Рекс Стаут - Пасхальный парад
Фримм заметил, что я строчу в блокноте, и спросил, успел ли я записать все имена и фамилии. Я ответил, что да. Он повернулся к Вулфу и сказал:
— Ни об одном из них я никогда не слышал, как и мистер Байноу. Насколько нам известно, ни один из них не был знаком или хотя бы косвенно связан с миссис Байноу.
— Естественно, — проворчал Вулф. — Это навлекло бы на него подозрения. Скорее всего, убийцу наняли, но если он не признается, а он наверняка не признается, то как нам искать того, кто его нанял? У вас есть какие-нибудь соображения, мистер Фримм?
— Нет.
— Ни малейших?
— Нет. Я не знаю никого, кто питал бы антипатию к миссис Байноу, и уж тем более никого, кто желал бы… желал бы ее смерти.
— А у вас, мистер Байноу?
— Нет. Разумеется, этот вопрос интересовал и полицию, так что я уже об этом думал. Как ни настаивали полицейские, я так и не смог назвать им ни одного имени.
— Тогда немудрено, что они уцепились за мисс Иннес. — Вулф задрал подбородок. — Давайте избежим недоразумений, сэр. Если вы нанимаете меня для того, чтобы положить конец всяческим домыслам, порочащим вашу жену, то я соглашаюсь только при одном условии; условие состоит в том, что я не обнаружу фактов, которые заставили бы меня усомниться в истинности вашего заявления о том, что все эти домыслы беспочвенны и безосновательны. Если же я обнаружу подобные факты, то немедленно прекращаю расследование и выставляю вам счет, а если в мои руки попадают улики, изобличающие преступника, то я передаю их в полицию.
— Вы не обнаружите подобные факты, — натужно произнес Байноу. — И заверяю вас, что не хочу укрывать каких-либо улик от полиции. А ваши намеки я нахожу попросту оскорбительными. — Он сглотнул. — Мистер Хьюитт предупредил, что вы бываете задиристы и грубы, но мне ничего не остается, как примириться с этим или… удалиться и остаться ни с чем. Я принимаю ваше условие. Единственное, что я хотел бы изменить… Нет. Я согласен. Вы хотите получить задаток?
Вулф сказал, что это не обязательно, и начал задавать вопросы. Я держал наготове раскрытый блокнот, но за целых полчаса в нем не появилось ничего, кроме отрицательных ответов.
Ни Байноу, ни Фримм ровным счетом ничего не знали ни про Херрика, ни про Пицци или Гайса; оба не могли назвать ни одного человека, желавшего свести счеты с миссис Байноу; миссис Байноу происходила из старой и уважаемой фамилии, была дочерью епископа англиканской церкви, обладала совершенно безукоризненным и незапятнанным прошлым; и так далее и тому подобное. Лишь Байноу удалось припомнить один мало-мальски значимый факт: вечером в пятницу ему показалось, что жена чем-то озабочена, но в ответ на его вопрос она ответила, что страстная пятница — не тот день, когда можно говорить о человеческих недостатках, и что она вернется к этому разговору по окончании Пасхи. Впрочем, нам это не слишком помогло, поскольку Байноу даже не подозревал о том, что она имела в виду.
Проводив их, я задержался на пороге, убедился, что поджидавший их лимузин это и в самом деле «роллс-ройс», и вернулся в кабинет. Вулф сидел, подавшись вперед, закрыв глаза и плотно сомкнув губы.
— Вам так не больно? — жизнерадостно поинтересовался я.
Он невнятно хрюкнул.
Я остановился и посмотрел на него сверху вниз.
— Замечательный клиент, — провозгласил я. — Мало того, что у него наверняка осталось еще миллионов двести долларов, так он в придачу владеет и розовой вандой. Ну, а вам, судя по всему, придется пошевелить мозгами и придумать, куда бы спрятать побег, который слямзил Мурлыка. Если бы могли придумать способ, как навесить это убийство на Мурлыку…
— Заткнись! — прорычал Вулф. Его глаза открылись. — Эта женщина! Я должен с ней поговорить. — Он кинул взгляд на настенные часы. — Сегодня вечером, если можно. Доставь ее ко мне.
— Разумеется. В коробочке с розовой ленточкой. Она сейчас наверняка в конторе окружного прокурора, но вам она, конечно, нужнее. Попробую разнюхать. Но сначала проверю, числится ли она в справочнике.
Я подошел к своему столу, взял телефонный справочник Манхэттена, раскрыл на букве «И» и быстро разыскал нужное:
— Вот, Айрис Иннес… Сто шестнадцать, Арбор-стрит, телефон Салливен 7-6608. Думаю, что это она, — сказал я Вулфу и потянулся к телефону.
— Одну минуту, — произнес Вулф. — Я хочу кое-что предложить.
5
В полночь все того пасхального воскресенья я подпирал стену коридора на верхнем этаже дома номер его пятьдесят пять по Леонард-стрит. Мне это уже порядком надоело, поскольку я торчал там вот уже битый час. После того, как Вулф предложил свое «кое-что», я позвонил по телефону Айрис Иннес, там никто не ответил, и я перезвонил в «Газетт». Лона Коэна на месте не оказалось, но его помощник сказал мне, что, по последним данным, Айрис Инесс до сих пор находится у окружного прокурора. Зная, что женщин там редко задерживают на всю ночь, даже после предъявления обвинения, я вывел из гаража машину, домчался до Леонард-стрит и расположился перед приемной. Там и торчал, когда пробило двенадцать. Три минуты спустя я увидел Айрис Иннес. Двери распахнулись, и она возникла в проеме, правда, не одна.
Мне понадобилось две секунды, чтобы оценить ее сопровождающего. Не помощник прокурора. Не адвокат. Значит, один из следователей — из числа тех, кого я не знаю, — но ведет он ее не как арестованную. Значит, просто провожает вниз, к полицейской машине, которая должна доставить Айрис Иннес домой. Придя к такому выводу, я преградил им путь и громко сказал:
— Привет, Айрис. Поехали домой.
— Кто вы такой? — вскинулся сыщик.
— Ее друг. Вы против?
— Друг мне как раз кстати, — заявила Айрис, взяла меня за руку и увлекла к лифту. Сыщик проблеял что-то вслед, но мы сделали вид, что не услышали. Подойдя к лифту, я оглянулся и увидел, что бедняга так и продолжает стоять на месте, пребывая в нерешительности — то ли бежать за нами, то ли отпустить. Пока он чесал в затылке, двери лифта раскрылись — и дичь упорхнула. Внизу в вестибюле на нас наскочил кто-то из журналистской братии. Когда он опознал в спутнике Айрис Иннес меня, у него буквально отвалилась челюсть. Чуть постояв с разинутой пастью, он ринулся за нами и настиг уже на тротуаре. Тут, признаюсь, мое терпение иссякло, и я, не совладав с собой, от души саданул незадачливого приставаку локтем под ребра.
Когда от ближайших преследователей нас отделяло полквартала, я заговорил:
— За углом ждет моя машина.
— Нет уж, благодарю, — покачала головой Айрис. — Посадите меня в такси. Меня никогда еще не сажал в такси принц голубых кровей. Хотя мне вы больше напоминаете бойскаута.
Мы завернули за угол.
