Найо Марш - Смерть пэра
— «Лорд и леди Чарльз Миног. Нет дома». Так-то оно лучше будет, — пробормотал Генри удовлетворенно.
— Ой, правда?! — вскричала Роберта. — Их нет дома?
— Да нет же, — отозвался Генри. — Тсс!
— Тсс! — повторила Фрида.
Они слегка повернули головы к входной двери. На тротуаре перед домом стоял невысокий человечек в котелке и сравнивал табличку на доме с адресом на конверте. Он посмотрел на фасад дома и стал подниматься по ступенькам.
— В лифт! — скомандовал Генри.
Роберта в полном остолбенении вошла в лифт. Швейцар, грузный и величественный в темно-зеленом мундире с кучей медалей, вышел из-за конторки.
— Привет, Стэмфорд, — обратился к нему Генри. — Доброе утро. У Мэйлинга в машине есть кое-какой багаж.
— Я прослежу, сэр, — поклонился швейцар.
— Большое вам спасибо, — вежливо проговорили Миноги, а Генри, чуть понизив голос, добавил: — Его светлости сегодня утром дома нет, Стэмфорд.
— Вот как, сэр? — откликнулся швейцар. — Спасибо, сэр.
— Поехали, — сказал Генри.
Швейцар закрыл за ними двери. Генри нажал кнопку, и с металлическим вздохом лифт повез их на верхний этаж.
— Стэмфорд не развозит жильцов на лифте, — объяснил Генри. — Он здесь только для виду, да еще следит за служебными квартирами на первом этаже.
Через три дня фотографии лифта в Плезанс-Корт-Мэншнс появятся в шести иллюстрированных газетах и в папках отдела по расследованию убийств в Скотленд-Ярде. Его осветят вспышками фотоаппаратов, опечатают, опылят порошком для снятия отпечатков пальцев, измерят и опишут. О нем будут говорить миллионы людей. Лифту предстояло вот-вот стать знаменитым. Роберте он показался очень красивым, и она не заметила, что лифт, как и вестибюль, был модернизирован. Старое устройство для лифтера все еще оставалось в кабине — цилиндр с торчащей из него рукояткой, — но над ним располагался ряд кнопок. Квартира Миногов была на самом верху.
Они вышли из лифта на хорошо освещенную площадку, где находились две двери с номерами 25 и 26. Генри толкнул дверь номера двадцать пять, и Роберта шагнула через порог в прошлое. Ощущение «Медвежьего угла» из того самого часто повторяющегося сна снова нахлынуло на нее так пронзительно, что у девушки перехватило дыхание. Здесь ее встретил тот самый запах «Медвежьего угла»: ароматного масла, которым леди Чарльз курила в гостиной, турецких сигарет, срезанных цветов и мха. Наше обоняние действует как направленно, так и бессознательно. Во многих домах существует собственный приятный запах, который воспринимается нашим носом только полуосознанно, и он столь тонок и сложен, что его никак нельзя точно определить. Запах в доме Миногов — хотя в нем можно было выделить горящие кедровые поленья, ароматное масло и тепличные цветы — состоял из всех этих запахов по отдельности и еще из чего-то, что показалось Роберте ароматом самой их сути. Запах отбросил ее на четыре года назад, и, находясь под этим впечатлением, она заметила в глубине квартиры знакомые старые вещи: стол, гравюру с изображением китайского слоника. И странно знакомым показался голос леди Чарльз, которая воскликнула:
— Неужели старушка Робин Грей? Роберта от дверей кинулась в ее объятия.
Они все стояли здесь, в длинной гостиной, где в двух каминах потрескивали поленья, а цветы веселили глаз. Леди Чарльз, даже более стройная, чем прежде, еще как следует не проснулась и куталась в красный шелковый халат. На седых ее кудрях была сеточка. Ее муж стоял с ней рядом в своем утреннем виде, который Роберта так хорошо помнила: в руке газета, в глазу монокль, а тонкие волосы неопределенного цвета зачесаны гладко назад. Его светлые близорукие глаза сияли, когда он смотрел на Роберту; он послушно наклонил голову, готовясь встретить ее поцелуй. Близнецы — сверкающие белокурые головы и серьезные улыбки — расцеловали ее. Плюшка, школьница-переросток с детским жирком по всему телу, чуть не повалила Роберту, а одиннадцатилетний Майкл с облегчением вздохнул, когда гостья ограничилась рукопожатием.
— Как чудесно, дорогая, — повторяли все Миноги своими мягкими голосами, — как чудесно тебя видеть.
Наконец они все устроились перед камином. Шарло — в своем кресле, Генри на обычном месте — на коврике у камина, а близнецы развалились в креслах. Плюшка уселась на подлокотник кресла Робин, Фрида встала в элегантной позе у камина, а лорд Чарльз рассеянно прохаживался по комнате.
— Батюшки, — сказал Генри, — я чувствую себя как старина Урия Хипп: «Как хорошо видеть во плоти Робин Грей — прямо как слушать колокола старой церкви».
Близнецы согласно закивали, а Колин с удивлением сказал:
— Ты почти не выросла.
— Знаю, — отозвалась Роберта. — Я пигмейка.
— Очень милая пигмейка, — заметила Шарло.
— Как ты думаешь, она красивая? — спросила Фрида. — По-моему, да.
— Не то чтобы красивая, — протянул Стивен, — скорее я бы назвал ее привлекательной.
— Право! — мягко сказал лорд Чарльз. — Как по-вашему, нравится ли Робин, которая, должен сказать, выглядит очаровательно, общественный диспут по поводу ее прелестей?
— Да, — заявила Робин, — когда это говорит Семья.
— Конечно нравится, — завопила Плюшка, наградив Робин мощным шлепком по спине.
— А что ты думаешь обо мне? — спросила Фрида, встав в позу. — Разве я не абсолютная прелесть?
— Не говори ей «да», — вмешался Колин. — Эта девчонка нимфоманка.
— Мой дорогой! — пробормотала шокированная леди Чарльз.
— Дорогой Колин, — сказал его отец, — было бы очень неплохо, если бы ты употреблял только те слова, которые понимаешь.
— Ну что ж, — изрекла Фрида, — можете возблагодарить вашу счастливую звезду, что я такая прелестная. В конце концов, внешность на сцене имеет чуть ли не решающее значение. Может статься, мне придется содержать вас всех в самом ближайшем будущем.
— А кстати, — сообщил Генри, — по-моему, внизу сидит бэйлиф.
— Только не это! — вскричали Миноги.
— Признаки самые зловещие. Я сказал Стэмфорду, что тебя нет, папа.
— Тогда, наверное, лучше мне не выходить из дома, — пробормотал лорд Чарльз. — Кто бы это мог быть на сей раз? Ведь не «Смит и Векли» в очередной раз? Я написал им великолепное письмо с объяснением, что…
— …обстоятельства, на которые мы не могли п-повлиять, — подсказал Стивен.
— Я изложил это еще лучше, Стивен.
— Майк, — попросила леди Чарльз, — будь другом, ангел мой, сбегай на площадку. Если увидишь там человечка…
— В котелке, — уточнили Генри и Фрида.
— Да, разумеется, в котелке. Если ты его увидишь, ничего ему не говори, а просто прибеги и скажи мамочке, ладно?
