Г. Китинг - Новые приключения Шерлока Холмса (антология)
На мгновение умолкнув, он посмотрел на нас.
— В тот вечер в раскопе находились только мы с сэром Эндрю. Болезнь была в самом разгаре, и все остальные ушли отдыхать часов в пять, но никакие недомогания не могли отвлечь сэра Эндрю от работы. Я остался с ним, потому что мне, честно говоря, не хотелось бросать его на вересковой пустоши одного. Жутковатое место. Было уже почти темно, когда мы обнаружили ларец. Мы попытались поднять его, но он оказался дьявольски тяжелым, и в конце концов сэр Эндрю решил опять закрыть его плитой и оставить так до утра: мол, пускай все наши увидят эту штуку in situ[44]. Помню, прежде чем мы положили плиту на место, я склонился над ларцом с фонарем, стараясь понять, что означают покрывающие эту чудную вещь узоры. Всмотревшись в них, я содрогнулся.
При этом воспоминании он опять вздрогнул.
— Отчего же? — спросил Холмс.
— Смерть, — произнес археолог. — Этот прекрасный ларец был испещрен символами смерти. Я никогда ничего подобного не видел, мистер Холмс. Древние народы походили на нас, они верили в возрождение. Если их гробницы и украшены какими-то рисунками, то это всегда олицетворения жизни — солнечные диски, спирали, растения, животные… Но здесь — нечто совершенно иное. Ларец покрывали изображения черепов и костей.
— И что вы предположили? — осведомился Холмс.
— Я очень воодушевился. Решил, что внутри может находиться нечто совершенно необычайное, нечто такое, чему создатели ларца приписывали огромную важность. Мы с сэром Эндрю закрыли находку плитой и ушли. Мы знали, что никакой деревенский житель не отважится забраться на Эддлтонскую пустошь после того, как сгустились сумерки. В гостиницу мы вернулись уже в темноте. Все ребята давно храпели, а я почти не смыкал глаз, ломая голову над тем, что же может содержаться в этом бронзовом хранилище.
На другое утро мы вернулись на место раскопок, осторожно подняли ларец и открыли его. Сняв крышку, мы сразу поняли, отчего он такой тяжелый. Я же заметил, что после нашего ухода к нему кто-то прикасался. Ларец был выкован из очень толстой бронзы и вдобавок выстлан изнутри слоем свинца. Возможно, вам известно, что свинец со временем может обращаться в порошок, сходный с пеплом. С частью свинцового слоя именно это и произошло. Когда мы подняли ларец, то оказалось, что свинец в нескольких местах обсыпался. Все затаив дыхание смотрели на содержимое ларца, и только мне бросилось в глаза, что свинцовая пыль была потревожена прикосновением человеческих пальцев. Да, отпечатки были вполне отчетливые.
Я не мог понять, в чем дело. Судя по всему, мы первыми заглянули в ларец с тех пор, как наши далекие предки поместили его в глубину кургана. Но потом я стал рассматривать то, что хранилось в ларце.
— И что же в нем хранилось? — спросил я.
— Возможно, эти предметы вы тоже видели в Музее Барнарда, — ответил он. — Два бронзовых зеркальца тонкой работы, броши, бисер, ножи, кубки, странный кварцевый шарик на бронзовой ручке. А также обычные фрагменты костей и прах в двух очень красивых керамических урнах. Замечательная находка — по крайней мере, так решили мои коллеги. Но они ошибались.
— Почему вы так считаете? — спросил Холмс.
— Потому что внутри не оказалось ничего такого, чего не находили и при других раскопках. Ничего такого, что объясняло бы зловещие узоры на внешней стороне ларца. Я заключил: из него успели что-то вынуть. — Он глубоко вздохнул. — До утра о существовании ларца знали только я и сэр Эндрю. Но кто-то открыл его и что-то извлек. Кто мог это сделать? Только сэр Эндрю.
Он со щелчком закрыл пенал с картинками.
— Как я уже говорил, потом мы уехали: сэр Эндрю — удрученный болезнью сына и необходимостью оставить его в Эддлтоне, а я — потрясенный тем, что захоронение разграбил человек, который был моим другом и наставником. Дальнейшее вы знаете.
— И последний вопрос, — проговорил Холмс. — В какой из гостиниц Эддлтона останавливался сэр Эндрю?
Несколько мгновений Эдгар непонимающе смотрел на нас.
— В «Козле и сапогах», — бросил он и отвернулся.
На следующее утро мы с Холмсом уже стояли на пороге дома покойного сэра Эндрю. Подобно Эдгару, дворецкий сначала счел нас репортерами и хотел прогнать, но визитная карточка моего друга позволила нам познакомиться с дочерью сэра Эндрю.
Она приняла нас в маленькой столовой, примыкающей к кухне. Леди Синтия оказалась высокой светловолосой девушкой, которой был очень к лицу траур.
— Мистер Холмс, доктор, — проговорила она. — Мой отец с радостью воспользовался бы возможностью с вами познакомиться. Он всегда с огромным удовольствием читал ваши рассказы о делах мистера Холмса, доктор, и очень хвалил вас, мистер Холмс, за великолепное применение логики.
— Очень любезно с вашей стороны об этом вспомнить, — отозвался Холмс. — Жаль, что мы не встретились при более приятных обстоятельствах. Но мы пришли побеседовать именно о вашем отце.
— О моем отце? — переспросила она. — Но вы ведь не считаете, что в его смерти есть что-то подозрительное? Сэр Уильям Гридон полагает, что ее причина — застарелая инфекция, которую он подхватил в своих египетских экспедициях. Что-то подобное унесло и жизнь моего бедного брата.
— Не следует думать, что моя заинтересованность делом непременно подразумевает какое-то преступление, леди Синтия. В печати смерть сэра Эндрю связывали с так называемым эддлтонским проклятием…
— Они просто гонятся за сенсациями, — прервала она. — Когда скончался Энтони, на нас обрушился поток таких же нелепиц.
Холмс сочувственно кивнул.
— Тем не менее, — произнес он, — у меня есть достоверные сведения, что, после того как сэр Эндрю раскопал Черный курган, Эддлтон поразила какая-то странная эпидемия.
— Но вы же не верите в проклятие, мистер Холмс!
— Нет, мадам, нисколько не верю. Однако мне часто случалось замечать, что события, которые люди суеверные и не привыкшие размышлять называют «чудесным совпадением», просто имеют общую причину или же каким-то иным образом связаны между собой. Не исключено, что здесь как раз такой случай.
— Если это поможет предотвратить дальнейшие смерти, подобные тем, которые постигли моего брата и отца, — произнесла леди Синтия, — то я, конечно, буду содействовать вашим расследованиям. Чем я могу вам помочь?
— Вы не могли бы рассказать, что занимало мысли сэра Эндрю в его последние дни, леди Синтия?
Ее лицо болезненно передернулось.
— После того как он заболел, — начала она, — ему очень захотелось написать статью об Эддлтоне. Он так ее и не опубликовал — из-за ссоры с Эдгаром, вы понимаете. Более того, он даже не закончил ее, потому что на него начали накатывать странные приступы возбуждения, им овладевали навязчивые идеи.
