Морис Леблан - Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник)
– Это тот самый человек, который вчера вечером следил за Брессоном. Уже целый час он слоняется по площади.
– Есть новости о Брессоне? – спросил Шолмс.
– Да, сегодня утром на его адрес пришло письмо.
– Сегодня утром? Значит, оно было отослано вчера, до того, как отправитель узнал о смерти Брессона.
– Вот именно. Письмо находится у следователя. Но я запомнил следующее: «Он не соглашается ни на какую сделку. Он хочет получить все: и первую вещь, и другие – от второго дела. Иначе он будет действовать». И никакой подписи, – добавил Ганимар. – Как видите, эти несколько строчек нам ничего не дадут.
– Не могу с вами согласиться, господин Ганимар. Эти несколько строчек, напротив, кажутся очень интересными.
– Боже мой! Но почему?
– По известным мне причинам, – ответил Шолмс с дерзостью, с которой обычно разговаривал со своим коллегой.
Трамвай остановился на улице дю Шато, на конечной станции. Человек вышел и спокойно удалился.
Шолмс последовал за ним, приблизившись настолько, что Ганимар испугался:
– Если он обернется, мы будем изобличены.
– Он не обернется.
– Откуда вы знаете?
– Это сообщник Арсена Люпена. А тот факт, что сообщник Люпена уходит вот так, сунув руки в карманы, доказывает, что, во-первых, он знает о слежке, во-вторых, он ничего не боится.
– Однако мы так приблизились к нему…
– Не настолько, чтобы он не мог ускользнуть от нас. Он слишком уверен в себе.
– Полноте, полноте, вы меня разыгрываете. Смотрите, рядом с входом в кафе стоят два полицейских с велосипедами. Если я решу реквизировать велосипед и догнать этого типа, как он, спрашивается, сможет от нас ускользнуть?
– Этот тип, похоже, не слишком обеспокоен такой возможностью. Он и сам реквизирует велосипед!
– Каналья, – произнес Ганимар, – сколько у него апломба!
Субъект и в самом деле подошел к полицейским, когда те собирались сесть на велосипеды, переговорил с ними, сел на третий велосипед, стоявший у стены кафе, и укатил вместе с полицейскими.
Англичанин расхохотался.
– Ну и ну! Мог ли я предвидеть такое? Раз, два, три – и он похищен! И кем? Двумя вашими коллегами, господин Ганимар. О! Он неплохо устроился, этот Арсен Люпен! Два подкупленных им полицейских на велосипедах. Разве я не говорил вам, что наш персонаж слишком спокоен?
– Так что же, – воскликнул раздосадованный Ганимар, – что нам было делать? Хорошо вам смеяться!
– Ну ладно, ладно, не сердитесь. Мы ему отомстим. А сейчас нам нужно подкрепление.
– Фоланфан ждет меня в конце авеню де Нейи.
– Хорошо, забирайте его и возвращайтесь ко мне.
Ганимар удалился, а Шолмс пошел рассматривать следы от велосипедных шин, очень хорошо отпечатавшихся в дорожной пыли, тем более что покрышки были рифлеными. Вскоре он увидел, что следы вели на берег Сены, а три человека свернули в ту же сторону, что и Брессон накануне вечером. Так он дошел до ограды, возле которой сам прятался с Ганимаром. Немного дальше он заметил переплетение рифленых следов, которое говорило о том, что на этом месте велосипедисты останавливались. Как раз напротив находился маленький участок земли, уходивший к Сене, где была пришвартована старая лодка.
Именно там Брессон должен был бросить свой пакет или, скорее, выронить. Шолмс спустился с откоса и увидел, что берег реки постепенно уходит вниз, уровень воды невысокий, и ему было бы легко найти пакет… если только те трое еще не успели его забрать.
«Да нет, – подумал он, – у них не было времени… самое большее четверть часа… Однако почему они пошли по этому пути?»
В лодке сидел рыбак. Шолмс спросил у него:
– Вы не видели трех мужчин на велосипедах?
Рыбак сделал знак, что не видал.
Англичанин настаивал:
– Ну, как же… три человека… они только что останавливались в двух шагах от вас…
Рыбак отложил удочку в сторону, вынул из кармана блокнот, написал что-то, вырвал страничку и протянул Шолмсу.
Англичанин вздрогнул, как от удара молнией. Едва бросив взгляд на бумагу в руке, он увидал серию букв, вырезанных из букваря:
АВЕЙКОТЧЭ-237
Тяжелое солнце уходило за реку. Человек снова углубился в свое занятие, прикрывшись широкими полями соломенной шляпы-колокола. Сложенные сюртук и жилет лежали рядом. Он сосредоточенно удил рыбу, поплавок удочки держался на воде.
Прошла минута, целая минута торжественной и страшной тишины.
«Может быть, это он?» – подумал Шолмс с мучительным беспокойством.
И тут его осенило:
– Это он! Это он! Только он способен сидеть вот так, не вздрагивая от удивления, не шевелясь, не боясь того, что произойдет… Кто еще знал об этой истории с букварем? Алиса предупредила его запиской!
Англичанин вдруг почувствовал, что его рука, его собственная рука ухватилась за рукоятку револьвера, что его взгляд уперся в спину человека немного ниже затылка. Одно движение – и драма завершится, жизнь этого странного авантюриста бесславно оборвется.
Рыбак не шевелился.
Шолмс нервно вцепился в оружие, испытывая непреодолимое желание выстрелить и покончить с этим… В то же время такой ужасный поступок был противен его природе. Смерть неизбежна. Наступит конец.
«Ну же, – подумал он, – пусть он встанет, пусть защищается… или – тем хуже для него… еще секунда… и я стреляю».
Внезапный шум заставил Шолмса повернуть голову, и он увидел Ганимара, приближавшегося вместе с полицейскими.
Тогда, изменив свои намерения, он одним прыжком запрыгнул в лодку, якорь которой сломался от слишком сильного толчка, упал на рыбака и вцепился в него. Оба покатились на дно лодки.
– И что дальше? – прокричал Люпен, защищаясь. – Что вы докажете? Когда один из нас изобьет другого до беспамятства, намного ли он продвинется? Ни вам нечего будет делать со мной, ни мне с вами. Мы так и останемся тут, как два идиота…
Оба весла соскользнули в воду. Лодку начало уносить от берега. С набережной раздавались крики, а Люпен продолжал:
– Бог мой, ну что происходит?! Вы совсем утратили чувство реальности? Такие глупости в вашем возрасте! Такой большой мальчик! Фи, как вы несносны!
Наконец ему удалось вырваться.
Отчаявшись и решившись на крайнюю меру, Херлок Шолмс сунул руку в карман и выругался: Люпен вытащил его револьвер.
Тогда он упал на колени и попытался ухватить одно из весел, чтобы подгрести к берегу, в то время как Люпен старался схватить другое, чтобы отплыть подальше.
– Выйдет – не выйдет, – повторял Люпен. – к тому же ничего не изменится. Если у вас будет весло, то я помешаю вам им воспользоваться… как и вы мне. Так всегда в жизни: пытаешься действовать, а что толку, когда все решает судьба? Послушайте, вы же видите – судьба… судьба решает в пользу старины Люпена. Победа! Течение мне помогает!
