Джеймс Чейз - Перемените обстановку
– Хорошо, раз вы так хотите. – Она улыбнулась мне. – Луиджи, на третьей улице, в двух кварталах влево от вашего отеля. Хорошим его не назовешь, но и плохим тоже. – Тут зазвонил телефон и я вышел, слыша за спиной ее привычные «да» и «нет».
После посредственного обеда – мясо оказалось жестким, как старая подметка – я зашел в полицейский участок.
На скамейке у стены одиноко сидел парнишка лет двенадцати с подбитым глазом. Из носа у него капала на пол кровь. Наши взгляды встретились и какая же ненависть была в его глазах!
Я подошел к столу сержанта, который по-прежнему катал взад и вперед свой карандаш, тяжело дыша носом. Он поднял голову.
– Опять вы?
– Чтобы избавить вас от лишних хлопот, – сказал я, не понижая голоса, уверенный, что мальчишка, сидевший на скамейке, принадлежит к банде Страшилы. – Я получил свой портсигар обратно. – Я положил расплющенный кусок золота на бювар перед сержантом.
Он посмотрел на остатки портсигара, поднял, повертел в потных ручищах, потом положил на стол.
– Вчера вечером Страшила Джинкс вернул его мне, – сказал я.
Он уставился на смятый портсигар.
Я продолжал невозмутимым голосом.
– Он сказал, будто они понятия не имели, что это золото. Вы сами видите, что они с ним сделали.
Он прищурился, разглядывая сплющенный кусок металла, потом коротко фыркнул носом.
– Полторы тысячи баксов, а?
– Да.
– Страшила Джинкс.
– Да.
Он откинулся на спинку кресла и сдвинул фуражку на затылок. Долго присматривался ко мне с насмешкой в свиных глазках и, наконец, спросил:
– Будете подавать жалобу?
– А стоит?
Мы смотрели друг на друга в упор. Казалось, можно было расслышать, как скрипят его непривычные к мыслям мозги.
– Сказал вам Страшила, что портсигар украл он?
– Нет.
Он извлек мизинцем немного цементной пыли из мясистой ноздри, внимательно осмотрел найденное, затем вытер палец об рубашку.
– Свидетели были, когда он его возвращал?
– Нет.
Он сложил руки, наклонился вперед и посмотрел на меня с презрительной жалостью.
– Слушайте, приятель, – сказал он своим сиплым, сорванным голосом, – если вы рассчитываете остаться в этом проклятом городе, не подавайте жалобу.
– Спасибо за совет... не буду.
Наши взгляды встретились и он сказал, понизив голос до шепота:
– Говоря неофициально, приятель, на вашем месте я поскорее убрался бы из этого города. Простофили, которые берутся помогать мисс Бакстер, долго не выдерживают, и мы ничего тут не можем поделать. Я, конечно, говорю неофициально.
– Он случайно не из банды Джинкса? – спросил я и повернулся к парнишке, который сидел, наблюдая за нами.
– Верно.
– У него кровь.
– Угу.
– Что с ним случилось?
Взгляд свиных глазок стал отчужденным. Я понял, что надоел ему.
– Вам-то какая забота. Если вам нечего больше сказать, шагайте отсюда, – и он снова принялся катать свой карандаш.
Я подошел к парнишке.
– Я работаю у мисс Бакстер, – сказал я. – Мое дело – помогать людям. Могу я чем-нибудь помочь...
Я не успел договорить.
Парнишка плюнул мне в лицо.
В течение следующих шести дней не произошло ничего примечательного. Дженни появлялась, бросала на стол желтые формуляры, озабоченно спрашивала, нет ли у меня каких-нибудь затруднений, и снова убегала. Меня поражало, как она может поддерживать такой темп. И еще мне казалось странным, что она вечно носит одно и то же невзрачное платье и не заботится о своей внешности.
Я перепечатывал сводки, классифицировал их, заносил на карточки и продолжал наводить порядок в картотеке...
Очевидно, разошелся слух, что я стал официальным помощником, потому что старые, увечные и немощные стали приходить ко мне со своими заботами. Большинство пыталось надуть меня, но я спрашивал у них фамилии и адреса, вкратце записывал суть их жалоб и обещал поговорить с Дженни. Когда в их бестолковые головы просачивалось, что им не удалось меня обвести, они начинали обращаться со мной по-приятельски и дня четыре мне это нравилось, пока я не обнаружил, что их болтовня не дает мне работать. После этого я не давал им засиживаться.
К своему удивлению я находил, что мне нравится этот странный контакт с миром, о существовании которого я раньше не догадывался. Для меня явилось полной неожиданностью письмо от Сидни Фремлина, в котором он спрашивал о моих успехах и когда я собираюсь возвращаться в Парадайз-Сити.
Лишь читая письмо, я осознал, что забыл Парадайз-Сити, Сидни и шикарный магазин с его богатой клиентурой. Вряд ли имело смысл описывать Сидни мои занятия в Люсвиле. Скажи я ему о них, от слег бы в постель от отчаяния, и потому я написал, что думаю о нем (я знал, как он обрадуется этому), что мои нервы по-прежнему в плохом состоянии, что Люсвил обеспечил мне перемену обстановки и что я скоро снова ему напишу. Я надеялся этим успокоить его, примерно, на неделю.
На шестой день все переменилось.
Я пришел в офис, как обычно, около девяти. Входная дверь была открыта настежь. С первого взгляда было ясно, что замок сломан. Плоды моих шестидневных трудов, старательно отпечатанные сводки и карточки были грудой свалены на пол и облиты смолой. Нечего было и думать что-нибудь спасти – смолу ничем нельзя было смыть.
На столе красовалась надпись, сделанная моим красным фломастером:
«Дешевка, убирайся домой».
Меня удивила собственная реакция. Думаю, обычный человек испытывал бы гнев, чувство безнадежности, а может быть бессилия, но я реагировал иначе. Я похолодел и на меня нахлынула неведомая до тех пор злоба. Я посмотрел на свою работу, погубленную глупым, злым юнцом, и принял его вызов: «Ты со мной так, и я с тобой так же».
На уборку ушло все утро. Я торопился, не желая, чтобы Дженни узнала о случившемся. К счастью, этот день отводился у нее для посещений, и я не ожидал ее раньше пяти часов вечера. Я принес банку бензина и отчистил пол от смолы. Испорченные сводки и карточки я снес в мусорный бак.
Появлявшимся несколько раз старушкам я говорил, что у меня нет для них времени. Они изумленно смотрели на погром и уходили. Одна из них, толстуха, лет под семьдесят, задержалась в дверях и наблюдала, как я отмываю пол.
– Я сделаю это, мистер Ларри, – сказала она. – Я к этому привычней.
Наверно злость в моем взгляде, когда я поднял голову, испугала ее. Она ушла.
К четырем часам я закончил уборку. На телефонные звонки я не обращал внимания. Сев за стол, я снова принялся за картотеку. В четверть шестого прибежала Дженни. С усталым видом она опустилась на стул по другую сторону стола.
– Все в порядке? – Она принюхалась. – Бензин? Что-нибудь случилось?
