Д. Баффа - Сценарий убийства
Выкрикнув эти слова, Рот спрятал лицо в ладони, борясь с неожиданно подступившими слезами.
Ван Ротен с широко раскрытыми от удивления глазами замерла на месте, как и большинство сидевших в зале, ошеломленная его непроизвольной вспышкой. В тот момент, когда Рот закончил свою речь, она отчетливо увидела опасность потери контроля над ситуацией. В зале суда еще не затихли отзвуки его голоса, как Ван Ротен уже предприняла шаг к восстановлению своего авторитета. Рот сидел, уткнувшись лицом в ладони, и тихо плакал. Плечи его тряслись. Заместитель прокурора не могла не заметить этого, но решила проигнорировать. Не более чем еще одна никуда не годная попытка заведомо виновного человека сыграть на чувствах.
– Вы показали, что тем вечером легли спать рано из-за того, что утром должны были отправиться на съемки? – неприятно резким голосом спросила она.
Разгладив ладонями морщины на лбу, Рот опустил сначала одну руку, затем другую и с заметным усилием выпрямился. Вытерев остатки слез тыльной стороной ладони, он устало огляделся, найдя глазами Анабеллу Ван Ротен.
– Вы легли спать рано? – напомнила она.
– Да, – хриплым, едва слышным голосом ответил Рот.
– Говорите громче, – моментально отреагировала Ван Ротен.
Выпрямившись, Рот моргнул и попытался взять себя в руки.
– Да.
– Потому что утром должны были отправиться на съемки?
– Да.
– В ту ночь вы не находились в одной комнате с женой, а легли в отдельной спальне?
– Да, правильно.
– Встав на следующий день рано утром, вы умылись, оделись и сразу уехали на студию?
– Да.
– Вы завтракали?
– Нет.
– Вы не выпили даже чашку кофе?
– Нет, ничего. Я отправился на студию. Собирался перекусить там.
– Понимаю. Так что в кухню вы не заходили?
– Нет.
Ван Ротен внимательно посмотрела на свои туфли. Медленно поставив одну ногу перед другой, она также неторопливо вернулась в исходное положение.
– Как долго вы не общались с женой? – спросила Ван Ротен, снова выставив вперед одну ногу. Не услышав ответа, она посмотрела на Рота. – Вы уже работали над этим фильмом какое-то время, верно? Вы уезжали из дома рано утром и, судя по сказанному, имели привычку занимать другую спальню, чтобы уезжать на работу рано утром. Как долго вы не видели свою жену? День, два дня, неделю или месяц? Сколько, мистер Рот?
– Пару дней, – ответил Рот.
– Пару дней! – с энтузиазмом воскликнула Ван Ротен. – Не «мы ужинали вечером» или «за день до этого мы обедали вместе». – Вскинув голову, Ван Ротен зло сверкнула глазами: – Не «мы занимались любовью прошлой ночью»? Вы не видели жену «пару дней» и в то утро не позаботились хотя бы просунуть голову в дверь, чтобы убедиться, что с ней все в порядке. Это и есть ваш ответ, мистер Рот?
– Я не убивал ее, – глядя в пространство, ответил Рот.
– Мистер Рот, я повторяю вопрос. Вы не виделись с женой перед тем, как уйти?
Посмотрев на Ван Ротен, он моргнул, словно только что ее заметил.
– Нет. Не хотел ей мешать.
– Не потому ли, что в том не было надобности? Не потому ли, что знали: ее там нет? Возможно, потому, что знали: она плавает в бассейне лицом вниз рядом с домом – там, где вы оставили тело после того, как совершили убийство?
Отрицательно покачав головой, Рот ничего не ответил.
– Вы рано легли и рано встали. Ночью вы просыпались?
– Нет.
– Вас ничто не беспокоило?
– Нет.
– Вы не слышали ни сигнализации, ни шума от проникновения в дом?
– Нет.
Несколько секунд Ван Ротен с подозрением смотрела на него, затем повернулась к присяжным. Кивнув, она словно предложила уделить внимание ее очередному вопросу.
– Мистер Рот, вы жестокий человек?
Рот отрицательно качнул головой:
– Нет, не сказал бы.
Изумленно подняв бровь, Анабелла Ван Ротен продолжала смотреть на присяжных.
– Не сказали бы? Но вы ударили жену, не так ли?
– Да, – без особого желания ответил Рот.
Послышался беспощадный смех Ван Ротен.
– Именно вы обратили наше внимание на то, что удар был довольно сильным. Настолько сильным, что вашей жене пришлось обратиться за помощью в полицию, позвонив 911. Вы это хотите сказать?
Ответа не последовало.
– Мистер Рот, вы должны отвечать внятно. Здесь не кино, где молчание играет ту роль, что нужна режиссеру.
Стэнли Рот понемногу оправлялся от недавнего потрясения. Глаза его прояснились, и весь вид говорил, что Рот вновь уверен в себе.
– Да, – подтвердил он. – Я настаивал, чтобы она сказала правду.
Ответ разозлил Ван Ротен.
– Вы били свою жену, и потом, уже будучи под судом по обвинению в убийстве, вы пытались убить своего компаньона, Майкла Уирлинга. Не так ли?
– Я вовсе не собирался его убивать. Да, я вступил с ним в драку. Это правда, но я…
– Не хотели его убивать, хотя он пытался отобрать вашу студию? Вы хотели убить жену за то, что она избавилась от вашего ребенка!
– Нет, это неправда. Я не…
– Вопросов больше нет, ваша честь! – выкрикнула Ван Ротен, не позволив Стэнли Роту договорить.
Во время встречного допроса я дал Роту возможность сказать все, что он хотел. После этого пришлось задать еще несколько вопросов, чтобы устранить некоторые трудности, оставленные обвинением.
Потом я в последний раз спросил его то, на что смогут ответить только присяжные:
– Мистер Рот, вы убили свою жену, Мэри Маргарет Флендерс?
Стоя перед присяжными, он ответил, не спеша заглянув в глаза каждому из них:
– Нет, я не убивал.
Поблагодарив его, я повернулся к судье.
– Ваша честь, – серьезно сказал я, – защита закончила вопросы.
Казалось, теперь дело кончено и осталось лишь представить суду свои последние аргументы, а потом долго ждать решения присяжных, выносящих вердикт своим особым, загадочным, способом. Уже начав собирать со стола вещи, я вдруг услышал голос Ван Ротен:
– Ваша честь, народ хочет пригласить свидетеля и представить контрдоводы. Народ вызывает Джули Эванс.
26
Я не видел Джули Эванс с того вечера, когда Джек Уолш плеснул мне в лицо водой из стакана. Интересно, знала ли она, что будет выступать свидетелем обвинения? Если и знала, то ничего мне не сказала. Не важно, когда ей стало известно. Когда бы Джули ни получила повестку, она не удосужилась предупредить Стэнли Рота или меня. Возможно, рассудила, что мы оба достойны небольшого сюрприза.
Вопросы, по крайней мере вначале, касались в основном детектива Крэншо и его договорных отношений со студией.
