Найо Марш - Занавес опускается
– Ничего не выйдет, вы же знаете, – быстро сказал Родерик. – И вы, и я выполняем служебный долг, так что здесь останемся мы оба. Рекомендую не отвлекаться, доктор. У вашей больной отравление ацетатом таллия.
Каролина Эйбл громко ахнула.
– Но это же лекарство от лишая, – удивилась Миллеман. – Что за чепуха!
– Черт возьми, каким образом… – начал Уитерс, потом махнул рукой. – Хорошо. Ладно, извините. Положение серьезное. Миссис Анкред, помогите-ка мне. Поверните больную.
Сорок минут спустя Соня Оринкорт, не приходя в сознание, умерла.
II
– Ничего здесь не трогайте! – приказал Родерик. – Сюда уже едут медики из Скотленд-Ярда, они сделают, что надо. А вы все, пожалуйста, пройдите пока на ту половину, к остальным. Миссис Анкред и мисс Эйбл, прошу вас, идите вперед, с вами пойдет инспектор Фокс.
– Надеюсь, Аллен, вы хотя бы разрешите нам вымыть руки, – натягивая пиджак, проворчал Уитерс.
– Разумеется. Я сам пойду с вами в ванную. Миллеман и Каролина Эйбл, переглянувшись, забормотали какие-то возражения.
– Но вы же должны понимать… – возмутился Уитерс.
– Сначала выйдите отсюда, и я вам объясню.
Родерик первым двинулся к выходу, все молча последовали за ним. Фокс покинул комнату последним и строго кивнул ждавшему в коридоре Бриму. Тот шагнул вперед, закрыл спальню и встал у двери.
– Я думаю, вам ясно, что долг полиции – расследовать случившееся, – сказал Родерик. – Мисс Оринкорт умерла от отравления, и у нас нет причин считать ее смерть самоубийством. Вероятно, придется произвести обыск дома – вот ордер, – но в первую очередь должны пройти обыск все находящиеся в нем люди. До тех пор я не могу разрешить никому из вас куда-либо отлучаться без присмотра. Из Лондона для обыска женщин выехала наша сотрудница, и, если дамы захотят, они, конечно, могут дожидаться ее приезда.
Все трое смотрели на него с одинаковым выражением лица, в глазах у них были усталость и неприязнь. Молчание затянулось.
– Что ж, меня можете обыскать хоть сейчас, – со слабым подобием ее обычного смешка сказала наконец Миллеман. – У меня только одно желание – посидеть. Я очень устала.
– Нет, знаете ли, – начала Каролина Эйбл. – Я не совсем…
– Слушайте, – перебил Уитерс, – а такой вариант вас устроит? Я – врач и консультирую обеих этих дам. Обыщите меня, а затем пусть женщины обыщут друг друга в моем присутствии. Годится?
– Да, вполне. Та комната, я вижу, свободна. Фокс, пожалуйста, проводите туда доктора Уитерса.
Не дожидаясь дополнительных приглашений, Уитерс направился в комнату, о которой говорил Родерик. Фокс прошел туда следом и захлопнул дверь.
Родерик повернулся к женщинам.
– Доктор Уитерс скоро освободится, но, если не хотите ждать его здесь, можете пока посидеть с остальными, я вас к ним провожу.
– А где они? – спросила Миллеман.
– В гостиной.
– Лично мне уже все равно, в чьем присутствии и кто будет меня обыскивать, – сказала она. Брим смущенно кашлянул. – Главное, не тянуть время. Если вы с мисс Эйбл не против, пойдемте вместе в игровую комнату – там, по-моему, никого нет – и поскорее с этим разделаемся.
– Да, действительно, – кивнула мисс Эйбл. – Вы очень здраво рассудили, миссис Анкред. Так что, если вы, мистер Аллен, не возражаете…
– Нисколько. Пойдемте.
В игровой комнате стояла ширма, обклеенная репродукциями итальянских примитивистов. Родерик предложил женщинам зайти за нее и обыскать друг друга. Предметы весьма консервативного туалета Миллеман один за другим полетели через ширму в комнату. Родерик осмотрел их и передал высунувшейся из-за ширмы мисс Эйбл. Затем после небольшой паузы этот процесс повторился, только теперь женщины поменялись ролями. Обыск ничего не выявил, и Родерик проводил дам в ванную, затем они втроем – Родерик шагал между ними – проследовали через обитую зеленым сукном дверь в коридор и наконец дошли до гостиной.
Там под наблюдением сержанта Томпсона томились в ожидании остальные Анкреды – Дездемона, Полина, Панталоша и Седрик. Полина и Дездемона плакали. Полина плакала по-настоящему, и слезы очень ее портили: поверх аккуратно наложенного тона к подбородку тянулись грязноватые потеки, будто следы, оставленные улитками. Глаза у нее были красные, опухшие, в них застыл страх. Что касается Дездемоны, то слезы лишь слегка затуманили ее взор, она с трагическим видом глядела перед собой и была все так же красива. Томас сидел растрепанный и, подняв брови чуть не на макушку, рассеянно и тревожно смотрел в пустоту. Седрик, бледный, взволнованный, бесцельно бродил по комнате и, когда Родерик вошел в гостиную, испуганно замер. Нож для разрезания бумаги выпал у него из рук и со звоном ударился о стеклянную крышку витрины.
– Привет, – сказала Панталоша. – Что, Соня умерла? А почему?
– Тсс, дорогая! Тише! – простонала Полина и потянулась к дочери в тщетной попытке заключить ее в объятья.
Панталоша вышла на середину комнаты и уставилась на Родерика в упор.
– Седрик сказал, Соню убили, – громко сообщила она. – Это правда? Мисс Эйбл, ее убили, да?
– Боже праведный! Патриция, не говори глупости, – срывающимся голосом произнесла Каролина Эйбл.
Томас вдруг встал, подошел к мисс Эйбл и обнял ее за плечи.
– Нет, но правда? – не унималась Панталоша. – Мистер Аллен?
– Ты помолчи и не волнуйся, – сказал Родерик. – Лучше признайся: наверно, уже проголодалась?
– Еще бы!
– Тогда скажи Баркеру, что я велел дать тебе чего-нибудь вкусного, а потом надевай пальто и иди на улицу, а то дети скоро вернутся с прогулки. Вы не против, миссис Кентиш?
Полина беспомощно развела руками, и он вопросительно посмотрел на Каролину Эйбл.
– Отличная мысль, – сказала та более уверенным голосом.
Томас по-прежнему обнимал ее за плечи.
Родерик подтолкнул Панталошу к двери.
– Сперва скажите, умерла Соня или не умерла? А то никуда не пойду, – заявила она.
– Ладно, упрямая, скажу. Да, Соня умерла.
За спиной у него хором ахнули.
– Так же, как Карабас?
– Хватит! – решительно вмешалась Миллеман. – Полина, почему ты позволяешь ей так себя вести?
– И Карабаса, и Сони с нами больше нет, Панталоша, – сказал Родерик. – А теперь шагом марш отсюда и не расстраивайся.
– Я и не расстраиваюсь. То есть не очень. Потому что они теперь оба в раю, а мама разрешила мне взять котенка. Просто хочется знать правду. – И она ушла.
Повернувшись, Родерик оказался лицом к лицу с Томасом. Поглядев через его плечо, он увидел, что Каролина Эйбл склонилась над судорожно всхлипывающей Миллеман, а Седрик грызет ногти и наблюдает за этой сценой.
