Ольга Бэйс - Тайны Сент-Ривера
Мое внутренне напряжение было столь велико, что я сейчас не помню как мы переместились из спальни ребенка в комнату, выполнявшую, очевидно функции гостиной.
– Давайте сразу откажемся от лукавства, я не собираюсь ничего утаивать, но вы должны понимать, что я не допущу, чтобы меня разлучили с моей дочерью.
Я совершенно точно уловила в его голосе интонацию характерную для речи человека, который принял решение. Почти физически я ощутила тяжесть ответственности: и не только перед своей совестью. Я понимала, что с памятью об истине, которая мне сейчас готова открыться, мне предстоит потом жить.
– Я хотела бы, чтобы вы не видели во мне врага, – мне действительно было очень важно, чтобы каждое сказанное мною в тот момент слово мой собеседник воспринял с полным доверием, – кроме того, я не являюсь лицом официальным, а значит, у нас с вами будет шанс попытаться найти выход из сложного положения, в котором вы сейчас оказались, как я понимаю.
– Я вижу, что вы о многом уже догадались, но знать всего вы просто не можете.
– Вы слишком высокого мнения о моих способностях, – не стала я блефовать, – все, о чем я догадалась – это ваша договоренность с господином Смоллером по поводу похищения Вероники из галереи «Уникум»
– Это не мало, – грустно усмехнулся Кафф.
– Знаете что, – решительно заявила вдруг я, – расскажите мне то, что считаете возможным, а я обещаю, что буду действовать в интересах вашей дочери, даже, если это потребует от меня нарушения каких-то моих принципов и даже закона.
– В интересах моей дочери, – тихо, почти шепотом произнес Эдвин Кафф, – до конца жизни быть со мной рядом. Ладно, попробую объяснить, но доказательств у меня нет и допрашивать Салли я не позволю.
– Я вам верю.
Исповедь и ее неожиданности
– Моя дочь больна. У нее болезнь крови, которую называют синдромом Ко. Более двух лет назад от этой болезни умерла моя жена, – он замолчал и продолжил говорить только после довольно длительной паузы, – но у Салли появился шанс выжить. Вы ее видели, она очень хорошая и умная девочка. Болезнь сделала ее старше и мудрее, чем обычно бывают дети ее возраста. Но, в основном, она нормальный ребенок, который любит играть и очень верит в чудеса. Доктор Димитр Миров, который лечит Салли, постоянно твердит мне о том, как важно, чтобы девочка была психологически настроена на выздоровление. Запомните, пожалуйста, это важно…
– Да, – кивнула я, – понимаю.
– Ну вот, как большинство детей, моя малышка любит книжки с картинками. Причем, кроме обычных детских книжонок, она любит рассматривать журналы. Особенно «Коллекционер». Два месяца назад в этом журнале она увидела фотографии некоторой части коллекции работ Фениори. Картинки она смотрела вечером, да так и заснула. Журнал остался лежать на подушке. Утром, когда я, как обычно, пришел к ней в комнату, она с восторгом показала мне на ту страницу где был увеличенный снимок портрета Вероники, и стала рассказывать, что эта красивая тетя приходила к ней ночью и обещала, что скоро ее ножки опять будут ходить. Понятно, что ребенку что-то пригрезилось, но она в это поверила!
– Но я не понимаю, зачем вам понадобился оригинал миниатюры, ведь к девочке приходила живая женщина, а не ее портрет?
– Салли попросила меня купить эту миниатюру, а когда я попытался ей объяснить, что это может оказаться невозможным, она так помрачнела, что я испугался и обещал ей, что обязательно куплю.
– Вы действительно могли бы попробовать это сделать, предложить господину Файну продать вам этот портрет, объяснив ему ситуацию, или вы могли заказать хорошую копию!
– Слово «копия» могло все испортить, а Файну я звонил, но рассказывать о своей беде не стал, он так со мной разговаривал… Что мне было делать? Если бы он мне не поверил? Предъявить ему Салли, чтобы он ее допрашивал? И даже, если бы поверил, это ведь еще не гарантия того, что он согласился бы в этом случае на мое предложение. В общем, сыграл свою роль и тот факт, что я жутко разозлился на этого самодовольного индюка.
– Я понимаю, какая мысль затем овладела вами, но как вам пришло в голову обратиться к Смоллеру?
– Я прочитал в газете, что Файн собирается выставить свою коллекцию у Тореса. Оценив все возможности, понял, что сделать это, вы понимаете, о чем я говорю, могут только два человека: Моран и Смоллер. Я познакомился с каждым из них. Свой выбор остановил на Смоллере, и не ошибся. В том смысле, что этот мерзавец сразу согласился. Я предложил ему хорошую цену. Но когда миниатюра оказалась в его руках, он стал требовать больше. Да, я бы ему заплатил, но столько у меня просто не было. Мы договорились, что я приеду к нему и мы обо всем поговорим.
– Ваш разговор, видимо, оказался не таким удачным, как предполагалось, – догадалась я.
– Да, конечно, он начал мне нести какую-то чепуху о том, что я нарушаю законы мироздания и должен платить за это соответствующую цену. По-моему, он был не совсем нормален. Но я его не убивал! Он был так доволен собой, что даже показал мне миниатюру.
– Вы хотите сказать, что когда вы от него уходили он был жив? А где находилась миниатюра?
– Безусловно, он был жив! Он спал. Я принес с собой бутылку вина, мы выпили понемногу, а когда он еще раз разлил, я сказал, что сейчас выпишу ему чек на ту сумму, что он просит, но сказал, чтобы он дал мне свою ручку, моя, дескать, не пишет. Пока он искал ручку, я влил в его бокал снотворное, оно совсем безобидное, но быстродействующее. Он заснул прямо на стуле, положив голову на стол. После того, как я убедился, что он крепко спит, я действительно выписал ему чек, но на ту сумму, о которой мы договаривались изначально, и положил этот чек рядом с его рукой, из которой осторожно извлек миниатюру. А когда я прочитал в газете о смерти Смоллера, я понял, что меня могут обвинить не только в похищении, но и в убийстве. Кто бы мне поверил? Насколько я понимаю, чек исчез, а он был на предъявителя.
– Вы не проверяли, чек был вложен?
– Проверял пару раз, пока им еще не воспользовались. И это тоже может быть фактом против меня.
– Во-первых, я вам верю. А во-вторых, вы не виноваты и в похищении, поскольку то, что вы вынесли из дома Пауля Смоллера – это всего лишь очень искусно сделанная копия. Правда, кто ее сделал, мы вряд ли теперь можем узнать.
– Копия? Вы в этом уверены?
– Мы нашли уже оригинал, можете не сомневаться, но девочке, говорить об этом не стоит.
– Она все равно узнает, я не могу ее обманывать, неужели вы не понимаете?
– Я все понимаю, но.. Вы сможете завтра приехать в Сент-Ривер? Не бойтесь. Убийство мог совершить только один человек. Я знаю имя этого человека. Так как?
– Хорошо, я приеду.
