Эллери Квин - Зубы дракона
Керри была озадачена.
— Найти меня?
— Я — частный детектив.
— О! — воскликнула девушка.
— Ваш дядя перед смертью обратился в агентство Квина. Нашей задачей было найти его наследниц, когда он умрет.
— Его… наследниц? Вы имеете в виду, что он умер и… оставил мне деньги?
— Вот именно.
Керри схватилась за край стола.
— Он думал, что может таким образом успокоить свою совесть — откупиться от меня после того, как убил мою мать?
— Я понимаю, что вы чувствуете. — Бо положил свою лапу на ледяные руки девушки и стиснул их. — Но не совершайте никаких глупостей. Что сделано, то сделано. Ваш дядя умер и оставил много денег вам и вашей кузине, Марго Коул, — дочери вашего дяди Хантли, — если ее смогут найти. Эти деньги принадлежат вам обеим.
Керри молчала.
— Часть этих денег должна была бы достаться вашей матери, будь она жива. Так почему же вы не можете принять их? Мать вам все равно не вернуть, но зато вы будете жить в свое удовольствие. Вам нравится Голливуд?
— Я его ненавижу, — тихо ответила девушка. — Здесь можно на что-то рассчитывать только имея талант, а у меня он отсутствует. Я могла бы пробиться на эпизодические роли, но я не актриса и не обманываю себя. Меня ожидает жизнь как у Вай: дешевые меблированные комнаты, голодная диета, штопанье чулок из-за невозможности купить новые… — Она поежилась.
— Хотите выслушать еще кое-что? — осведомился Бо.
Она улыбнулась и убрала руки.
— Выкладывайте, Дик Трейси.[14]
— Керри, ваш дядя Кадмус умер мультимиллионером.
— Что?! — вскрикнула она.
— Вы не знали, насколько он богат?
— Ну, я думала…
— Его состояние оценивается в пятьдесят миллионов долларов.
— Пятьдесят мил… — Ее язык отказывался повиноваться; дыхание стало быстрым и неровным. Это было все равно что наблюдать за ребенком, открывающим коробку с рождественскими подарками.
— Выпейте еще. Официант! Ржаное виски или скотч?
— Скотч, и побольше! Вы сказали, пятьдесят миллионов? Это не ошибка? Может, вы имели в виду пятьдесят тысяч?
— Нет, пятьдесят миллионов. Но успокойтесь — вы такую сумму не получите.
— Но мне показалось… Хотя какая разница? Такое количество денег никто не в состоянии потратить. Так сколько там остается?
— Давайте подсчитаем. — Бо начал царапать карандашом на скатерти. — Состояние оценивается примерно в пятьдесят миллионов. Ваш дядя не прибегал к уловкам, с помощью которых богачи обычно лишают государство его доли. Поэтому налоги на наследство съедят около тридцати пяти миллионов.
Керри закрыла глаза.
— Продолжайте. Меня заботит только то, как мне потратить деньги.
— Гонорары и расходы, возможно, обойдутся в полмиллиона. Остаются четырнадцать с половиной миллионов. Если вложить их в ценные бумаги, скажем под четыре процента, то ежегодный доход составит пятьсот восемьдесят тысяч.
— Что?! — воскликнула Керри, открывая глаза.
— Вы не можете получить основной капитал. Позже объясню почему. Итак, это состояние делится между вами и вашей кузиной Марго.
— Привет, Марго! — радостно хихикнула Керри. — Давай купим на двоих золотую ванну.
— Вы имеете в виду?.. Ну конечно, вы ведь никогда ее не видели! Как бы то ни было, ваша ежегодная доля составляет двести девяносто тысяч. Годовой налог образует сто шестьдесят тысяч, так что вы будете получать сто тридцать тысяч в год.
— Сколько это составит в неделю? — осведомилась Керри. — Мне нужно знать это число, а то я всегда была слаба в арифметике.
— Это составит, — ответил Бо, снова царапая цифры, — две с половиной тысячи еженедельно.
— Две с половиной ты… Каждую неделю? Без перерывов?
— Да.
— Это больше, чем зарабатывает кинозвезда! — воскликнула Керри. — Две с половиной тысячи каждую неделю! Я, наверное, сплю. Ущипните меня, чтобы я проснулась.
— Вы не спите — это происходит на самом деле. Но…
Керри вздохнула:
— Есть какая-то ловушка?
— Ну… определенные условия. Кстати, я уполномочен финансировать вас — обеспечивать всем, что вам нужно, — пока вы не прибудете в Нью-Йорк. Аванс в счет двух с половиной тысяч. Если вы принимаете условия.
— Давайте выслушаем их, — быстро сказала Керри. — Я готова к худшему.
— Прежде всего, — начал Бо, — были вы когда-нибудь замужем?
— Нет, но не имею против этого возражений. А в чем дело? Хотите завлечь в западню богатейшую наследницу сезона?
— Я тут ни при чем. — Бо покраснел. — Есть ли шанс, что вы выйдете замуж в ближайшем будущем? Может быть, вы помолвлены или у вас есть дружок?
— Я свободная, белая, и мне как раз двадцать один год.
— Тогда вам остается всего лишь принять условия вашего дяди, и по меньшей мере половина состояния — ваша. Теперь что касается условий. Первое: вы должны согласиться пожить с другой наследницей — теперь мы располагаем доказательствами, что вас только двое, — в доме вашего дяди в Тэрритауне на Гудзоне. Дом будет поддерживаться за счет состояния Кадмуса Коула в течение одного года. Вы должны прожить там только этот год, а потом можете жить где хотите.
— И все? — воскликнула Керри. — А я-то боялась!.. Это не условие, а сплошное удовольствие! Красивый дом, автомобили, куча одежды, горничная, которая меня причесывает, отличная еда три раза в день и пара кухарок, чтобы ее готовить… Мистер, да это благословение Божье! Переходите к следующему условию.
Бо вынул из кармана лист бумаги.
— Позвольте прочитать вам, — медленно сказал он, — копию параграфа из завещания вашего дяди. — Он начал читать: «Ставя моим наследницам это второе условие, я ощущаю необходимость предостеречь их против коварного и разрушительного института человеческих отношений, именуемого браком. Я был женат и потому могу об этом судить. В лучшем случае брак — унылая тюрьма. В худшем — ад кромешный. После моего развода я жил и умру холостяком. Мой единственный друг, Эдмунд де Карлос, которому я оставляю в этом завещании миллион долларов и дом для жилья, если он ему понадобится, всегда был холостяком. Мы обсуждали эту тему много раз и согласились, что большинство бед этого мира вызвано браком — вернее, тем, как он воздействует на человеческую индивидуальность. Брак пробуждает в мужчинах и женщинах алчность, вдохновляет на чудовищные преступления, порождает, как свидетельствует история, войны и международные заговоры. Я старый человек, а мои наследницы, если они живы, — молоды. Поэтому я считаю своим долгом передать им мой жизненный опыт. Разумеется, они вправе отвергнуть мой совет, только отказавшись от благ, которые я в состоянии даровать им…»
