Элджернон Блэквуд - Несколько случаев из оккультной практики доктора Джона Сайленса
— Ничего особенного, на этот раз лишь глубокая царапина, — вставил Джон Сайленс, впервые раскрыв рот. — И страдает девушка больше от шока, чем от раны.
— Какое счастье, что доктор не спал, — причитала миссис Мэлони, весь вид ее говорил о том, что ей не знать больше покоя. — Я думаю, мы обе были бы убиты.
— Божьей милостью, этого не случилось, — сказал Мэлони, пытаясь совладать с эмоциями, но даже его привыкший к кафедре голос предательски дрогнул. — Разумеется, мы не можем больше рисковать — необходимо сняться с лагеря и немедленно уехать.
— Только бы бедный мистер Сангри ничего не узнал о случившемся. Бедняжка так привязан к Джоан, он страшно расстроится, — добавила рассеянно вахтенная, затравленно оглядываясь.
— Согласен, мистеру Сангри лучше остаться в неведении, — заметил доктор Сайленс спокойно, — что же до отъезда, то, думаю, для безопасности всех, кого это касается, сейчас будет лучше не уезжать с острова. — Он говорил с такой непоколебимой убежденностью, что прелат лишь поднял на него усталые глаза, ни словом не возразив. — Если вы согласитесь остаться еще на несколько дней, не сомневаюсь, что мы сможем прекратить посещения нашего странного гостя и, между прочим, будем иметь возможность наблюдать в высшей степени специфическое и интересное явление…
— Что? — задохнулась миссис Мэлони. — Явление? Так вы знаете, что это?
— Совершенно уверен, что знаю, — ответил доктор очень тихо, заслышав приближающиеся шаги Сангри, — хотя пока еще не очень хорошо представляю, как с этим наилучшим образом покончить. Однако в любом случае оставить сейчас лагерь и спасаться бегством было бы неразумно…
— О, Тимоти, он думает, это дьявол!.. — верещала вахтенная так громко, что, должно быть, даже канадец услышал.
— По моему мнению, — продолжал Джон Сайленс, глядя то на меня, то на священника, — мы имеем дело с феноменом ликантропии — превращения человека в волка или иного дикого зверя, со всеми присущими современной эпохе осложнениями, которые могут…
Он не закончил, так как миссис Мэлони вскочила и побежала к своей палатке, опасаясь услышать что-нибудь страшное, и тут из-за изгороди появился Сангри.
— У входа в мою палатку следы, — выпалил он. — Зверь был здесь ночью! Доктор Сайленс, вы просто обязаны пойти и сами их увидеть. Они так же отчетливо отпечатались на мху, как следы на снегу.
Позже, когда Сангри уплыл на каноэ половить рыбу в заводях, а Джоан все еще лежала, забинтованная, в своей палатке, доктор Сайленс позвал меня и Мэлони и предложил прогуляться до гранитных плит на дальней оконечности острова. Миссис Мэлони, примостившись на пеньке рядом с дочерью, с равной энергией отдавалась то уходу за пострадавшей, то живописи.
— Оставляем все на вас, — сказал доктор с улыбкой, которая должна была казаться ободряющей, — а если понадобимся, мегафон у вас под рукой.
Атмосфера в лагере была предельно наэлектризована, так что все мы старались говорить спокойно, не давая эмоциям захлестнуть нас.
— Я останусь на часах, — заверила вахтенная, — и буду искать утешение в работе. — Миссис Мэлони с похвальным усердием трудилась над зарисовкой, начатой день спустя после нашего прибытия. — Ибо творчество, — добавила она с гордостью, указывая на свой маленький мольберт, — есть символ божественного; эта мысль помогает мне чувствовать себя под защитой высших сил.
Хмуро взглянув на мазню, которая скорее являлась симптомом болезни, чем «символом божественного», мы пошли по тропке вокруг лагуны. У дальнего ее конца в тени большого валуна разложили костерок и прилегли вокруг.
Мэлони вдруг перестал напевать и повернулся к доктору:
— Ну и что вы обо всем этом думаете?
— Ну, прежде всего, — ответил Джон Сайленс, удобно устраиваясь у скалы, — оно, это существо, человеческого происхождения; вне всякого сомнения, мы имеем дело с ликантропией.
Его слова произвели эффект разорвавшейся бомбы.
— Вы меня крайне удивляете! — воскликнул Мэлони, недоуменно уставившись на доктора.
— Возможно, — пожал плечами тот, — но если вы выслушаете меня внимательно, то, думаю, не будете удивляться — впрочем, быть может, сказанное мной окончательно собьет вас с толку. Это зависит от того, сколько вы знаете. Позвольте мне пойти еще дальше и сказать, что вы недооценили эффект воздействия примитивной жизни на всех вас.
— Каким образом? — спросил священник, слегка ощетинившись.
— Такая жизнь — сильное лекарство для любого городского жителя, а кое для кого оно оказалось чрезмерным. Один из вас стал диким. — Эти последние слова Сайленс произнес очень четко и, окинув нас взглядом, многозначительно добавил: — Да-да, стал дикарем…
Никто не нашелся, что ответить.
— Сказать, что в человеке проснулся зверь, — это не всегда просто метафора, — продолжат доктор.
— Конечно нет!
— Но в том смысле, который вкладываю я, это может иметь очень буквальное и страшное значение. Древние инстинкты, которые никому и не снились, и меньше всего — их обладателю, могут вырваться наружу…
— Появление зверя с зубами, когтями и кровожадными инстинктами вряд ли можно объяснить атавизмом, — нетерпеливо перебил его Мэлони.
— Ну, вот вы и произнесли это слово, — заметил спокойно доктор. — Однако это тот самый случай, когда слово указывает лишь на результат, не выявляя самого процесса; появление зверя, который повадился на ваш остров и даже нападал на вашу дочь, имеет значительно более глубокий смысл, чем просто атавистические тенденции или откат к первобытным истокам.
— Только что вы говорили о ликантропии, — начал было Мэлони, сбитый с толку и явно изо всех сил пытающийся придерживаться только фактов, — кажется, я встречал это понятие, но право же… право, его ведь нельзя понимать буквально в наши дни! Эти предрассудки Средних веков едва ли…
Он обернул ко мне свое жизнерадостное красное лицо, и написанное на нем смятение в любое другое время вызвало бы у меня приступ громкого хохота, однако никогда мне не было настолько не до смеха, как в те минуты, когда Сайленс осторожно подготавливал священника к тому объяснению, которое постепенно вызревало и в моем собственном сознании.
— В средневековых представлениях данная идея могла быть сильно преувеличена — впрочем, для нас это не имеет значения, — терпеливо объяснял доктор, — ведь сейчас мы лицом к лицу столкнулись с современным примером того глубинного явления, которое всегда было фактом. На какое-то время давайте забудем о конкретных людях и рассмотрим определенные возможности.
