Уилки Коллинз - Закон и женщина
«Все это ее дело, — сказал мистер Плеймор. — Если бы не ее решимость и не ее влияние на Мизериуса Декстера, нам никогда не удалось бы узнать тайну, скрытую в мусорной куче, нам никогда не удалось бы увидеть даже проблеск истины. Она больше всех нас имеет право узнать все, что нам удастся открыть».
Письмо было оставлено на три дня, но по истечении этого срока к нему было прибавлено только несколько поспешных строк, которые смутили и испугали меня невыразимо.
«Химик быстро продвигался вперед со своей частью работы, а мне удалось сложить другую часть письма, — писал Бенджамен. — Сопоставление результатов его работы с результатами моей привели нас к поразительным выводам. Дай Бог, чтобы мы были в полнейшем заблуждении, но если наши выводы справедливы, Вы не должны говорить никому о восстановлении письма. Открытия, сделанные нами, так ужасны, что я не могу принудить себя написать о них. Простите, пожалуйста, что я беспокою Вас этим известием. Рано или поздно мы обязаны будем посоветоваться с Вами, и мы считаем нужным приготовить Вас к тому, что Вам предстоит узнать».
Далее было несколько строк, прибавленных мистером Плеймором.
«Обратите серьезное внимание на предостережение мистера Бенджамена, — писал он, — и примите предостережение от меня: Ваш муж — последний из людей, которому я решился бы показать отысканное письмо».
Глава XLVI
КРИЗИС ОТСРОЧЕН
— Берегитесь, Валерия, — сказала миссис Макаллан. — Я не хочу расспрашивать вас, я хочу только предостеречь вас. Юстас, как и я, заметил перемену в вас. Будьте осторожны.
Это было сказано в тот же день вечером, когда мы остались вдвоем. Я сделала все, что могла, чтобы скрыть впечатление, произведенное на меня странным и тревожным известием из Гленинга. Но, прочитав то, что я прочитала, чувствуя то, что я чувствовала, возможно ли было сохранить невозмутимое внешнее спокойствие?
Высказав свое предостережение, миссис Макаллан действительно не сделала никакой попытки выведать мою тайну. Она была, очевидно, права, но мне очень тяжело было остаться одной, не услышав ни слова совета или участия, и решать самой, как я должна была поступить относительно мужа.
Показать ему письмо Бенджамена при слабости его здоровья и имея в виду сделанные мне предостережения было решительно невозможно. Вместе с тем, после того как я уже выдала себя, нельзя было не сказать ему ничего. Я думала об этом всю ночь и к утру решила обратиться к его доверию ко мне.
Я приступила к делу прямо.
— Юстас, — начала я, — твоя мать сказала мне вчера, что ты заметил во мне перемену после того, как я вернулась домой. Это правда?
— Правда, Валерия, — ответил он тихим голосом и не глядя на меня.
— Между нами, — продолжала я, — не может быть недомолвок. Я должна сказать тебе, что я получила вчера у банкира письмо из Англии и это письмо встревожило меня. Но я хочу просить тебя, чтобы ты не требовал у меня объяснений до тех пор, пока я не получу возможность дать их тебе. Поверь, что я прошу этой отсрочки только рада тебя. Поверь моей любви к тебе.
Я замолчала. Он не отвечал. Он, видимо, боролся с собой. Не слишком ли смело я поступила? Не слишком ли я понадеялась на свое влияние? Мое сердце замерло, но я овладела собой настолько, чтобы взять его руку и обратиться опять к его доверию.
— Юстас, — сказала я, — ты знаешь меня. Можешь ты верить мне?
Он взглянул на меня. Когда глаза наши встретились, в его глазах исчезла последняя тень сомнения.
— Обещаешь сказать мне со временем всю правду? — спросил он.
— Обещаю.
— Я верю тебе, Валерия.
В этот же день я написала Бенджамену, уведомляя его, как я поступила, и умоляя его сообщать мне дальнейшие открытия в Гленинге.
После десятидневного промежутка, казавшегося мне бесконечным, я получила второе письмо от моего друга с новой припиской от мистера Плеймора.
«Наша работа успешно подвигается вперед, — писал мне Бенджамен. — Единственное новое открытие, которое мы сделали, имеет важное значение для Вашего мужа. Мы сложили несколько фраз, в которых говорится прямо, что мышьяк был куплен мистером Макалланом по просьбе его покойной жены и был передан ей. Заметьте, что письмо написано рукой покойной миссис Макаллан и подписано ее именем. К сожалению, я принужден прибавить, что причина, делающая нежелательным, чтобы муж Ваш прочел это письмо, остается в прежней силе. Мы сами (из снисхождения к памяти покойной) охотно бросили бы его назад в мусорную кучу, если бы могли руководиться только своими чувствами. Я удержу свое письмо дня на два. Если в это время прибавится еще что-нибудь новое, Вы узнаете это от мистера Плеймора».
Приписка мистера Плеймора помечена двумя днями позже.
«Я не имею теперь ни времени, ни желания писать Вам подробно все, что я должен сказать Вам по поводу этого прискорбного письма. Недели через две мы пришлем Вам полную копию с него. Теперь же я скажу Вам только, что в этом во всех других отношениях печальном документе есть и светлая сторона. Он ясно доказывает юридически и нравственно невиновность Вашего мужа и может послужить средством для его публичного оправдания, если только муж Ваш решится предъявить его в суде. Постарайтесь понять меня. По некоторым юридическим причинам, которых я не буду объяснять Вам, Ваш муж не может быть судим вновь по уголовному обвинению. Но если можно доказать, что факты, замешанные в уголовном процессе, имеют значение и в гражданском (а в настоящем случае это возможно), то дело может быть пересмотрено вновь, и, таким образом, муж Ваш может добиться оправдательного вердикта от нового состава присяжных. Держите это пока в тайне. Сохраните положение, в которое Вы так умно поставили себя относительно мужа, пока не прочтете восстановленного письма. Я почти уверен, что у Вас не хватит духа показать это письмо мужу. Как в таком случае нам сохранить наше открытие в тайне от него — об этом вопросе мы потолкуем впоследствии. Теперь же я могу только повторить Вам мой совет: ждите, пока не получите нового извещения из Гленинга».
Я ждала. Что я выстрадала в это время, как смотрел на меня Юстас — об этом лучше не говорить. Я ограничусь передачей фактов.
Около двух недель спустя восстановление письма было окончено. За исключением нескольких слов, затерявшихся безвозвратно и добавленных составителями, письмо было сложено с начала до конца, и мне была прислана обещанная копия с него.
Прежде чем я приведу здесь это письмо, позвольте мне напомнить вам вкратце обстоятельства, при которых Юстас женился на своей первой жене.
