Рекс Стаут - Не позднее полуночи (сборник)
Вульф не настаивал. Он сменил тему:
– Вы встречались с мистером Таленто на углу улицы – для чего?
Она кивнула:
– Я раздумывала на эту тему. То есть думала, что сказать, когда вы спросите, потому что ужасно не хочется показаться вам дурой, а выглядит похоже. Я позвонила ему, услышав по радио про Фила и что он убит там, на Арбор-стрит. Я знала, что Вик по-прежнему там живет, и просто хотела все разузнать.
– Вы говорили с ним по телефону.
– Он не хотел говорить об этом по телефону.
– Но почему на углу, на улице?
Теперь это было похоже на смех.
– Ну, мистер Вульф, вы точно не дурак. Вы спрашивали про мебель, не так ли? Девушке с мебелью лучше не показываться на публике с мужчиной вроде Вика Таленто.
– Вроде Вика Таленто? А какой он?
Она махнула рукой:
– Хочет слишком много.
Вульф бился с ней до начала второго, и даже если пересказать вам все по порядку, вы продвинетесь в расследовании никак не больше, чем он. Ему не удалось запутать ее или загнать в угол. Она не возвращалась на Арбор-стрит уже два месяца. Она много недель не видела Чеффи, Аланда или Таленто, а Мигана, конечно же, не видела вообще и даже не подозревала о его существовании. Она даже представить себе не могла, не то что предположить, кто убил Кампфа. Единственное, что хоть как-то напоминало результат от потраченного на нее Вульфом целого часа времени, это ее заявление, что никто сильно не привязан к Бутсе и не притязает на обладание им. Если и есть у Кампфа наследники, она о них не знает. Когда она встала с кресла, чтобы уйти, пес тоже вскочил, она погладила его, и он пошел вместе с нами к двери. Я проводил ее до Десятой авеню, посадил в такси и вернулся назад.
На кухне я налил себе стакан молока и отнес в кабинет. Вульф пил пиво и не стал бросать на меня мрачные взгляды. Он вообще редко бывает мрачен, когда пьет пиво.
– Где Бутса? – поинтересовался я.
– Нет, – категорически заявил он.
– Ладно, – сдался я. – Где Джет?
– Внизу, в комнате Фрица. Он будет спать там. Ты его не любишь.
– Это неправда, но можете так считать. Я к тому, что я за него не отвечаю, и это как раз по мне.
Я отпил молока.
– И вообще проблемы нет: утром придут из отдела убийств с ордером и заберут его.
– Не придут.
– Ставлю двадцать к одному. Еще до полудня.
Он кивнул:
– Я грубо оценил вероятность этого примерно так же, поэтому, пока вас не было, позвонил мистеру Кремеру. Я предложил ему соглашение. И он должен сам прийти к выводу, что в случае несоблюдения оного собака перейдет в его юрисдикцию, хотя я прямо так не сказал. Но создал у него впечатление.
– Гм. Вы с этим поосторожнее.
– Итак, достигнуто следующее соглашение. Ты прибываешь к дому номер двадцать девять по Арбор-стрит, вместе с собакой, в девять часов утра. Ты присутствуешь при нелепом представлении, которое задумала полиция, и не спускаешь глаз с собаки. До полудня собака покидает указанное место вместе с тобой, и ты возвращаешь ее сюда. Полиция не принимает мер к отъему собаки в течение двадцати четырех часов. Проживая в этом доме, ты можешь сподобиться знакомству с чем-то или кем-то более вдохновляющим, чем эта профурсетка. Зайди ко мне с утра перед выходом, я предложу тебе ряд вариантов.
– Я возмущен, – сказал я отважно, – вы так ее назвали! Хоть бы улыбнулись.
Глава четвертая
Утро было отличное, солнечное. Плащ Мигана я с собой не брал, потому что особого повода для прогулки не требовалось, да и вряд ли в распорядок дня впишется реальная оказия обменять его плащ на свой.
Слуги закона стояли прямо перед домом и дожидались меня. Знаток собак был коренастым дядькой средних лет в простых очках без оправы. До того как тронуть собаку, он спросил ее кличку, и я ответил: «Бутса».
– Дрянь кличка, – заметил он, – и поводок у вас дрянь.
– Согласен. Настоящий поводок был на трупе, так что теперь он, наверно, где-то в лаборатории. – Я протянул ему свой конец толстой веревки. – Если покусает, я ни при чем.
– Не покусает. Да, Бутса? – он сел перед собакой на корточки и стал знакомиться.
Сержант Пэрли Стеббинс прорычал в футе от моего уха:
– Это тебя надо было кусать, когда ты его крал.
Я обернулся, Пэрли был на полдюйма выше меня и на два дюйма шире.
– Что-то ты перепутал, – сказал я ему. – Это женщины меня, бывало, покусывали. Я вот часто думаю – кто бы тебя покусал?
Мы продолжали обмениваться любезностями, а тем временем спец по собакам, которого звали Лофтус, приручал Бутсу. Долго ждать не пришлось: он объявил, что готов к работе. Выглядел он хмуро.
– Вообще-то, – сказал он, – лучше держать его на поводке, когда я войду, наверно, Кампф так и делал. Или нет? Может, вы как-то проинструктируете меня. Что нам вообще известно?
– Если начистоту, – ответил Пэрли, – то чертовски мало. Если сложить вместе все, что мы набрали из разных мест, то иначе и не скажешь. Мне нужно найти что-то еще. Когда Кампф зашел с собакой в дом, шел дождь, и собака была мокрой. Кампф оставил собаку в холле первого этажа. Он снял поводок и держал его в руке, когда подошел к двери одной из квартир. Съемщик квартиры впустил его, и они стали разговаривать. Съемщик набросился на него – скорее всего сзади, без предупреждения – и задушил с помощью поводка. Сунул поводок в карман плаща. Надо иметь хорошие нервы и мускулы, чтобы снести тело вниз по лестнице в холл нижнего этажа, но ему позарез надо было убрать его из своей квартиры и подальше от двери. Любой из четырех жильцов мог сделать это, если припрет, а тут сильно приперло. Собака, естественно, была уже на улице возле дома. Пока Кампфа убивали в одной из квартир, Таленто спустился в нижний холл, увидел собаку и выставил ее вон.
– Тогда, – возразил Лофтус, – Таленто чист.
– Нет, чистых нет. Если убил Таленто, то после этого он вышел в холл и выпустил собаку в вестибюль, потом вернулся к себе в квартиру, вынес тело и положил его внизу у лестницы. А потом уже вышел из дома и выгнал собаку. Вы знаток собак. Что, это в принципе невозможно?
– Исключить нельзя. Все зависит от собаки и от ее преданности Кампфу. Крови же не было.
– Ну, я за что купил за то и продаю. Желаете копнуть глубже, сидите хоть весь день и читайте заключения экспертов и показания жильцов.
– Как-нибудь в другой раз. Мне пока хватит. Сначала входите вы?
– Ага. Пошли, Гудвин.
Пэрли двинулся к двери, но я возразил:
– Я останусь с собакой.
– Да ради бога. Тогда держись за Лофтусом.
Но я передумал. Хотелось посмотреть эксперимент, а Лофтус все загораживал. Поэтому я пошел в вестибюль вместе с Пэрли. Внутреннюю дверь открыл его коллега из отдела убийств, мы перешагнули порог и двинулись к дальней стене небольшого холла, довольно опрятного, но ничем не украшенного. Коллега закрыл дверь и остался стоять. Через минуту он снова открыл дверь и впустил Лофтуса с собакой. Сделав два шага вперед, Лофтус остановился, собака тоже. Никто ничего не сказал. Поводок болтался свободно. Бутса посмотрел на Лофтуса. Лофтус нагнулся к собаке и отвязал веревку от ошейника, потом показал его Бутсе, чтоб тот понял, что свободен. Бутса пошел ко мне и встал рядом, подняв голову и виляя хвостом.
