Анна Литвинова - Пока ангелы спят
– Где именно?
– Ну, вы спросили!..
– А вы пропуск мне не закажете? – Голос предательски дрогнул.
– Как фамилия? Нарышкина? Ждите, поднесут.
Наташа принялась добросовестно ждать. Милиционер на посту одобрительно ощупывал взглядом ее узкие джинсы, но пройти не предлагал. А мимо шустро пробегали причастные – совсем молодые парни и девчонки. Они демонстрировали постовому темно-бордовые книжицы с магическим ПРЕССА. «Сколько народу может втиснуться в лифт?» – Наташа поедала их завистливым взглядом.
Прождав минут двадцать, Наталья снова позвонила Марине Евгеньевне. Слава богу, занято. Значит, подошла. Игнорируя бурчание очереди, она накручивала и накручивала диск. Ура, длинные гудки!.. И опять трубку никто не взял. Да что же это такое!
И тут Наташа увидела Полуянова. Дмитрий на ходу пытался соорудить нечто вроде прически, старательно приглаживал пальцами разлохматившуюся шевелюру. Она бросилась навстречу:
– Дима, здравствуйте!
Он отчего-то вздрогнул. Уставился непонимающе:
– Вы это мне?
Очередь у телефона смаковала бесплатное шоу.
Наташа покраснела. Пролепетала:
– Я – Нарышкина…
Он еще секунду соображал. Наконец вспомнил:
– А, Максима Петровича дочка!
Вот так вот. Дочка Нарышкина. Что ж она, ей-богу, до пенсии будет ходить с этим клеймом?! Папка ведь обещал, что не станет соваться в ее дела! Что она будет делать свою жизнь сама!
Полуянова зрители у бюро пропусков не смущали. Он подхватил Наташу под руку:
– Пропуска ждешь? Ну, это ты зря.
Он кивнул милиционеру:
– Пропустим крошку? Она ко мне. Молодая, но уже много всем наобещавшая журналистка.
Наташа бордово покраснела. Постовой ревниво взглянул на Полуянова и неохотно кивнул.
Они поднялись на шестой этаж. В лифте Дмитрий сказал:
– Это ты ничего написала… Про Неделю высокой моды. Хит сезона – голое пузо, да?
– Это не я… Я про дешевые парикмахерские писала, – пробормотала Наташа.
– Ну, тоже ничего получилось, – не смутился Дима. – Зайдешь ко мне? Кофейку дернем?
В Наташиной сумке лежала коробка конфет. Она приготовила ее для Марины Кленовой, завотделом женских проблем. Но раз та где-то бегает… И даже пропуск ей не заказала…
Дима отпер свой кабинет. Наташа чуть не задохнулась – в нос бросился запах пыли и застарелых окурков. Стаканы оказались грязными. Единственный гостевой стул завален газетами.
Газеты Полуянов сбросил на пол, на стаканы подул, а один из них, Наташин, даже протер носовым платком. Вода грелась в старинном железном чайнике, банку с кофе Дмитрий выудил из-под стола.
– Ну, рассказывай, – деловито-рассеянно обратился к ней Дима, когда кофе был налит, а конфеты распечатаны. – Мысли, идеи, творческие планы? Как будем жить дальше?
Жить дальше?
– Ну, я хотела бы… – Наташа замялась, – …хотела бы… – и выпалила, как с мостика в холодную воду, совсем даже и не то, что собиралась сказать, – хотела бы стать, как вы!
Дима хмыкнул. Непонятно, смешно ему или приятно.
– Ты столько, сколько я, сроду не выпьешь, – подмигнул он. – Но я не о том спрашиваю. – Полуянов обволок ее томным взглядом: – Откуда ты такая красивая?
О чем он говорит, ей-богу!
Наталья начала злиться. И выпалила:
– Мама с папой хорошо постарались. Вот так и получилась!
Он засмеялся. Похвалил:
– Молодец, языкастая.
Ловко выискал в коробке конфету с ликерной начинкой, кинул в рот, отсалютовал ей кофейной чашкой. Наташа краснела под его взглядом.
В кабинет заглянула Марина Евгеньевна Кленова, руководитель женского отдела. Замерла на пороге:
– Ба! Да у вас тут интим! – Она въедливо уставилась на Наталью: – Я вас, девушка, кстати, с утра жду!
Ага, ждет: ни пропуска нет на вахте, ни телефон у нее не отвечает.
– Дима меня провел. Пропуска ведь не было, – вежливо ответила Наташа, покраснев.
– Звонить надо насчет пропуска!
– Вы же в четверг обещали…
Полуянов и Кленова обменялись непонимающими взглядами.
– Четверг-то когда был! – объяснил ей Дмитрий.
Нет, никак она не поймет этот мир журналистов. Не врубится в него. Кленова же сама обещала, что в понедельник, то есть сегодня, закажет пропуск без всяких дополнительных звонков. Никто ее за язык не тянул. Зачем было зря трепаться?
– Подсказывает мне моя женская интуиция, – Кленова ехидно посмотрела на Наталью, – что ты, Полуянов, лопаешь конфеты, предназначенные совсем не тебе.
– Угощайся, – Дима не смутился и сделал широкий жест. Та пожала плечами:
– Угоститься-то я угощусь…
Наташе показалось, что Марина Евгеньевна оскорблена. Кленова выцепила из коробки конфету и вышла, даже не взглянув на Нарышкину.
– М-да, я тебе не завидую, – прокомментировал Дима.
– В чем дело-то? – не поняла Наташа.
– Да похоже, что теперь ты ко мне переходишь. В отдел расследований. Это посложней, чем про парикмахерские писать…
– Почему?
– Да потому, что женский отдел тебя больше печатать не будет. Кажется, приревновала тебя ко мне Кленова, – объяснил Дима. – И больше возиться с тобой, юным дарованием, не станет.
Вот так! Из-за какой-то коробки конфет! Неужели это для нее важно?! Конфеты – а не то, как я работаю?! А ведь я придумала – сама! – столько тем! И писать у меня получалось!.. Я же хотела предложить Марине Евгеньевне тему про занятия шейпингом! И про то, как выгодно можно прибарахлиться в магазинах секонд-хенд!
Полуянов задумался:
– Что мне теперь с тобой делать-то, Нарышкина?
Он залпом допил кофе, закусил очередной конфетой. Задумался вслух:
– В СИЗО тебя не пошлешь… В мэрию – тоже, чиновники замордуют… Ага, вот что. Записывай адрес… Это бесплатная столовка для бомжей. Съездишь, поговоришь с людьми. Завсегдатаи – кто они, откуда? Поваров расспроси, директора. Инциденты, смешные истории. Двести строк. Поняла?
Она торопливо записывала: повара, инциденты, смешные истории…
Полуянов хмыкнул:
– Да не пиши ты это, на месте сама разберешься. И вот еще что. За руку с ними не здоровайся. Вернешься домой – душ сразу прими. А то вшей, не дай бог, подцепишь. Или туберкулез… Давай действуй. И папе привет.
…Наташа не спеша шла к метро. Она отчетливо понимала, что ей совсем не хочется писать про бомжей…
Многие мужчины оборачивались ей вслед. Особо активные приставали с разговорами. Какой-то кавказец попросил «падарыть рамашку со штанов». Притормозил глыбоподобный джип. Оттуда крикнули: «Лапуля, поехали с нами!» Она отвернулась.
Бомжи, наверно, тоже клеиться к ней будут… Вот спасибо этому Полуянову! Задание так задание! Он, наверно, специально над ней издевается!
