Рекс Стаут - Вышел месяц из тумана
Отис покачал головой.
— На этот вопрос я отвечать не стану.
Вульф поднял брови.
— Послушайте, сэр, если вы в принципе хотите мне помочь, лучше вам от меня не таиться. Если же вы отвергаете мое предложение, так сразу и скажите. Я продолжу расследование один. Завтра к полудню, то есть сегодня, полиция разрешит эту пустячную проблему. Ваш отказ может лишь задержать меня на несколько часов.
— Да, верно, — отозвался Отис. — Но вы не упомянули о третьей возможности. Вы принимаете на веру то, что мистер Гудвин был искренен и рассказал вам все в том виде, как услышал от мисс Аарон.
— Ба! — с отвращением воскликнул шеф. — Ну, это уже чушь какая-то. Если вы надеетесь отстранить мистера Гудвина от участия в расследовании, вам это не удастся. Тогда лучше идите восвояси. Если потом вы снова соберетесь с мыслями и надумаете со мной связаться, я буду дома.
С этими словами Вульф отодвинулся от посетителя вместе с креслом.
— Нет! — умоляюще протянул к нему руку Отис. — Господи, да разве вы не видите, что я попал в ловушку?! Соберусь с мыслями! Да у меня голова кругом идет!
— Тогда остановите круговращение вашей головы и отвечайте. Кто из ваших компаньонов способен предать интересы фирмы и выдать какие-то секреты миссис Соррел?
— Да все, все они способны! Наш клиент уязвим во многих отношениях, да и сама ситуация довольно сложная, так что мы часто обсуждаем все это вместе. Я имею в виду, конечно, вместе с моими компаньонами. Должно быть, виновен кто-то из них, отчасти по той причине, что никто из младших служащих не был посвящен в тонкости этого дела, но главное — потому, что мисс Аарон сказала Гудвину, что это был именно один из руководителей фирмы, и выразилась при этом вполне определенно. Она была не из тех, кто бросается словами зря, так что ясно, что она имела в виду одного из троих: Френка Эдея, Майлза Хейдекера или Грегори Джетта. Но это совершенно невероятно.
— Невероятно в буквальном смысле слова, или ваша фраза — это риторика? Вы что, действительно не верите мисс Аарон или, может быть, мистеру Гудвину? Скажите-ка откровенно.
— Да нет, верю.
Вульф поднял руку:
— Тогда давайте из этого исходить. По-вашему, вероятность того, что это сделал один из этих троих, одинакова, или вы подозреваете кого-то из них больше, чем остальных?
В течение следующего часа Отис внезапно начинал артачиться по меньшей мере дюжину раз, а некоторые темы — например, то, в чем именно уязвим Мертон Соррел, — отказался обсуждать вообще, однако я все же записал за ним девять страниц в своем блокноте.
Итак:
Френк Эдей, пятидесяти пяти лет, женат, имеет двоих сыновей и дочь, доля прибыли — двадцать семь процентов от общих поступлений в кассу фирмы (на долю самого Отиса приходилось сорок процентов). «Генератор идей», но в суде почти не выступает. Заключил брачный контракт между Мертоном Соррелом и Ритой Рэмзи четыре года назад. Его собственное финансовое положение прочное. Отношения с женой и детьми — так себе. Любит поволочиться за женщинами, но свои амурные дела держит в тайне. Делом супругов Соррел, насколько известно Отису, интересовался от случая к случаю.
Майлз Хейдекер, сорока семи лет, женат, детей нет, доля прибыли — двадцать два процента. Его отец, ныне покойный, был одним из основателей фирмы. Конек Хейдекера — работа в суде, он добывал для фирмы громкие судебные дела. Два года назад по просьбе мистера Соррела выступал на стороне его жены, когда против нее возбудил дело один ее бывших служащих. Скуп, но деньги у него водятся немалые. Отношения с женой неясные, хотя с виду — нормальные. Слишком поглощен работой и хобби — шахматами и закулисными политическими интригами, чтобы путаться с женщинами, в том числе и с миссис Соррел.
Грегори Джетт, тридцати шести лет, холостяк, стал одним из компаньонов и получает теперь одиннадцать процентов прибыли после двух успешно проведенных дел, имевших большой общественный резонанс. Одна из корпораций, чьи интересы он тогда представлял, была собственностью Мертона Соррела, и за последний год Джетт был частым гостем в доме последнего на Пятой авеню, хотя особой предупредительности к хозяйке дома не выказывал — по крайней мере, по словам очевидцев. Его финансовое положение Отис обсуждать не пожелал, но дал понять, что Джетта не так уж заботило, положительное ли сальдо у его баланса, — в своих расчетах с фирмой он имел задолженность. Вскоре после того, как он стал компаньоном фирмы — года два назад, — его нагрели на большую сумму — Отис думает, тысяч на сорок. Он тогда финансировал одно провалившееся бродвейское шоу. В труппе этой, кстати, играла одна его подружка. Тратился ли он на других подружек, Отис не знал или не хотел говорить. Он отметил лишь, что, по его наблюдениям, да и по замечаниям, которые отпускала на счет Джетта Берта Аарон, тот в последнее время выказывал мисс Пейдж больше внимания, чем это было необходимо по работе.
Однако, когда Вульф высказал предположение, что мисс Пэйдж выбралась в окно, потому что подозревала, а может, знала в точности, что именно происходит, и решила вмешаться, Отис не поддержал эту идею. Он делал все возможное, чтобы переварить новость о предательстве одного из его компаньонов, но мысль о том, что в дело вовлечен еще и кто-то из сотрудников фирмы, была для него просто невыносимой. Нет, сказал он, за мисс Пэйдж он возьмется сам, и она, без сомнения, сможет обосновать необходимость своего поступка.
О миссис Соррел наш посетитель информации не скрывал, но часть его сведений была известна всем, кто читает газеты и журналы едва достигнув совершеннолетия, она (тогда еще под именем Риты Рэмзи) покорила Бродвей своей игрой в пьесе «Достать луну с неба», затем с еще большим успехом сыграла в двух других спектаклях, отказалась от ангажемента в Голливуде, два года водила за нос Мертона Соррела и наконец вышла за него замуж, бросив сцену. Но Отис добавил кое-что из того, на что намекали газеты в «Колонках слухов»: что через год брак этот затрещал по швам и стало ясно, что красавица Рита вышла за Соррела лишь для того, чтобы наложить прелестные свои лапки на мужнин кошель, причем явно не собиралась ограничиваться пределами, оговоренными в брачном контракте. Ей надо было больше, гораздо больше — она зарилась на большую часть состояния супруга и начала потихоньку собирать против него материал, но он, не будь дурак, ввел в курс дела своих поверенных — Отиса, Эдея, Хейдекера и Джетта, и те воспрепятствовали осуществлению ее замыслов — или им так казалось. Сам Отис был в этом уверен — до той минуты, когда прочел копию моего заявления. После этого, по его словам, он перестал быть уверен в чем бы то ни было.