Александр Эсаулов - Хозяин Зоны
Тысевич молча кивнул головой.
— В следующий раз не кивайте, а отвечайте коротко и внятно: «Да, гражданин следователь» или «Нет, гражданин следователь».
— Да, гражданин следователь.
— Вот и славно.
Лейтенант вытащил из стола бланк, придвинул ближе чернильницу, взял ручку и начал заполнять анкету:
Изяславский РО НКВД УССР ф 20/УСО
Лист № ____
К делу № 152273
АНКЕТА АРЕСТОВАННОГО
1. Фамилия: Тысевич
2. Имя, отчество: Николай Григорьевич
— Так, смотрим паспорт… Тысевич, я надеюсь, паспорт у тебя не поддельный?
Арестованный молчал.
— И то правда! Кто ж добровольно признается? Будем надеяться, что паспорт настоящий! Ты ведь меня не подведешь, а?
Перо лейтенанта продолжало скрипеть.
3. Число, месяц, год: 3 декабря 1885 года
4. Место рождения: с. Боричев Петраковский район БССР
5. Местожительство (адрес): г. Изяслав, ул. Кулишовка
— Ты же счетовод по профессии? Правильно? Где учился?
— Нигде. Я самоучка.
— Ну да… Ну да… — охотно подхватил лейтенант, — вижу, научился! Только научился не тому, чему следовало бы!
6. Профессия и специальность: счетовод
— Работаешь в колхозе имени «4-го завершающего года пятилетки»? Счетоводом?
7. Место службы и должность или род занятий: счетовод колхоза «4-й завершающий» г. Изяслав
8. Паспорт: выдан Изяславским РОМ 16/12–35 г., серия ЕМ № 676776
— Отец кем был?
— Из крестьян.
— Из кулаков, наверное? Высылали?
— Тогда кулаков не было, тогда крепкие хозяева были.
— Ты мне тут агитацию не разводи! Ишь ты! Так высылали или нет?
— Отец умер давно, еще в двадцатых.
— Повезло ему! А то бы точно выслали!
9. Социальное происхождение: из крестьян-середняков
10. Социальное положение: служащий
— До революции кем был?
— Служащим.
а) до революции: служащий
б) после революции: служащий
— Так… С образованием ясно…
11. Образование (общее и специальное): начальное
— А партийность? Состоишь?
— Беспартийный.
— И правильно! Тебя к партии на пушечный выстрел подпускать нельзя было! Отец — кулак, значит, и сын такой же!
12. Партийность (в прошлом и настоящем): беспартийный
— А национальность? Фамилия у тебя не здешняя…
— Из Белоруссии я, белорус.
13. Национальность и гражданство (подданство): белорус, гр. СССР
14. Категория воинского учета-запаса и где состоит на учете: снят с воинского учета по возрасту
— В белых служил? Бандитствовал? Советской власти вредил?
15. Служба в белых и др. к-р армиях, участие в бандах и восстаниях против сов. власти (когда и в качестве кого): не служил
— И как же тебя советская власть любила? Сажали? Нет?
16. Каким репрессиям подвергался при сов. власти: судимость, арест и др. (когда, каким органом и за что): не подвергался
— Жена? Какого года? Дети? Сколько лет и где учатся или работают? И чему же твой сын наших советских детей научит? Второй в бронетанковом? Ничего себе! Это чем все может кончиться? Тем, что он тебя спасать сюда на танке приедет? А может, при первом удобном случае повернет свой танк против советской власти?
17. Жена: Наталья Ивановна — 40 лет. Дети: дочь Мария — 15 лет, ученица; Надежда — 10 лет, ученица; сын Георгий — 20 лет, учится в Киевском пединституте, сын Петр — 19 лет, учится в училище бронетанковых войск в г. Орле.
Подпись арестованного ___________
1. Особые внешние приметы _____________
2. Кем и когда арестован: Изяславским РО НКВД
3. Где содержится под стражей _____________
4. Особые замечания ___________________
5. Подпись сотрудника, заполнившего анкету ______
17 апреля 1938 года
Примечание: анкета заполняется четко и разборчиво, со слов арестованного и проверяется по документам.
В дверь постучали.
— Кто там? — раздраженно спросил лейтенант, жутко не любивший, когда его прерывали.
В кабинет заглянул Венька.
— Товарищ лейтенант, — скороговоркой сообщил он, — вас зовет начальник.
Глава 15
г. Орел, училище бронетанковых войск. Апрель 1938 г.
Комбриг Акапян сидел в своем кабинете. С утра день начался, как обычно, и настроение у него было обычное: ни хорошее, ни плохое, а просто рабочее. Около одиннадцати позвонил комиссар и сказал, что есть разговор. Настроение у начальника училища сразу упало — ничего хорошего такой звонок не предвещал.
— Забирай арестованного, стажер. В камеру его, пусть думает, что дальше говорить будет…
В последние годы комиссар все больше и больше напоминал ему черного ворона, который приносит только плохие новости. Акапян знал Бекасова еще с Гражданской. Куда девался лихой боец Первой Конной, ни хрена не боявшийся? Он вспомнил, как Петька, тогда еще никакой не бригкомиссар, а простой пулеметчик, при обороне одного сибирского городка разругался с командиром полка из-за навязанной ему позиции в предстоящем бою.
В те дни они ждали атаки белых, которую решено было встретить яростным пулеметным огнем, а потом ударить штыковой атакой. Данные разведки свидетельствовали о том, что белые, подобравшись к лощине, где занимал позицию их полк, готовят наступление. Все это было очень похоже на правду, больно уж удобной была та лощина. И план контратаки складывался: в штыки с горки, с разгону! Это удар такой силы! А если еще на выходе из лощины поставить пару пулеметов, то ни один белый гад из такой ловушки не вырвется.
Петька же уперся, утверждая, что только самоубийца может атаковать по лощине, которая при двух пулеметах сверху превращалась в огненную ловушку, из которой вряд ли кому-нибудь удастся выбраться.
— Белые не идиоты! — орал он на командира полка. — Они сучьи дети, но не идиоты! Какого хрена они полезут в лощину? Это же чистой воды самоубийство! Они ударят по флангу и нас самих в эту лощину сбросят, а там изрубят в капусту из тех же пулеметов!
— Бекасов! Во-первых, я командир полка и мне отвечать за исход боя, а во-вторых, есть данные разведки!
— По хрену мне твоя ответственность! Какой с нее толк, если мы завтра здесь все поляжем ни за понюшку табаку? Тут их надо ждать! — Он указал грязным от пулеметной смазки пальцем в сторону пригорка, покрытого редколесьем. — Мы их тут не ждем, здесь они и ударят!
Командир полка настоял на своем, пригрозив Петьке за ослушание расстрелом перед строем, но Петька на эту угрозу наплевал и ночью самовольно, на свой страх и риск перенес-таки позицию, чтобы встретить белых именно в том редколесье, на которое он днем показывал комполка.
