Эрл Гарднер - Дело о бархатных коготках
– Наша газета всегда интересуется пикантными сведениями, касающимися значительных персон, – наконец сказал Локк. – Мы всегда ценим интересную информацию.
– Не рассказывайте мне сказки! – ответил Мейсон. – Вы прекрасно знаете, где собака зарыта, я это понимаю не хуже вас. Был сделан список свидетелей, но Гаррисона Бурка в этом списке нет. И нет женщины, с которой он был. Вы заплатите тысячу долларов за совершенно достоверную информацию о том, кто была эта женщина?
– Нет, – ответил Локк решительно и подчеркнуто твердо.
– Ну, – поспешно сказал Мейсон, – а пятьсот заплатите?
– Нет.
– Тогда я вам скажу вот что, – настаивал Мейсон, придавая своему голосу заискивающий оттенок. – Я продам эти сведения за четыреста. Но это уже самый нижний предел, потому что у меня есть другой покупатель, который даст мне триста пятьдесят. У меня была масса хлопот, чтобы поймать вас, и вы должны заплатить четыреста, если хотите получить эти сведения.
– Четыреста долларов – это солидная сумма, – торговался Локк.
– Сведения, которые я вам дам, стоят того.
– Вы должны будете доставить мне нечто большее, чем просто сведения, – заявил Локк. – Мне нужны будут доказательства на случай процесса об оскорблении.
– Разумеется, – согласился Мейсон. – Если вы мне заплатите четыреста долларов, то я дам вам доказательства.
Локк молчал пару секунд. Наконец он сказал:
– Я подумаю над этим делом. Я позвоню через минуту и дам вам ответ.
– Я жду по этому номеру, – ответил Мейсон.
Он повесил трубку, сел на высокой табуретке у стойки с мороженым и без каких-либо признаков нетерпения выпил стакан содовой. Взгляд у адвоката был спокойным и сосредоточенным. Прошло шесть или семь минут, прежде чем телефон снова зазвонил. Мейсон вернулся в кабину.
– Говорит Смит, – сказал он тем же заискивающим тоном.
В трубке раздался голос Локка:
– Да, мы готовы заплатить четыреста долларов, если вы дадите нам соответствующие доказательства.
– Прекрасно, – сказал Мейсон. – Ждите меня завтра у себя в редакции. Только не вздумайте устраивать фокусы, потому что я отказываю тому покупателю, который хочет заплатить триста пятьдесят.
– Послушайте. Я хотел бы встретиться с вами прямо сегодня, а заплачу вам завтра, когда доставите мне доказательства.
Мейсон издевательски захохотал:
– Ну и шуточки у вас.
– Делайте как хотите, – раздраженно ответил Локк.
Мейсон снова рассмеялся в трубку:
– Спасибо, непременно воспользуюсь вашим советом.
Он вернулся в машину и ждал почти двадцать минут, прежде чем Фрэнк Локк вышел из отеля в обществе молодой женщины. После бритья и массажа коричневая кожа Локка приобрела легкую розоватость. Лицо у него лучилось от довольства маленького человека, который наслаждался своим внешним видом человека светского.
Молодая женщина, которая сопровождала его, была, судя по виду, не старше двадцати двух лет. У нее были соблазнительные формы, ловко подчеркнутые дорогим туалетом, но совершенно невыразительное лицо под чрезмерным слоем косметики. Она была по-своему красива, но без претензий.
Перри Мейсон подождал, пока они сядут в такси, после чего вернулся в отель и направился к коммутатору. Девушка подняла на него тревожные глаза, украдкой сунула руку за вырез платья и достала оттуда листок бумаги. На листочке был нацарапан номер: Фрайбург, шестьсот двадцать девять – восемьсот три. Перри Мейсон кивнул и спрятал листок в карман.
– Это был разговор о цене, которую он может заплатить за сведения? – спросил он.
– Я не могу выдавать того, что говорили по телефону.
– Понимаю. Но вы сказали бы мне, если бы это был другой разговор, правда?
– Может быть.
– Прекрасно. И больше вы ничего не можете мне сказать?
– Нет!
– Это все, что я хотел узнать, – улыбнулся Мейсон.
Глава 4
Перри Мейсон вошел в следственный отдел управления полиции.
– Драмм у себя? – спросил он.
Один из мужчин кивнул и показал пальцем на двери в глубине. Перри Мейсон прошел дальше.
– Я ищу Сиднея Драмма, – сказал он мужчине, который сидел на углу письменного стола с сигаретой во рту.
Кто-то другой повысил голос и рявкнул:
– Драмм, иди-ка сюда!
Открылась дверь, и Сидней Драмм осмотрел присутствующих. Увидев Мейсона, он улыбнулся.
– Привет, Перри, – сказал он.
Высокий худой мужчина с выдающимися скулами и выцветшими глазами, Драмм больше был бы на месте, если бы сидел за высоким бухгалтерским столом, с козырьком на лбу и пером за ухом, нежели в следовательском отделе управления полиции. Может быть, именно поэтому его так высоко ценили как агента. Мейсон приветственно кивнул ему и сказал:
– Мне кажется, что у меня будет кое-что для тебя, Сидней.
– Ладно, – ответил Драмм, – уже иду.
Мейсон вышел в коридор. Через пять минут появился Сидней Драмм.
– Ну, рассказывай, – сказал он.
– Я двигаюсь по следам дела, с которым, возможно, приду к тебе, – сообщил Мейсон. – Я, правда, еще не знаю, куда это меня заведет. Пока я работаю для клиента, и мне нужны сведения об одном номере телефона.
– Каком номере?
– Фрайбург, шестьсот двадцать девять – восемьсот три, – ответил Мейсон. – Если это номер, который мне нужен, то его хозяин отнюдь не прост, и история со случайной ошибкой номера здесь не пройдет. Я думаю, что это засекреченный телефон. Тебе придется проверить на телефонной станции, и при этом, вероятно, лично.
– Господи, ну и нахал же ты! – сказал Драмм.
Мейсон сделал оскорбленное лицо.
– Я ведь говорил тебе, что работаю на клиента, – сказал он. – Ты получишь за это двадцать пять долларов. Я думаю, что стоит проехаться на телефонную станцию за двадцать пять монет.
Драмм сменил гнев на милость:
– Черт возьми, так бы сразу и сказал! Подожди, я только возьму шляпу. Поедем на твоей машине или на моей?
– Лучше каждый на своей, – ответил Мейсон. – Я не знаю, буду ли возвращаться в эту сторону.
– О’кей, – сказал полицейский. – Встретимся на телефонной станции.
Мейсон вышел, сел в машину и поехал на телефонную станцию. Когда он добрался, Драмм на полицейской машине уже был там.
– Я пришел к выводу, что лучше не афишировать твой интерес, – заявил Драмм. – Я уже был наверху и взял для тебя данные.
– И чей это телефон?
– Некоего Джорджа К. Белтера, – сообщил полицейский. – Адрес: Элмунд-драйв, пятьсот пятьдесят шесть. Ты был прав, это засекреченный номер. Никому нельзя давать даже номер, не говоря уже о других данных. Поэтому забудь, откуда ты его узнал.
– Ясно, – согласился Мейсон, доставая из бумажника две десятки и одну пятерку.
Пальцы Драмма сомкнулись на деньгах.
