Эрл Гарднер - Дело кричащей женщины
– Что дальше? – спросил Мейсон.
– Дальше… Дальше я положила трубку и направилась к входной двери.
– Не к окну? – переспросил Мейсон.
– Нет, мистер Мейсон. Я стояла у парадной двери. Я хотела видеть и слышать все, что там происходит, а для этого надо было избавиться от звука пианино.
– Свет на крыльце был включен? Я имею в виду ваш дом.
– На крыльце я свет не включала, только в коридоре. В комнате также было темно. На наше крыльцо падали лишь отблески уличного света с Рубарт-террас. Но на крыльце дома доктора Бэбба свет по-прежнему горел.
– Спасибо, – кивнул Мейсон, – что произошло потом?
– Я увидела молодую женщину, стремительно выбежавшую из парадной двери.
– Это была та же самая девушка?
– Вне сомнений.
– Что произошло дальше?
– Она бросилась бежать по улице так быстро, как только могла. Я направилась к дому доктора Бэбба и оказалась около него одновременно с полицией. И тогда я увидела Мотли, поднимающегося вверх по ступенькам.
– Эльвира, я же просил тебя ничего об этом не говорить, – недовольно произнес ее муж.
Миссис Данкирк улыбнулась Мейсону и произнесла:
– Мотли не хочет утруждать себя ролью свидетеля…
– По каким ступенькам он поднимался? – уже спрашивал Мейсон.
– По цементным ступенькам, – ответила она. – Посмотрите, мистер Мейсон. Видите вон тот лестничный марш? Да, это те ступеньки, которые ведут от дома доктора Бэбба к Рубарт-террас. А вон там – ступеньки от нашего участка вниз к улице. Мотли услышал крики и двинулся вниз, чтобы на месте убедиться, не может ли он чем помочь. Но по дороге понял, что от него не будет никакого проку, поэтому развернулся и пошел обратно в дом.
– Дональд уже бежал от гаража, где он и живет, – в качестве объяснения своим действиям произнес Мотли. – Не было никакой необходимости проделывать весь этот изнурительный путь, раз уж он вбегал в дом. Видите ли, у меня как раз проявлялась последняя партия фотографий. Я начал спускаться вниз… я точно не помню, кажется, я успел пройти четверть спуска. Видимо, это происходило в тот момент, когда жена звонила в полицию. Когда я увидел, что ассистент доктора, Дональд Дерби, обмотанный одним лишь полотенцем, вбегает в заднюю дверь дома, я развернулся и пошел обратно к своим фотографиям.
Миссис Данкирк рассмеялась и пояснила:
– Дональд как раз принимал душ. Услышав крики, он не стал тратить время на одевание, поэтому и обмотал вокруг бедер полотенце. Он прибежал почти одновременно с полицией. Несомненно, я в тот момент была сильно взволнована. Я посчитала, что, поскольку именно я звонила в полицию, мне следует быть около дома, чтобы все рассказать офицерам о девушке, чтобы они сразу же могли броситься за ней следом. Поэтому я от дома побежала по бетонной дорожке на Рубарт-террас, затем вниз на Санлэнд-драйв и вверх – к дому доктора Бэбба. Полицейские опередили меня совсем ненамного. Я немедленно сообщила им о девушке, и через несколько минут один из офицеров поехал на машине в ту сторону, в которую она побежала, а напарник остался следить за домом.
– Где в тот момент находился ассистент доктора? – спросил Мейсон.
– Полицейские отправили его домой одеваться. Вы уже знаете, он живет над гаражом, и у него очень неплохая квартира. Комфортабельна настолько, насколько это возможно.
– Как давно он работает у доктора Бэбба?
– Когда я впервые обратился к доктору, он уже у него работал, – ответил Мотли Данкирк.
– Вы не беседовали с полицией? – спросил его Мейсон.
– К тому времени, когда подъехала полиция, – покачал головой Данкирк, – я уже находился в подвале. Я не хотел, чтобы и меня втянули в это дело. Я однажды выступал свидетелем в суде и ни разу в жизни не испытывал столь сильного чувства отвращения. Меня вынуждали четыре раза являться в суд, и каждый раз рассмотрение дела откладывалось. А потом, когда я таки сел на место для дачи свидетельских показаний и рассказал все, что знал, адвокат защиты начал запугивать меня, кричать, трясти своим пальцем перед моим носом и, стоило мне открыть рот, чтобы сказать правду, называл меня лжецом. Я так распсиховался, что с трудом мог говорить. Я отправился домой и чувствовал себя настолько скверно, что лег в постель. А судья сидел себе на своей лавке и ни разу не одернул его. Только сидел себе и слушал. Все вокруг вели себя так, будто они до смерти устали от этого цирка.
– Что за дело разбиралось? – спросил Мейсон.
– Дорожно-транспортное происшествие, – ответил Мотли Данкирк, – столкнулись два автомобиля. Все внутри меня вскипает всякий раз, как я об этом вспоминаю…
– Мотли поднялся вверх по ступенькам, – продолжала миссис Данкирк, – и нырнул в лабораторию заниматься своими фотографиями. Я разговаривала с полицейскими, и, поскольку я как бы единственная видела, что произошло, они не удосужились подняться наверх к нашему дому или поинтересоваться, а не видел ли чего-то подозрительного мой муж.
– Знаете что, – подхватил Мотли, – насколько я могу заключить, женщина, которая выбежала из парадной двери, не имеет никакого отношения к случившемуся. Всю ответственность должна нести другая женщина.
– Другая женщина?! – переспросил Мейсон.
– Да, женщина, выбежавшая через заднюю дверь.
– Я ее вообще не видела, – уточнила миссис Данкирк. – Должно быть, она выбежала из дома в тот момент, когда я звонила в полицию или направлялась открыть переднюю дверь. Я ее вовсе не видела. Ее видел только Мотли.
В голосе Мейсона, когда он спрашивал Мотли Данкирка, прозвучали очевидные ноты заинтересованности:
– Значит, вы видели еще одно действующее лицо?
– Все верно, – согласился Мотли. – Женщину, выбежавшую через заднюю дверь. Я склонен полагать, что она выбежала в тот момент, когда моя жена звонила в полицию.
Мейсон нахмурился и произнес через несколько секунд:
– Предположения не позволят нам составить точный график…
– Мы действительно не можем его составить, – подтвердил Мотли. – Я уже старался сравнить свои наблюдения с тем, что видела Эльвира. Очень трудно расставить все по своим местам. Понимаете, мистер Мейсон, когда я прошел часть пути вниз по ступенькам, я не мог видеть лицевой стены дома. Моя жена, стоя на крыльце или сидя здесь, у окна, могла одновременно наблюдать и за парадным, и за черным входом. Но она в тот момент говорила по телефону. Когда же она добежала вниз по улице к парадному входу дома доктора Бэбба, она не могла с того места видеть заднюю дверь. У меня очки с бифокальными линзами, поэтому ходьба по лестнице нервирует меня. Я вынужден идти наклонив голову и внимательно смотреть себе под ноги. Я периодически останавливаюсь и оглядываюсь. В один из таких моментов я и увидел эту женщину.
