Филлис Джеймс - Саван для соловья
Похоже, бедный покойный мистер Деттинджер много чего не понимал, например, ее сексуальных запросов. Мастерсон слушал историю ее замужества без всякого интереса. Это была банальная история неудовлетворенной жены, подкаблучного мужа и несчастного, ранимого ребенка. Сержант не испытывал к ней пи малейшей жалости. Он не слишком интересовался людьми. Он подразделял их на две большие группы — на законопослушных граждан и на преступников, и та непрестанная война, которую он вел против последних, приносила ему личное удовлетворение. Но его интересовали факты. Ему было хороню известно, что если кто-то побывал на месте преступления, то там должны оставаться вещественные доказательства или, наоборот, что-то должно пропасть. А работа детектива именно в том и заключалась, чтобы отыскать эти доказательства. Он знал, что отпечатки пальцев еще никогда не лгали и что людям свойственно совершать опрометчивые, иррациональные поступки, виновны они или нет. Знал он и то, чего стоят факты в суде и что люди могут подвести. Он также знал, что мотивы могут быть совершенно непредсказуемыми, хотя был достаточно честен с самим собой, чтобы признавать причины своих собственных поступков. В тот самый момент, как он раздвинул ноги Джулии Пардоу и овладел ею, он сразу же понял, что этот акт, яростный и крайне экзальтированный, в каком-то смысле направлен против Делглиша. Хотя не смог бы объяснить почему. Он даже не стал бы пытаться это сделать. Тогда как в отношении девушки все было предельно ясно — это был преднамеренный акт его личного возмездия.
— Почему-то считается, что рядом с умирающим мальчиком должна находиться его мать. Но это так ужасно — сидеть рядом и слушать его жуткое дыхание, сначала еле слышное, потом страшно громкое. Разумеется, ои лежал в отдельной палате. Отсюда и счет. У него не было медицинской страховки. Должно быть, другим больным в отделении было слышно, как он дышит.
— Дыхание Чейна-Стока, — сказал Мастерсон. — Оно появляется перед самой смертью.
— Они должны были с этим что-то сделать. Меня это безумно расстраивало. Эта сиделка, что все время находилась рядом, должна была что-то предпринять. Ну хоть что-то. Думаю, она выполняла свои обязанности, но на меня ей было наплевать. В конце концов, живым тоже необходимо хоть какое-то внимание. Чем она еще могла помочь Мартину?
— Это была сестра Пирс. Та, что умерла.
— Да, я помню, вы говорили мне. Значит, она тоже умерла. Я только и слышу, что о смерти. Она словно преследует меня. Как вы назвали такое дыхание?
— Чейна-Стока. Оно является признаком того, что человек вот-вот умрет.
— Им следовало что-то предпринять. И она тоже так дышала перед смертью?
— Нет, она кричала. Ей влили в пищевод дезинфицирующий раствор, который выжег ей все внутренности.
— Не желаю ничего об этом слышать! Не хочу больше этого слушать! Поговорите со мной о танцах. Ведь вы придете в следующую субботу, да?
И она завела ту же пластинку. Ему это надоело; он почувствовал усталость и, наконец, даже страх. Ощущение триумфа от того, что он добился желаемого, угасло; теперь остались лишь раздражение и неприязнь. Слушая ее болтовню, ои прокручивал в своем воображении сцеиу жестокого убийства. Несложно представить, как случаются подобные вещи. Подходящая кочерга. И это глупое лицо превращается в кровавое месиво. Удар за ударом. И еще. Дробятся кости. Потом хлещет кровь. Настоящий оргазм ненависти. Представляя себе все это, сержант обнаружил, что начал тяжело дышать. Ласково взяв женщину за руку, он сказал:
— Да. Я снова приду. Да. Да.
Сейчас рука была сухой и горячей. Наверное, ее лихорадило. Накрашенные ногти были неаккуратно подстрижены. На тыльной стороне руки вздулись синеватые вены. Мастерсон осторожно провел пальцем по бурому старческому пятну на коже.
Вскоре после двенадцати речь миссис Деттинджер стала неразборчивой, голова упала на грудь, и Мастерсон увидел, что она заснула. Подождав немного, он высвободил руку и на цыпочках вышел из комнаты. На переодевание ушло всего пара минут. Затем он, так же на цыпочках, прошел в ванную комнату и вымыл лицо и руки, касавшиеся ее. Потом еще и еще раз. Наконец, тихо, словно боясь разбудить ее, он закрыл за собой дверь, покинул квартиру и вышел в ночь.
5
Пятнадцать минут спустя машина Мастерсона проследовала мимо квартиры, в которой мисс Бил и мисс Бэрроуз, одетые обе в уютные домашние халаты, попивали какао перед догорающим камином. Рокот его машины прозвучал для них как одно короткое крещендо в редком гуле ночного движения, нарушив их беседу вялыми размышлениями о том, кому это не спится в столь поздний час.
Определенно, для них было довольно необычным не спать в такое время ночи, по завтра — воскресенье, и они могли позволить себе поболтать подольше, успокаивая себя мыслью, что утром можно будет подольше поспать.
Они обсуждали вчерашний визит к ним старшего инспектора Делглиша. Все прошло как нельзя лучше, решили обе. Кажется, ему очень понравился их чай. Он сидел вот здесь, глубоко утонув в их самом удобном кресле, и все трое беседовали, как если бы он был давно знакомым и безобидным местным викарием, заглянувшим к ним на огонек.
Старший инспектор обратился к мисс Бил:
— Мне бы хотелось взглянуть на смерть сестры Пирс вашими глазами. Расскажите мне все об этом. Расскажите все, что вы видели и слышали с того момента, как проехали через ворота больницы.
И мисс Бил, испытывая некоторую застенчивость и одновременно удовольствие от того, что на целых полчаса стала главным объектом внимания, рассказала обо всем, что знала, то и дело ободряемая Делглишем за то, что оказалась такой внимательной и теперь могла описывать все так подробно и ясно. Да, он умел слушать, решили они. Разумеется, это часть его работы. К тому же оп умен и обладает способностью заставить людей разговориться. Даже Энджела, которая большую часть времени просидела в напряженном молчании, не смогла бы объяснить, что потянуло ее за язык рассказать о своей неожиданной встрече с сестрой Рольф в библиотеке Вестминстера. Его глаза прямо-таки зажглись интересом, но, когда она назвала дату, тут же разочарованно потухли. И подруги пришли к заключению, что они не могли ошибиться. Он действительно был разочарован. Сестру Рольф видели в библиотеке не в тот день.
6
Уже в двенадцатом часу ночи Делглиш запер па ключ ящик своего письменного стола, закрыл дверь кабинета и покинул Найтингейл-Хаус через боковой выход, чтобы пешком вернуться в «Фалкоперс армс». На повороте дорожки, там, где она сужалась, перед тем как скрыться среди черных теней леса, он оглянулся на нескладную громаду здания, огромного и зловещего, с четырьмя чернеющими на фоне ночного неба башенками. Дом уже почти полностью погрузился во тьму, светилось лишь одно окно, и Делглишу потребовалось некоторое время, чтобы сообразить, чье оно. Итак, Мэри Тейлор у себя в спальне, по еще не легла. Свечение было очень слабым, наверное, от прикроватной лампы; пока он смотрел па пего, оно погасло.
