Александр Бородыня - Цепной щенок. Вирус «G». Самолет над квадратным озером
— А хочешь, я тебя побрею? — спросил шепотом в самое ухо Антоша.
Д.Д. дернул плечом и попросил, обращаясь к следователю:
— Уберите это чучело!
— Значит, ты хочешь, чтобы я ушел, — зашептал в ухо Антоша. — Значит, ты меня совсем не любишь?
Белое лицо с твердой улыбочкой уплыло в глубину линзы, уменьшаясь, и тот же мягкий голос приказал:
— Выйди отсюда, ты мне не нужен! — Тонкая рука обернула шарф вокруг горла.
В глазах прояснилось, и Д.Д. увидел, что Павел Викентьевич не снял даже пальто, а шляпу держал на худых сдвинутых коленях. Здесь в квартире он чего-то опасался, этот следователь.
— Выйди, — повторил он еще жестче.
Нож скользнул по горлу Д.Д. Антоша пожал плечами.
— Как будет угодно, — сказал он. — Но я предупреждаю, старичок весьма опасен. Если не хотите неприятных случайностей, следите за его руками.
Дверь закрылась.
— Я опасен?! — удивился Д.Д. — Да что я могу? — Он подмигнул следователю. — Что я могу против ваших головорезов?
— Что вы можете? Вы многое можете, — вздохнул следователь. — К сожалению. Это даже неестественно, сколько вы всего можете! Скажите, Давид Денисович, он переложил шляпу с одного колена на другое. — Сколько лет прошло после вашего освобождения от болезни?
— Все вы знаете, — Д.Д. поднял руку и прикрыл ладонью глаза. Машина под окном наконец завелась и уехала. — Освобождения… Около сорока лет, если хотите точно, тридцать восемь. Но разве это имеет для вас значение?
Он медленно и демонстративно развязывал бинт, медленно сматывал его со своей шеи.
— Не нужно, — попросил его Павел Викентьевич. — Среди нас больше нет человека с подобным стажем. Больше нет, он умер. Видите, мы тоже смертны и не скрываем этого.
— Разве за это дело пенсию дают? — не удержался, съязвил Д.Д. — При чем тут стаж? — и вдруг он сообразил: — Вы что же считаете?.. Вы что думаете здесь: если ты инфицирован, то уже и бессмертен…
— Увы, это не так. Мы с вами не бессмертны.
— И кто же умер?
— Не важно, Давид Денисович. Не важно. Впрочем, вы можете присутствовать на похоронах. Весьма торжественное мероприятие. Хотите? — Д.Д. кивнул. — Вы сможете посмотреть, после чего мы просим вас уехать. Мы все просим вас уехать. — Он говорил почти по слогам. — Допустима любая сумма, если хотите, то и в валюте…
Д.Д. смотрел на этого жалкого человека, на его тонкие, как у вора, руки, на напряженные губы, на масляный холеный подбородок, выдающий безвольное и сытое существование. Он почему-то представил себе этого чиновника, Павла Викентьевича, на трибуне над толпой во время надвигающегося осеннего парада, почти услышал его многократно усиленную мегафоном, лающую речь.
— Мы?
— Да, мы!
— И много вас здесь?
Не получив ответа, Д.Д. задал следующий вопрос. Он просто не мог удержаться от этого вопроса, хотя, конечно, его вовсе не следовало задавать:
— Так вы себя за высшую расу посчитали? — Он опять не удержался от сарказма.
Твердые губы дернулись, но не издали и звука. Д.Д. снял бинт, скомкал и отбросил его.
— Хорошо, я уеду. — Он старался не смотреть в глаза своему собеседнику. — Вот посижу немножко здесь в кресле, встану и уеду. — Он помолчал. — При условии, конечно, что вы не тронете девочку, пальцем к ней не прикоснетесь. — Д.Д. похлопал себя ладонью по испорченной штанине. — Устраивает?
— Вполне.
— И вот еще что, деньги мне не нужны. — Он резко изменил тембр голоса и посмотрел в глаза Павла Викентьевича. — Насколько я понимаю, вы остановили прогрессию, но все равно выходит каждый раз излишек, а это четыре мертвеца с каждого нового члена вашей общины, или как вы там еще называетесь? Я хочу знать, куда вы деваете трупы и кого убиваете?
— А вы неплохо проинформированы! — В голосе следователя Д.Д. не без удовольствия ощутил испуг. — Откуда вы знаете?
— Ничего я не знаю, я предположил. Косвенные факты при соответствующем подходе всегда дают приблизительную, но в целом верную картину. Неужели вы еще не освоили этого элементарного приема? Ну так куда вы деваете трупы? Впрочем, не важно. Если хотите, это чистой воды платонический интерес. Можете не отвечать, думаю, вы и не имеете возможности ответить, кто вам, в конце концов, это разрешит?
Д.Д. хотел обидеть своего собеседника и обидел.
«Так просто, — подумал он. — За кого себя не держи, даже если на тебя вдруг свалилась целая вселенная, если ты мелочь, то все равно остаешься маленькой эгоистичной дрянью!»
— Я вам скажу, — голос у следователя был внешне довольный, какой-то сытый. — Никаких мертвецов нет, никаких убийств нет, то, что произошло за последние дни, — случайность, накладка!
— Накладка? — наигранно удивился Д.Д.
— Понимаете, просто процесс на секундочку вышел из-под контроля, а теперь все в порядке! Все в порядке, понимаете? — Он приблизил свое белое лицо, обрамленное снизу черным шарфом, и задышал. — Все в полном порядке, вы слышите меня? Все в порядке, слышите?!
* * *Скрипели выдираемые шпингалеты, стучали рамы. Лиля открывала окна по всей квартире. Прохладный осенний воздух раскачивал край покрывала, край скатерти, двигал по полу глину, осыпавшуюся с ботинок и сапог. Д.Д. видел, как Лиля открыла дверь на лестницу и мыла, драила стены, полы и столы.
Девушка жестко прикусила нижнюю губу и молчала. В провале открытых окон было звездно, и крутящиеся вихри ледяного ночного сквозняка высушивали следы ее мокрой тряпки.
Наверное, через час, вымотав себя уборкой, Лиля закрыла окна и двери, ушла на кухню, исчезла с глаз старика. Было слышно, как она там возится и гремит, потом девушка вернулась в комнату с небольшой горячей кастрюлей в руках. Моментально распространился острый запах глинтвейна.
Д.Д. все еще не мог подняться из кресла. Серебряным соусником девушка разлила горячий напиток по чашкам. От острого запаха спирта и корицы в горле и ноздрях стало жарко.
— Откуда же вино? — принимая чашку из ее ледяных рук, спросил Д.Д. — Ты купила или это остатки? — Он пригубил глинтвейн.
— Нет, это не остатки, — Лиля сделала большой глоток. — Презент. Этот принес, в шарфике!.. Сказал, вас нужно подлечить, сказал, если я открою рот, где не надо, или буду плохо за вами ухаживать, то устроит меня на казенное довольствие лет на семь. Такая сволочь. Удостоверение показал! — Она сделала еще один большой глоток. — Красивая красная такая книжечка, впечатляет! Он на самом деле следователь, настоящий.
— Он выродок, — сказал Д.Д., и они оба замолчали.
За окном в разрезе штор нависал красный кирпич противоположного дома. Далеко по улице прогромыхал троллейбус. Лиля сидела на стуле, сдавив вместе голые острые коленки. Она не двигалась, наклоняла голову над чашкой, волосы падали на глаза и покачивались — темные большие колечки.
