Морис Леблан - Арсен Люпен – джентльмен-грабитель (сборник)
И он позвонил.
Господин Детанж был в библиотеке, и некоторое время они работали. Наконец девушка вошла, поздоровалась с отцом, села в маленьком салоне и принялась что-то писать.
Херлок Шолмс принялся искать предлог, чтобы подняться к ней. Со своего места он видел ее задумчивое лицо. Склонившись над столом, Клотильда размышляла, держа в руке перо. Он подождал, потом, взяв книгу, сказал господину Детанжу:
– Эту книгу мадемуазель Детанж попросила меня принести, как только она попадется мне в руки.
Он прошел в маленький салон, встал перед Клотильдой так, чтобы отец не мог ее видеть, и сказал:
– Я господин Стикманн, новый секретарь господина Детанжа.
– О! – произнесла она спокойно. – Значит, отец поменял секретаря?
– Да, мадемуазель, и я хотел бы поговорить с вами.
– Присаживайтесь, мсье, я почти закончила.
Она дописала еще несколько слов, расписалась, запечатала конверт, отодвинула бумаги, позвонила портнихе, попросила побыстрее закончить дорожный плащ, который ей вскоре понадобится, и наконец, обернувшись к Шолмсу, сказала:
– Слушаю вас, мсье. Мы можем поговорить в присутствии отца?
– Нет, мадемуазель, я бы даже попросил вас не повышать голоса. Лучше, если господин Детанж вообще не будет нас слышать.
– Лучше для кого?
– Для вас, мадемуазель.
– Я не позволяю себе вести разговоры, которые мой отец не мог бы слышать.
– Тем не менее этот разговор вам придется себе позволить.
Они оба встали, глядя друг другу в глаза.
Она сказала:
– Говорите, мсье.
Продолжая стоять, Шолмс начал:
– Прошу прощения, если я ошибусь в некоторых второстепенных деталях. Но я гарантирую общую точность излагаемых мною сведений.
– Обойдемся без пустых фраз, прошу вас. Перейдем к делу.
По тому, как резко прозвучали эти слова, Херлок Шолмс почувствовал, что девушка насторожилась, тем не менее продолжил:
– Хорошо, буду говорить без околичностей. Так вот, пять лет назад ваш отец познакомился с неким Максимом Бермоном, представленным ему в качестве подрядчика… или архитектора, не могу сказать точно. Как бы то ни было, господину Детанжу этот молодой человек понравился, и, поскольку состояние здоровья больше не позволяло ему заниматься делами, он доверил господину Бермону выполнение некоторых заказов, принятых от прежних клиентов, с которыми тот, как казалось, был в состоянии справиться.
Шолмс замолчал. Ему показалось, что девушка еще больше побледнела. Однако она спокойным голосом произнесла:
– Я не знаю фактов, о которых вы сообщаете, мсье, и, более того, не понимаю, чем они могут быть мне интересны.
– Тем, мадемуазель, что настоящее имя господина Максима Бермона, и вы это знаете не хуже меня, – Арсен Люпен.
Она рассмеялась.
– Невероятно! Арсен Люпен? Господина Максима Бермона зовут Арсеном Люпеном?
– Да, как я уже имел честь сообщить вам, мадемуазель. Поскольку вы отказываетесь понять меня с полуслова, добавлю, что для выполнения замыслов Арсен Люпен нашел здесь подругу… более чем подругу, слепую исполнительницу… беззаветно преданную.
Она встала и, не выдавая своих чувств (по крайней мере, с таким безразличием, что Шолмс был поражен подобным самообладанием), сказала:
– Не знаю вашей цели, мсье, и не хочу ее знать. Прошу вас не продолжать более и выйти отсюда.
– Я вовсе и не собирался бесконечно навязывать вам свое присутствие, – ответил Шолмс так же спокойно, как и она. – Но я решил, что не уйду из этого дома один.
– А кто же будет вас сопровождать, мсье?
– Вы!
– Я?
– Да, мадемуазель, мы вместе выйдем из этого дома, и вы последуете за мной без возражений и без единого слова.
Самым странным в этой сцене было абсолютное спокойствие двух противников. По поведению, по тону их речей можно было бы сказать, что это не непримиримая дуэль двух сильных личностей, а светский спор людей, чьи мнения не совпадают.
В эркере через широко открытую дверь можно было видеть господина Детанжа, размеренными движениями переставлявшего книги.
Клотильда, пожав плечами, снова села. Херлок Шолмс достал часы.
– Сейчас половина одиннадцатого. Через пять минут мы уходим.
– Или?
– Или я иду к господину Детанжу и рассказываю ему…
– Что?
– Правду. Рассказываю ему о вымышленной жизни Максима Бермона и о двойной жизни его сообщницы.
– Его сообщницы?
– Да, той, которую именуют Белокурой дамой, той, которая была блондинкой.
– А какие доказательства вы ему предоставите?
– Я отвезу его на улицу Шальгрен и покажу проход между домами сорок и сорок два, проделанный людьми Арсена Люпена при выполнении порученных ему работ. Ход, которым вы оба воспользовались позавчера ночью.
– А затем?
– Затем я отвезу господина Детанжа к мэтру Дэтинану, мы спустимся по служебной лестнице, по которой вы ушли с Арсеном Люпеном, скрываясь от Ганимара. И мы вдвоем найдем проход (очевидно, похожий), ведущий в соседний дом. В дом, выход из которого находится на бульваре Батиньоль, а не на улице Клапейрон.
– И потом?
– Потом я отвезу господина Детанжа в замок де Крозон, и ему будет легко найти тайные ходы, устроенные там людьми Арсена Люпена, так как он знает, какие работы выполнял Арсен Люпен во время реставрации замка. Он поймет, что эти ходы позволили Белокурой даме войти ночью в комнату графини и взять с камина голубой бриллиант, а двумя неделями позже проникнуть в комнату советника Блейхена и спрятать голубой бриллиант на дне флакона… поступок достаточно странный, признаюсь… маленькая женская месть, может быть, не знаю, но это уже не важно.
– Затем?
– Затем, – сказал Херлок Шолмс торжественным тоном, – я отвезу господина Детанжа в дом сто тридцать четыре на авеню Анри-Мартен, и мы попытаемся узнать, как барон д’Отрек…
– Замолчите, замолчите! – прошептала девушка, внезапно испугавшись. – Я запрещаю вам… Вы осмелитесь сказать, что это я… Вы обвиняете меня…
– Я обвиняю вас в убийстве барона д’Отрека.
– Нет, нет, это подлость.
– Вы убили барона д’Отрека, мадемуазель. Вы поступили на службу под именем Антуанетты Бреа с целью похитить голубой бриллиант, и вы убили его.
Сломленная, Клотильда умоляющим голосом прошептала:
– Замолчите, мсье, прошу вас! Раз уж вы все знаете, то должны знать, что я не убивала барона.
– Я не говорил, что вы хотели этого, мадемуазель. Барон д’Отрек был подвержен приступам безумия, бороться с которыми могла только сестра Августа. Я узнал эту подробность от нее. В ее отсутствии он, вероятно, набросился на вас, и во время борьбы, защищая свою жизнь, вы его ударили. Испугавшись своего поступка, вы нажали на кнопку звонка и убежали, даже не сняв с пальца жертвы голубой бриллиант, за которым пришли. Через некоторое время вы привели одного из соучастников Люпена, который был слугой в соседнем доме, перенесли барона в кровать, привели комнату в порядок… но так и не решились взять голубой бриллиант. Поэтому, повторяю, вы не убивали барона. Однако удар ему нанесла ваша рука.
