Эллери Куин - Неизвестная рукопись Доктора Уотсона
— Они все такие. Число этих плутов в Лондоне не уменьшается. Но мне надо навести справки. Пошли.
Не надо было обладать особым талантом, чтобы угадать, куда мы направлялись, и я не удивился, когда мы остановились перед витриной ломбарда на Грейт Хиптон, в Уайтчэпеле. Улица действительно была узкой, с высокими зданиями на противоположной стороне. Когда мы подошли, солнце только начинало высвечивать полоску на стекле витрины, на котором было начертано: «Джозеф Бек — ссуды».
Холмс указал на предметы, выставленные в витрине.
— Футляр стоял вон там, Уотсон. Видите, куда падают лучи солнца?
Я мог только кивнуть. Как я ни привык к безошибочной точности суждений Холмса, каждое новое доказательство этого изумляло меня.
В ломбарде нас встретил дородный мужчина средних лет. Его лицо украшали сильно нафабренные усы с острыми прямыми кончиками на военный лад. Джозеф Бек был типичным немецким коммерсантом, хотя пытался произвести впечатление прусского вояки.
— Чем могу служить, господа? — спросил он с сильным акцентом.
Я полагаю, что мы стояли на общественной лестнице намного выше его обычных клиентов, и он, возможно, рассчитывал заполучить дорогую вещь. Он даже щелкнул каблуками и вытянулся.
— Недавно мне подарили, — сказал Холмс, — набор хирургических инструментов, купленный у вас в ломбарде.
Маленькие навыкате глаза герра Бека заблестели.
— Но одного инструмента не хватает. А мне бы хотелось иметь полный набор. Нет ли у вас хирургических инструментов, из которых я мог бы выбрать недостающий?
— Боюсь, что не смогу вам помочь, сэр. — Ростовщик был явно разочарован.
— Вы помните набор, о котором я говорю, эту сделку?
— Как же, это было всего неделю назад. У меня такие предметы бывают редко. Но набор был полным, когда женщина выкупила его и унесла. Она вам сказала, что одного инструмента недостает?
— Не помню, — сказал Холмс небрежным тоном. — Плохо, что вы сейчас не можете мне помочь. Проделать зря такой путь! Это весьма неприятно, Бек.
Холмс сделал вид, что раздосадован.
— Помилуйте, сэр, — сказал ростовщик. — Почему я должен отвечать за то, что произошло после того, как футляр забрали.
Холмс пожал плечами.
— Думаю, вы ни при чем, — сказал он беспечно. — Но досадно, что пришлось потерять столько времени.
— Но, сэр, если бы вы навели справки о бедняжке, которая выкупила инструменты…
— Бедняжке? Не понимаю…
Строгость тона Холмса испугала ростовщика. Как истый коммерсант, он хотел угодить.
— Простите меня, сэр. Мне было от души жаль эту женщину. По сути дела, я уступил ей набор по самой сходной цене. Ее страшно изуродованное лицо до сих пор преследует меня.
— А, понятно, — пробормотал Холмс. Он было повернулся с разочарованным видом, как вдруг лицо его просветлело. — Мне пришла в голову мысль. Человек, который заложил инструменты, я мог бы связаться с ним…
— Сомневаюсь, сэр. Это было уже давно.
— Как давно?
— Мне надо свериться с гроссбухом.
Он вытащил гроссбух из-под прилавка и принялся сосредоточенно листать его.
— Вот, нашел. Это было почти четыре месяца тому назад. Как летит время!
— Поистине, — сухо согласился Холмс. — У вас записано имя и адрес этого господина?
— Это был не господин, сэр, а леди.
Мы с Холмсом переглянулись.
— Ясно, — сказал Холмс. — Но даже четыре месяца спустя, может быть, стоит попробовать. Назовите мне, пожалуйста, имя.
Ростовщик заглянул в гроссбух.
— Янг. Мисс Селли Янг.
— А адрес?
— Приют на Монтегю-стрит.
— Странное место жительства, — заметил я.
— Да, mein Herr. Это в центре Уайтчэпела. Опасное место в наши дни.
— Действительно. Желаю здравствовать, — вежливо сказал Холмс. — Вы были очень любезны.
Когда мы вышли из ломбарда, Холмс тихонько засмеялся.
— Этот Джозеф Бек — такой тип, с которым надо умело обращаться. Проявляя осторожность, его можно далеко увести, но подталкивать нельзя ни на дюйм.
— Мне показалось, что он был готов всячески помочь.
— Верно. Но малейший намек на официальность в наших расспросах, и он не ответил бы даже, который сейчас час.
— Ваша теория, Холмс, что изъятие скальпеля — это символический жест, подтвердилась.
— Может быть, хотя сам по себе этот факт не имеет большого значения. Теперь, видимо, следует посетить приют на Монтегю-стрит и мисс Селли Янг. Я уверен, что вы составили мнение о положении двух особ, которых мы разыскиваем?
— Конечно, та, которая заложила инструменты, находилась в стесненных обстоятельствах.
— Возможно, Уотсон, хотя отнюдь не бесспорно.
— Тогда для чего ей было закладывать набор?
— Я склонен думать, что она оказывала услугу другому лицу. Человеку, который не мог или не хотел появиться в ломбарде. Набор хирургических инструментов — это вещь, которая вряд ли может принадлежать леди. А что вы скажете о той особе, которая их выкупила?
— Мы о ней ничего не знаем, кроме того, что лицо ее изранено. А что если она жертва Потрошителя, чудом избежавшая смерти?
— Колоссально, Уотсон! Превосходная гипотеза. Однако я обратил внимание на другой момент, касающийся несколько иной материи. Если помните, герр Бек назвал особу, которая выкупила инструменты, женщиной, а о той, которая их заложила, говорил более почтительно, как о леди. Так что мы имеем основание предположить, что мисс Селли Янг вызывает к себе известное уважение.
— Конечно, Холмс. Откровенно говоря, эти выводы не пришли мне в голову.
— Женщина, выкупившая набор, несомненно, более низкого пошиба. Может быть, даже проститутка. Этих несчастных полно в округе.
Монтегю-стрит находилась не очень далеко от ломбарда — менее двадцати минут ходу. Короткая улица, связывающая Пэрди-Корт с Олмстед-сэркус, где ютились многочисленные лондонские нищие. Мы свернули на Монтегю-стрит и прошли всего несколько шагов, как вдруг Холмс остановился.
— Хм, что это?
Следуя за его взглядом, я увидел вывеску над аркой из старого камня, на которой значилось одно слово: «Морг». Я не считаю себя особо чувствительным человеком, но при виде темного провала входа, напоминавшего туннель, я пришел в такое же подавленное состояние, как при первом взгляде на замок Шайрс.
— Никакой это не приют, Холмс, — сказал я, — если только кому-нибудь не придет в голову назвать так обитель мертвых.
— Не будем спешить с выводами, пока не убедимся сами, — ответил он и распахнул скрипучую дверь, которая вела во двор, выложенный булыжником.
— Здесь, несомненно, чувствуется запах смерти, — сказал я.
— Притом смерти, наступившей совсем недавно, Уотсон. Иначе что делал бы здесь наш друг Лестрейд?
