Хью Пентикост - Снайпер
— Берт, этот вопрос мы решим позже, — решительным тоном проговорила она.
— Слушаюсь, мисс Луиза.
Старик взял ключи Джерико и пошел вниз к его машине.
— Слава Богу, что вы не попросили его поднести ваши чемоданы, — негромко проговорила Луиза. — Иначе он бы на всю жизнь стал вашим врагом. Что же касается комнаты для игр, то это идея самого Берта, а не мамы. Она вообще не высказала никаких предложений.
Луиза провела его в прохладную переднюю. Там все было обставлено на первый взгляд просто, но с большим вкусом.
— Не скажу, Джонни, чтобы семья ликовала.
— Простите?
— Им, конечно, понравилась идея с портретом, но они не понимают, почему вы не могли просто взять несколько фотографий и сделать свою работу в каком-то другом месте.
— Но вы убедили их?
— Убедила. — Губы ее напряглись, когда она вспомнила недавние дебаты.
— Диктатор, — с ухмылкой проговорил Джерико.
— К сожалению, в настоящий момент в доме никого нет, — сказала Луиза. Оказалось, что мать и сестра Джорджиана неожиданно решили отправиться за покупками. Муж Джорджианы, Артур Фрост, был занят на работе. Уолтер Фрост, их сын, плавал на яхте по озеру. — Мой брат Фред ждет вас в директорском кабинете. Там он чувствует себя более уютно.
— До меня доносится эхо семейного скандала? — спросил Джерико.
— Джонни, в этом нет ничего необычного. В этой семье никто не любит совершать поступков, которые не продуманы заранее. Я поломала эту традицию, пригласив несколько попечителей, которые были без ума от радости.
Через раздвижные двери в комнату вошел Берт Уолкер, сгибающийся под тяжестью двух чемоданов Джерико.
— Если вы пройдете со мной, сэр, я покажу, где вы сможете разместиться.
— Поспешите, Джонни, — сказала Луиза. — Берт покажет вам, где директорский кабинет. Я подожду здесь, пока вы подготовитесь к встрече с Фредом.
Гостевая комната и ванная на втором этаже, куда проводил его Берт Уолкер, были просторными и окнами выходили на озеро. По сведениям, полученным от того же Берта, озеро это имело совершенно непроизносимое индейское название, а потому его называли просто Фэйерчайлдом.
Джерико с некоторым облегчением оглядел громадную кровать с пружинным матрасом, рядом с которой стояли изящный туалетный столик и комод. Берт перехватил его взгляд и улыбнулся.
— Мисс Луиза упомянула, что вы такой же высокий, как и Капитан. Пожалуй, так оно и есть, вот только весом поменьше. Капитан никак не мог подыскать себе кровать, в которой он мог бы с удобством улечься. А эту он соорудил много лет назад. Мне было позволено переместить ее сюда.
— Берт, я упомяну вас в своем завещании, — сказал Джерико. — Что я действительно ненавижу, подолгу находясь где-то в гостях, так это спать, скрючившись пополам.
— Когда Капитану постель казалась слишком короткой, он обычно сбрасывал все белье на пол и спал там. Мне распаковать ваши вещи, сэр? Я обычно распаковывал и упаковывал вещи Капитана.
— Если это доставит вам удовольствие, Берт.
— Я буду рад обслуживать вас, пока вы находитесь здесь, сэр. Когда Капитана не стало, летнее время здесь — сплошная скука.
— Мисс Луиза сказала, что вы были очень близки с ним. — Джерико прошел к креслу у окна и начал набивать свою черную изогнутую трубку табаком из клеенчатого кисета.
— Сорок лет, сэр. Впервые мы встретились в пятнадцатом. А убили Капитана всего лишь десять лет назад. — Судорога свела щеку старика, и он склонился над большим чемоданом Джерико, принявшись скрюченными пальцами возиться с его застежками.
— Насколько я понял, вы знаете его дольше из всех живущих здесь.
— Даже дольше, чем его знает Мадам, сэр. — Чемодан раскрылся, и Берт выпрямился. — И как хорошо, сэр, что будет написан подлинный портрет Капитана. Я полагаю, что они повесят его в главном зале.
Джерико поднес к чубуку трубки тяжелую серебряную зажигалку:
— Написать подлинный портрет человека, Берт, отнюдь не просто.
— Но ведь есть же сотни фотографий, сэр. У меня лично есть несколько, которые относятся еще к лондонскому периоду.
— Фотографии скажут вам лишь часть нужного, — проговорил Джерико. — Вы смотрите на фотографию друга и воспринимаете его таким, каким знаете. Картина же должна разрушить прежний каркас и показать человека таким, каким он был на самом деле. В этом-то и состоит моя проблема, Берт. Я не знал этого человека.
— Вам не повезло, сэр, — проговорил Берт, перенося костюмы и куртки Джерико в просторный шкаф на противоположной стороне комнаты, где он повесил их на плечики. — Если они не отвисятся как следует, я их поглажу, сэр.
— По-моему, он должен был быть отменным джентльменом во всех отношениях, — сказал Джерико, прищурив свои ярко-голубые глаза от дыма трубки.
— Более великого человека, чем Капитан, я еще не встречал, сэр, — сказал Берт, возвращаясь к чемодану, лежавшему на кровати.
— Пытаясь понять этого человека, Берт, будет очень трудно обойти стороной его смерть. Я полагаю, семья так и не оправилась от этого потрясения.
В голосе Берта прозвучали резкие, скрипучие нотки.
— А как бы вы почувствовали себя, сэр, если бы вам пришлось каждое утро видеть лицо убийцы за завтраком?
— Крепко сказано.
— А как же еще, сэр? Ему выстрелили прямо между глаз! И в поместье не было ни единого чужака. Было лето, и школа полностью опустела — если не считать семьи, к числу которой я причисляю и себя, сэр. Были, конечно, и подсобные работники, которые жили по соседству со школой, но полиция всех их проверила.
— Но это большая территория, Берт. Кто угодно мог прийти сюда и пристрелить его.
— В летнее время, сэр, я здесь работал ночным сторожем. И в ту ночь я совершал обход, причем не в сотне метров от того места, где стоял убийца, а прямо за Сакс-Холлом, где располагается одно из наших больших общежитий. В момент выстрела я побежал за угол здания. Там никого не было. Через освещенные окна я увидел Капитана, распростертого на его письменном столе. Школьная собака, старый колли, лежала на нижних ступенях перед входом в зал заседаний и мотала передо мной хвостом. Если бы он увидел перед собой чужого человека, то сразу же подал бы сигнал тревоги. Полиция придала данному обстоятельству важное значение.
— И выстрел не произвел на него никакого впечатления?
— Стрельба была любимым видом спорта Капитана, сэр. Он обучал ей детей сызмальства, и даже Мадам была в этом деле отменным специалистом. Старый Принц — так звали собаку — готов был провести целый день на наших дневных стрельбищах. Пальба вызывала у него не больше возбуждения, чем обычный хлопок закрываемой двери. Но когда приходили посторонние, эта собака была настороже.
