Рекс Стаут - Через мой труп
– Так вы, мистер Гудвин, можете как-то помочь мне в этом кошмаре? Вам удастся пресечь ужасную ложь этого человека? Правда? Вы обязательно должны это сделать! Я так надеялась, что Ниро Вульф… мой отец…
Говорила она, словно мурлыкая, но все же ее произношение было лучше, чем у Карлы. Слава Богу, она ничем не напоминала Ниро Вульфа, ведь, если бы это было так, пожалуй, трудно было бы пройти мимо подобного зрелища, – такую девушку стоило бы показывать в балагане. К тому же – хе-хе! – он же ее удочерил. У нее, как и у Карлы, были черные глаза и симпатичная фигурка – ну, может, она была на дюйм полнее, чем требовалось; однако ее подбородок, да и все лицо смотрелись, как картинка, так что общее впечатление от нее, от того, как она говорила, стояла и смотрела на вас, было странной смесью «подойди ко мне» и «не тронь меня». Поскольку я довольно долго общался с ее отцом, то, наверно, в моем первом беглом осмотре таилось больше интереса, чем если бы меня познакомили с какой-нибудь другой особой женского пола. С первого взгляда у меня сложилось мнение, что она умна и привлекательна, но с окончательным приговором я решил повременить, пока не узнаю ее получше. Она заметила, что я рассматриваю то, что было на ней – некое зеленое одеяние вроде широкого халата, перехваченное спереди поясом, выглядывающую из-под него белую парусиновую блузку, рейтузы, закатанные носки и гимнастические туфли.
– Я как раз давала урок, – сказала она. – По просьбе Милтана. Он не хочет скандала. Да и никто не хочет, кроме дуралея Дрисколла. Надо же, какой лгун – у меня на родине знали бы, что с ним делать. Карла сказала, что ему… что отцу сообщили обо мне, ну и вам, наверное, тоже. Только я не хочу, чтобы об этом узнал еще кто-нибудь. А почему он сам не пришел?
– Ниро Вульф? Тяжелый клинический случай. Он никогда никуда не вылезает из дома, кто бы ни просил.
– Но я все-таки его приемная дочь.
– Я уже понял. Но, заметьте, вы в Нью-Йорке уже несколько месяцев, а найти адрес вашего папочки в телефонном справочнике совсем не трудно.
– Он же бросил меня. Меня всю жизнь учили его ненавидеть. Мне совершенно не хотелось…
– Пока вы не попали в беду. Кажется, вам было три года, когда вы с ним расстались. Впрочем, это не так важно. Меня послали сюда спасти вас от тюрьмы, и время не терпит. Наверно, у вас достанет ума понять, что мне необходимо знать правду. Что вы делали с пиджаком Дрисколла?
Ее подбородок дернулся, а глаза испепелили меня на месте.
– Ничего. Я и не прикасалась к нему.
– А зачем вы ходили в раздевалку?
– Я туда не заходила.
– Здесь, в школе, есть какая-нибудь девушка, похожая на вас?
– Нет. Очень похожей нет.
– То есть перепутать вас с кем-то другим Дрисколл не мог?
– Нет.
– Что вы делали вчера в то время, когда Дрисколл, по его словам, заметил вас в раздевалке около его пиджака?
– Я давала урок мистеру Ладлоу.
– Урок фехтования?
– Да, на шпагах.
– В большом зале?
– Нет, в маленьком, что в конце коридора.
– Кто такой мистер Ладлоу?
– Клиент, который берет уроки фехтования на шпагах.
– Вы уверены, что давали ему урок именно тогда, когда Дрисколл якобы видел, как вы обшаривали его пиджак?
– Уверена. Мистер Дрисколл пришел к Милтану без двадцати пять. Он сказал, что одевался почти пятнадцать минут. Я начала урок с мистером Ладлоу в четыре часа, и, кода Милтан прислал за мной, мы с ним еще занимались.
– И вы ни разу за весь урок не отлучались из зала?
– Ни разу.
Карла Лофхен перебила.
– Но, Нийя! Ты что, забыла, ведь Белинда Рид заявила, что примерно в половине пятого видела тебя в коридоре?
– Она лжет, – спокойно возразила Нийя.
– Но и тот, кто был с ней, тоже тебя видел!
– Он тоже лжет.
Боже милостивый, подумал я, какое счастье, что здесь нет Вульфа и он избавлен от этого зрелища. Смотреть, как его дочь делает из себя посмешище! Пока все говорило за то, что воссоединение семьи произойдет-таки за решеткой.
– Ну, а Ладлоу? – отрывисто бросил я. – Он что, тоже лжет?
Она заколебалась, нахмурив брови, но, прежде чем нашлась, что ответить, послышался мужской голос. Его обладатель возник откуда-то со стороны лестницы. Он был примерно моих лет и такого же сложения, с располагающим взглядом светлых глаз, в сером костюме из дорогой ткани, который сидел на нем так, что был скорее всего сшит по заказу.
– А я вас искал, – мужчина подошел к нам и приветливо улыбнулся. – Милтан ждет вас у себя в кабинете. Все по тому же смехотворному делу.
– Мистер Ладлоу, это мистер Гудвин, – сказала Карла Лофхен.
Мы обменялись рукопожатием. Встретившись с Ладлоу взглядом, я невольно почувствовал к нему симпатию – не потому, что в его глазах читалась искренность или дружелюбие, а потому, что в них светился живой ум.
– Вы тот самый Ладлоу? – на всякий случай уточнил я.
– Совершенно верно. Перси Ладлоу.
– Это с вами мисс Тормик занималась фехтованием вчера во второй половине дня?
– Да, со мной.
– Тогда вас-то мне и надо. Скажите, она безотлучно оставалась с вами с четырех часов до половины пятого?
Он поднял брови и улыбнулся.
– Одну минутку. Все, что мне о вас известно, – это что вас зовут Гудвин.
– Я представляю интересы мисс Тормик. Она наняла Ниро Вульфа, а я его доверенный помощник.
Он взглянул на Нийю, и она утвердительно кивнула головой.
– Вот как! Она наняла Ниро Вульфа? Это как раз то, что нужно. Я слышал, вчера мисс Тормик заявила, что все время урока неотлучно находилась со мной.
– Да. А вы что скажете?
Он снова поднял брови.
– Лгуньей я бы мисс Тормик называть не стал. Да и с какой стати? Пойдемте лучше в кабинет Милтана. Дрисколл еще не пришел, но он появится с минуты на минуту…
– Так она была все время с вами или нет? Вы понимаете, что если да, то все обвинения Дрисколла в ее адрес теряют силу?
– Ну, конечно, я это прекрасно понимаю. Но, к сожалению, еще двое заявили, будто видели ее в коридоре. – Он указал рукой. – Вон там, меньше чем в десяти футах от двери в раздевалку. И Дрисколл, конечно, тоже это утверждает.
Он зашагал прочь. Я преградил ему путь:
– Послушайте, мистер Ладлоу, если вы пообещаете, что будете стоять на своем…
– Дорогой мой! Пообещать вам? Тут все равно предстоит еще повозиться – куча народу уже знает об обвинении, выдвинутом против мисс Тормик, и, что бы ни говорилось еще, все это услышат. Ведь так или иначе придется все выяснять.
Они направились к лестнице. Не мог же я загородить дорогу троим сразу – пришлось подчиниться. Меня самого ошеломила абсурдность происходящего. Карла казалась встревоженной, но Ладлоу держался успокаивающе. Что же до Нийи, то ее поведение могло объясняться либо ее гордой уверенностью в собственной невиновности, либо ослиной величавостью простофили, а может, и тем и другим вместе. Рядом с ней шел свидетель, которого следовало умаслить хотя бы ради того, чтобы обеспечить первоклассное алиби, но Нийя даже не потрудилась попросить его об этом. Пока я плелся следом за ними вниз по лестнице и дальше в кабинет Милтана, я все старался придумать, как бы выманить отсюда Дрисколла и затащить к нам на Тридцать пятую улицу, так как, похоже, другого пути не оставалось.
