Энтони Беркли - Суд и ошибка. Осторожно: яд! (сборник)
– Само собой. А потом вы спрятали их. Повторюсь: никогда б не подумал, что у вас хватит пороху на такое. Риск был огромный.
– Да, но что ж было делать?! – истово отозвался мистер Читтервик. – Палмер-то невиновен! Меня это ужасало. Я и сейчас считаю, что с них бы сталось на всю жизнь засадить его в тюрьму, отчего нет? А сказать правду он не мог, так же, как и Тодхантер. И представьте только, каково было бы Тодхантеру умирать с мыслью, что его жертва в общем-то напрасна и что Палмер до конца своих дней просидит за решеткой!
– Значит, Тодхантер знал, что Палмер невиновен?
– Ну конечно. Потому-то он так и изводился.
– И знал, кто настоящий убийца?
– Не мог не знать. И, я в этом не сомневаюсь, был восхищен ею.
– Пустой ялик… – задумчиво произнес Фёрз.
– Да, так она попала в сад. Думаю, что в брюках. Если не ошибаюсь, – застенчиво уточнил мистер Читтервик, – брюки в наши дни – обычная принадлежность дамского гардероба.
– Сколько человек знают правду?
– Кроме нас – только трое. Мистер и миссис Палмер, и, конечно…
– Стало быть, Палмер все знал?
– Конечно, с самого начала. Там же была эта, понимаете ли, история с револьвером.
– Вот я всегда знал, что с револьвером дело нечисто. До сих пор уразуметь не могу, зачем Палмер в то утро принес его на квартиру к свояченице.
– Так в то утро он и не приносил! – В порыве откровенности мистер Читтервик потянулся через стол, к собеседнику ближе. – Он принес, но несколькими днями раньше, и сам тогда об этом не знал. Штука в том, видите ли, что миссис Палмер как раз начала страшно нервничать из-за обстоятельств, связанных с мисс Норвуд. Она знала, что муж ее – человек вспыльчивый и импульсивный, и решила от греха подальше убрать револьвер с глаз. Поэтому она позвонила сестре, попросила ту подержать оружие у себя, а потом упаковала его и попросила мужа отнести сверток сестре, сказав ему, что там просто какие-то домашние вещи. Только когда стало известно, что мисс Норвуд застрелили, Палмер бросился искать револьвер и обнаружил, что тот пропал, а услышав, где он, помчался к свояченице.
– Так вот почему он явился туда так рано!
– Ну да. Думаю, он сразу понял, кто застрелил мисс Норвуд. К счастью, он не потерял головы и только просил сестру и мать при всех обстоятельствах стоять на том, что воскресный вечер они безвыходно провели дома. К счастью, следствие им поверило.
– А мистер Тодхантер пытался подменить револьверы, чтобы забрать себе тот, который принес смерть, оставив Фарроуэям, что называется, чистый, – в точности как сказал Бэрнс?
– Именно так, но, конечно, объяснить это Палмеру он не мог. Боюсь, Палмер недооценил Тодхантера, принял его за прилипалу, любителя совать нос в чужие дела. Только ближе к концу до Палмера дошло, к чему клонит наш друг.
– И во время того же визита Тодхантер достиг определенного взаимопонимания с миссис Фарроуэй?
– Несомненно. Больше того, она сама мне об этом сказала. Она-то сразу поняла, что Тодхантер пытается им помочь, но, конечно, не представляла себе, на какие жертвы готов он пойти.
– Как же семья допустила, чтобы Палмер попал под суд?
– Понимаете, никто и подумать не мог, что его признают виновным. А потом он сам на это решился. Понял в конце концов, что причина гибели мисс Норвуд – его собственное неразумное поведение, и, как порядочный человек, принялся всеми силами выгораживать истинную убийцу… любой ценой выгораживать, до конца… Тогда как она, – прибавил мистер Читтервик, – отнюдь не желала, чтобы ее выгораживали. Видимо, нелегко пришлось родным, пока они уговаривали ее молчать. Она все порывалась выступить и рассказать правду. Я… я и сам имел с ней очень непростую беседу.
– Вы?!
– Да, я. Как-то вечером я навестил ее, объяснил, что знаю все как есть, и попросил не мешать Тодхантеру. Боюсь, мне пришлось злоупотребить высоким слогом, – виновато признался он, – чтобы до нее достучаться. Кажется, я выразился в том смысле, что Тодхантер твердо решил своей смертью принести больше пользы, чем сумел за всю свою жизнь, и делает это для того, чтобы спасти человека, который способен послужить людям… И все равно я еле-еле ее уломал. – Мистер Читтервик тяжко вздохнул, вспоминая этот мучительный получасовой разговор.
– Так-так… – Фёрз повертел в руках ножку бокала. – Полагаю, всей правды мы никогда не узнаем. Взять, к примеру, того сержанта… Во время допроса в суде я искренне ему посочувствовал. Но ведь он был прав? Когда он осматривал револьвер Тодхантера, тот и вправду был новехонек?
– Конечно. Как ни верти, а блеф иногда срабатывает. Наш друг очень рисковал, блефуя, но в итоге это сошло ему с рук.
– Только потому, что присяжные оказались сентиментальны. Будь в присяжных я, ничего у него бы не вышло, – улыбнулся Фёрз. – Кстати, он что, и вправду выбросил ту самую пулю?
– О да. Это единственная ошибка во всех построениях Бэрнса. Тодхантер выбросил пулю в реку в самый вечер убийства, чем, разумеется, спас ситуацию. Если бы пулю нашли, не было бы сомнений, из какого револьвера стрелял убийца. К счастью, это обстоятельство Тодхантер оценил сразу, хотя и не знал тогда, кто преступник. Ему в высшей степени повезло.
– Значит, вы одобряете Тодхантера? – насмешливо спросил Фёрз. – Думаете, это правильно – дурить правосудие?
– Боже мой, да что такое правосудие? – воскликнул мистер Читтервик. – Говорят, убийству нет оправданий. Но в самом ли деле нет? В самом ли деле человеческая жизнь такая безусловная ценность, что сохранить жизнь вредоносной твари правильней, чем уничтожать ее, осчастливив многих порядочных людей? Когда-то за ужином у Тодхантера мы обсуждали этот вопрос. Трудный вопрос. Страшный. Тодхантер не увильнул от ответа. Со своей стороны не могу сказать, что считаю его неправым.
– Но верите ли вы, что он в самом деле застрелил бы ту женщину, в тот последний, решающий момент, когда дошло бы до дела?
– Кто знает? Лично я думаю, что, пожалуй, нет. А с другой стороны, зависит от обстоятельств. Бывает, люди, когда они твердо уверены в справедливости того, что делают, доводят себя до состояния почти исступленного… Думаю, так это и происходит… поскольку такое в самом деле случается… история Хьюи Лонга тому пример… – И мистер Читтервик подавленно замолчал.
– Читтервик! – прервал молчание Фёрз. – Кто застрелил Этель Мэй Бинс?
Мистер Читтервик, вздрогнув, в изумлении уставился на него.
– Господи милосердный, так вы разве не знаете? – ужаснулся он. – А я-то думал… Боже, я проболтался… нарушил слово…
– Не скажу, что у меня нет своих подозрений, – подчеркнуто внятно произнес Фёрз. – Но сказать, что знаю наверняка, не могу.
