Рекс Стаут - Отрава входит в меню
Вульф поднял руку.
– Нет. Вы оставили их в суматохе, страшно напуганными, и пошли в столовую, чтобы продолжить с мужчинами. Ваше собственное частное расследование убийства, а закон – к черту! Я был удивлен, когда только что, позвонив в звонок, увидел здесь Гудвина. Я полагал, что вы послали его по делам, типа позвонить в агентство, откуда они взяли девушек. Или найти линию связи между Пайлом и одной из них. Или вы уже больше в этом не заинтересованы?
– Я волей-неволей заинтересован, – заявил Вульф. – Как я сказал помощнику окружного прокурора, это на моем счету то, что человек был отравлен пищей, приготовленной Фрицем Бренером. Но я не посылаю мистера Гудвина по бесполезным поручениям. Он один, а у вас дюжина. И если есть что-нибудь, что можно выяснить через агентство или путем наведения справок о знакомствах мистера Пайла, ваша армия это откопает. Они, конечно, уже занимаются этим, но, если бы они нашли след, вас бы здесь не было. Если я посылаю Гудвина…
Зазвонил дверной звонок, я поднялся и вышел в холл. Дверь в кухню приоткрылась, и Фриц просунул голову в щель, но, увидев меня, скрылся обратно.
Я повернулся и посмотрел на дверную панель и понял, что преувеличивал, когда говорил Вульфу, что все двенадцать так или иначе заняты. По крайней мере, одна занята не была. На ступеньках стояла Эллен Джаконо.
Глава 4
Я сразу подумал, что если Кремер уже сказал все, что намеревался, и вскоре направится к выходу и натолкнется в холле на Эллен Джаконо, то она может смутиться и не дать мне свой номер телефона, если она пришла для этого. Поэтому, открыв дверь, я приложил палец к губам и жестом приказал ей войти.
Ее темные глаза выразили сильное удивление, но она вошла, и я закрыл дверь, а затем, открыв дверь в большую комнату, приказал ей знаком войти и вновь закрыл дверь.
– Что случилось? – прошептала она.
– Сейчас уже ничего, – сказал я. – Эта дверь звуконепроницаема. В конторе с мистером Вульфом сидит полицейский инспектор, и я подумал, что, наверно, вы уже имели достаточно неприятностей с фараонами за последнее время. Конечно, если вы хотите с ним встретиться…
– Нет. Я хочу видеть мистера Ниро Вульфа.
– О'кей. Я скажу ему, как только уйдет фараон. Садитесь. Это не должно длиться долго.
Между этой комнатой и конторой есть дверь, но я пошел вокруг, через холл, и туда же вошел Кремер. Он промаршировал мимо, ничего даже не пробурчав для вежливости, но я подошел к двери и выпустил его, а потом пошел в кабинет и сказал Вульфу:
– Одна из них сидит у меня в передней комнате. Эллен Джаконо, смуглая Геба, которая была прикреплена к вам, но отдала икру мистеру Крейсу. Мне задержать ее, пока я не достану всех остальных?
Он поморщился.
– Что она хочет?
– Видеть вас.
Он вздохнул.
– К черту. Веди ее сюда.
Я пошел и открыл дверь в соседнюю комнату, сказал ей, чтобы она вошла, и проводил к красному кожаному креслу.
Она была в нем более живописна, чем Кремер, но производила не такое сильное впечатление, как в первый раз. У нее были мешки под глазами и кожа немного поблекла. Она сказала, что только что покинула окружную Прокуратуру, и если пойдет домой, то ее мать снова накинется на нее, а браться и сестры вернутся из школы и начнут шуметь, а она так или иначе решила увидеть Вульфа. Ее мать старомодная женщина и не хотела, чтобы она была актрисой. Это начинало звучать так, будто она пришла, чтобы получить место, где можно немного выспаться, но Вульф прервал ее.
Он резко сказал:
– Я не понимаю вас, мисс Джаконо. Вы пришли проконсультироваться со мной о вашей карьере?
– О нет. Я пришла потому, что вы – детектив и вы очень умный, а я боюсь. Я боюсь, что они узнают то, что я сделала, а если узнают, моя карьера кончена. Мои родители не позволят мне быть актрисой, если вообще я останусь в живых. Я уже готова была выдать себя, когда они задавали вопросы. Поэтому я решила рассказать вам, а если вы поможете мне, то я помогу вам. Ecли вы обещаете не выдавать мой секрет.
– Я не могу обещать сохранить секрет, если это признание преступления или знание преступления.
– Нет, это не то.
– Тогда у вас есть мое обещание и мистера Гудвина. Мы храним много секретов.
– Отлично. Я ранила мистера Пайла ножом, и на мне его кровь.
Я вытаращил глаза. В течение полусекунды я подумал, что она имеет в виду то, что он умер совсем не от отравления, а от того, что она прокралась наверх и вонзила в него нож, что казалось невероятным, так как врачи наверняка нашли бы дырку.
По-видимому, она продолжать не собиралась, и заговорил шеф:
– Обычно, мисс Джаконо, ранение человека считается преступлением. Когда и где это было?
– Это не было преступлением, потому что это была самозащита. – Ее богатое контральто звучало так спокойно, как будто она рассказывала нам таблицу умножения. Очевидно, она берегла интонации для своей карьеры. Она продолжала: – Это случилось в январе, около трех месяцев тому назад. Конечно, я о нем знала, о нем знают все, кто занимается шоу. Я не знаю, правда ли, что он субсидировал шоу просто для того, чтобы заполучать девушек, но, возможно, это так и было. Существует много сплетен о девушках, которые у него были, но никто не знает точно, потому что он был в этом очень осторожен. Некоторые из девушек болтали, но он – никогда. Я имею в виду не просто приглашение в театр или ресторан, я имею в виду последнюю каплю. Так говорят у нас на Бродвее. Вы понимаете, что я хочу сказать?
– Я могу догадаться.
– Иногда мы говорим «последний стежок», но это означает то же самое. В начале прошлой зимы он взялся за меня. Конечно, я знала о его репутации, но он субсидировал «Джека в кабине летчика», и они начали набирать состав, а я не знала, что это закончится провалом, а если девушка собирается делать карьеру, она должна быть общительной. Я несколько раз обедала с ним, танцевала и так далее, а затем он пригласил меня к себе на квартиру, и я пошла. Он сам приготовил обед – я говорила, что он был очень осторожен. Я говорила?
– Да.
– Да, так и было. Этот дом находится на Мэдисон авеню, но там никого не было. Я позволила ему поцеловать меня. Я рассчитывала на это, актрису целуют все время: и на сцене, и в кино, и на ТВ, так что какая разница? Я приходила к нему домой три раза, и не было повода для серьезных волнений, но в четвертый раз, это было в январе, он прямо на моих глазах превратился в зверя, и я была вынуждена что-то сделать.
Я схватила со стола нож и ранила его. На мое платье попала кровь, и, когда я вернулась домой, я попыталась ее смыть, но осталось пятно. Платье стоит сорок шесть долларов.
