив толстые губы, сунул руки в карманы пальто и, повернувшись к Кэппу, промычал что-то, по-видимому, означавшее «Я дам тебе знать».
— Устраивайтесь поудобнее и давайте выпьем, — предложил Кэпп. — Как насчет «Палаты лордов»?
— Я — пас, — смущенно Сказал один из прибывших. — Доктор запретил.
Ровито хмуро посмотрел на него.
— Но наливать-то еще не разучился?
— Что ты, Ник.
— Ну так давай.
Они расположились в гостиной. Я немного посидел с ними, но разговор шел о старых временах и об общих знакомых. На меня никто не обращал внимания и вскоре я спустился вниз и устроился на пристани. Окно гостиной над моей головой было открыто, но, хотя до меня доносились звуки их голосов, слов разобрать было невозможно.
Минут через пятнадцать-двадцать на пристань вышел тот, кому врач запретил пить, и встал, прислонившись к стене лодочного сарая. Закурив сигарету и бросив спичку в воду, он пару минут пялился на озеро, а затем повернулся ко мне.
— Ты хромой, да?
— Да, — сухо ответил я.
— Что, упал в детстве с самоката?
