Анна Литвинова - Прогулка по краю пропасти
Родина загнала его в угол. И бросила там. Она поступила с ним не как с любимым сыном или, по крайней мере, уважаемым пасынком. Она отнеслась к нему не просто как чужому. Она вела себя с ним так, будто бы ненавидела его. И – за что-то ему мстила.
Ну, а теперь – он отомстит ей!
За все. За все!.. И урвет у нее, у России, у дряхлой и злобной бабы, все то, что она должна была ему дать – да недодала. Пожалела!.. Вот пусть теперь расплачивается. И кусает локти.
Теперь у него, у Бурдакова, будет, наконец, свой угол. Да что там угол – своя вилла. У моря. И он будет ходить на рыбалку, а после, в какой-нибудь таверне, станет пропускать рюмку-другую коньяку. А Анжелика Петровна будет самолично жарить ему улов.
И машину он купит. Ему не нужен «Роллс-Ройс». Сгодится «Фольксваген Пассат».
И телевизор – сто сантиметров диагональю. Со спутниковой антенной. Чтоб смотреть, как херово идут дела на родине, и радоваться.
А ему лично многого не надо. И одного миллиона им с Анжеликой Петровной хватит надолго.
А если выгорит дело с осами под Москвой – он получит не один миллион, а все десять. Очень простой и милый шантаж. (А как еще разговаривать с той, кто тебя всю жизнь обманывал?!)
«Итак, вы перечисляете на мой счет в швейцарском банке десять зеленых «лимонов». А я сообщаю вам по телефону, где под Москвою заложены гнезда ос, – сообщаю, покуда они не успели сбросить коконы и не вылетели к чертовой бабушке».
И я с тобою, дорогая родина, даже не увижусь больше никогда…
…Тут внимание полковника привлек отдаленный шум. Шум раздавался откуда-то с неба. Бурдаков вскинул голову. Ничего не видно. А гул – гул приближающегося вертолета – между тем слышался все ближе, ближе… Вот он над самой головой… Стал мощным, почти нестерпимым…
Где-то высоко над пароходом пронеслась черная винтокрылая тень. Огни потушены. Опознавательных знаков в светловатой полутьме не видать. Шум стал удаляться.
Бурдаков выбросил сигарету, вцепился пальцами в леер. Не по его ли душу? Но как они узнали? Они не могли успеть узнать! Все побережье сейчас погружено в хаос. Им там – не до нас! Не до меня!
Гул геликоптера почти затих, а затем стал нарастать с новой силой. Прямо по курсу Бурдаков заметил на фоне стремительно светлеющего неба черную тень. Вертолет заложил вираж и теперь приближался.
«Они не имеют права! – мелькнула паническая мысль. – Мы в нейтральных водах! Пароход – это иностранная территория!»
От вертолета – полковник ясно увидел это – стали отделяться черные точки. Одна, вторая, третья… Пятая… И почти сразу же над точками начали вспыхивать белые купола. А затем из вертолета выпала другая точка, побольше. И над ней раскрылся большой купол.
«Это десант!» – мелькнула мысль. И полковник сразу же почему-то почувствовал радость – и неимоверное облегчение.
«Они не убьют нас! Это всего лишь десант!»
Белые купола опустились почти до самой поверхности воды – и стали гаснуть, гаснуть один за другим.
А вертолет продолжал приближаться, и гул его снова становился все громче, громче – пока, наконец, не сделался нестерпимым. Геликоптер остановился над самым пароходом, завис в воздухе. Начал понемногу опускаться. С неба раздался громовой, усиленный динамиками голос: «Застопорить двигатели!! Лечь в дрейф!! Приготовиться к досмотру!!» А потом то же самое – по-английски.
А по поверхности моря к судну уже стремительно скользило черное жирное пятно. Вот оно ближе, ближе – и стало видно, что это резиновая лодка, а в ней – вооруженные люди.
На палубу выбежала жена, Анжелика Петровна, – в халатике поверх ночной рубашки.
– Что это? – заполошно крикнула она полковнику. – Что это?
Бурдаков через силу усмехнулся:
– Это, голуба моя, означает: писец подкрался незаметно.
Город Суджук. В то же самое время. ВаряВаря окончательно проснулась, когда оперативная «Волга» уже въехала на улицы Суджука. Курортный город еще спал, но на дворе уже чуть-чуть просветлело. Только дворник шваркал метлой – прибирал попадавшие от жары листья.
Со сна сильно болели побитые ребра. От спанья в одежде, в неудобной позе голова стала тяжелой. В машине было душно.
Варя открыла окошко, и в салон ворвался зябкий, пахнущий морем утренний воздух.
Сергей Александрович все разговаривал по телефону.
– Уточни адрес… – бубнил он. – Лермонтова, двадцать пять?.. Понял, Вася? – обратился он к шоферу, – Лермонтова, дом двадцать пять. Рули! – И снова в трубку: – Вы выдвинулись? Понял… Нет, я в машине посижу. Да. Погляжу, как вы сами работать умеете. Да.
Потом он обернулся к Варе.
– Проснулась? Как самочувствие?
Голос у Сергея Александровича звучал бодренько, на лице красовалась улыбочка.
– Нормально, – бросила Варя, хотя самочувствие свое она бы не назвала нормальным.
– Чудненько. Ну, мы еще в одно местечко заскочим, а потом отвезем тебя в гостиницу, баиньки.
Сергей Александрович впервые назвал ее на «ты», и сейчас, в полутьме машины, после целой ночи совместных путешествий и приключений, это показалось ей вполне естественным.
– Хорошо. – Голос ее прозвучал со сна хрипло.
Машина медленно тащилась по пустой улочке, застроенной одно-двухэтажными добротными домами. Уже развиднелось настолько, что в просвете улицы, вдали различалось тихое, блеклое море.
Наконец шофер остановил «Волгу».
– Мы не выходим, – прояснил Сергей Александрович. – Просто сидим и ждем.
Варя посмотрела на название улицы. Та самая Лермонтова, о которой только что говорил по телефону Сергей Александрович. Они остановились возле дома номер двадцать восемь. Напротив, через дорогу, виднелся дом двадцать пять, о котором недавно упоминал в телефонной беседе спецслужбист.
Дом номер двадцать пять оказался добротным, но неизысканным и невызывающим двухэтажным строением за кирпичным забором.
У тротуара возле двадцать пятого дома стояла такая же белая «Волга» с затемненными стеклами.
Сергей Александрович не отрываясь смотрел в сторону дома и, казалось, напряженно ждал кого-то. Или чего-то.
Вдруг из «Волги» выскочили трое молодых людей. Один из них позвонил в калитку. Потом, еще и еще раз, все настойчивей. Затем ему, кажется, что-то ответили через переговорное устройство. Он кивнул двум другим, и все трое прижались к каменному забору у калитки. Варя могла поклясться, что в их руках появились пистолеты.
Спустя пару минут калитка отворилась. На пороге возник пожилой человек в пижаме и тапочках на босу ногу. И тут – трое молодых людей бросились на него. Двое заломили ему назад руки. Потащили к стоящей у тротуара машине. Один из молодых людей распахнул заднюю дверцу. Двое других стали заталкивать в нее человека в пижаме.
