Раймонд Чандлер - Леди в озере. Худой человек. Выстрел из темноты
— Она может остаться, если захочет. Норе она нравится.
Мими погрозила мне пальцем.
— Но я не позволю тебе ее похитить. Она, наверное, наболтала про меня кучу всякой ерунды. Нет, Ник, надо отправить ее домой.
Я допил свой коктейль.
— Ну так как? — спросила Мими.
— Мими, если она захочет, то сможет остаться с нами. Нам нравится, когда она бывает у нас.
— Это глупо. Ее место здесь, дома. Я хочу чтобы она была здесь. — Голос Мими зазвучал довольно резко. — Она всего лишь ребенок. Нельзя потакать ее дурацким выходкам.
— Я не потакаю. Если она захочет остаться, то останется.
В голубых глазах Мими промелькнул гнев.
— Она — моя дочь, и она еще маленькая. Вы очень добры к ней, но есть разница — быть добрыми к ней и быть добрыми ко мне; я такого не допущу. Если ты не отправишь ее домой, то я сама ее приведу. Скорее всего, это будет неприятно, но… — Мими подалась вперед и сказала, умышленно отчеканивая каждое слово: — Она будет дома.
— Мими, — сказал я, — не стоит тебе затевать со мной драку.
Она посмотрела на меня так, как будто собиралась сказать: «Я люблю тебя», но вместо этого спросила:
— Это что, угроза?
— Ну ладно, — сказал я, — можешь арестовать меня за похищение детей, за подстрекательство малолетних к правонарушениям или еще за какое-нибудь тяжкое преступление.
Вдруг Мими проговорила грубым взбешенным голосом:
— Кстати, скажи своей жене, чтобы она перестала лапать моего мужа.
Нора, рассматривавшая вместе с Йоргенсеном пластинки, положила руку ему на рукав. Оба они обернулись и удивленно посмотрели на Мими.
— Нора, — сказал я, — миссис Йоргенсен требует, чтобы ты держалась подальше от мистера Йоргенсена.
— Прошу прощения, — Нора улыбнулась Мими, потом посмотрела на меня, придала лицу притворное выражение сочувствия и голосом школьницы, декламирующей пьесу, произнесла нараспев:
— О, Ник, ты такой бледный. Я вижу, ты перенапрягся и тебе снова станет хуже. Мне очень жаль, миссис Йоргенсен, но мне кажется, что я должна отвезти его домой и уложить в постель. Ведь вы нас простите, правда?
Мими сказала, что простит. Все были воплощением любезности. Мы спустились вниз и взяли такси.
— Ну вот, — сказала Нора, — из-за своего длинного языка ты остался без ужина. Что ты теперь собираешься делать? Поехать домой и поужинать вместе с Дороти?
Я покачал головой.
— Мне надо немного отдохнуть от Вайнентов. Поехали к «Максу», я не прочь перекусить.
— Ладно. Выяснил ты что-нибудь?
— Нет.
— Стыдно, что этот парень такой красивый, — задумчиво произнесла Нора.
— А в чем дело?
— Он просто большая кукла. Это стыд.
Поужинав, мы вернулись в «Нормандию». Дороти в номере не было. У меня было такое ощущение, что этого надо было ожидать.
Нора прошла по комнатам, позвонила портье. Ни записок, ни писем никто нам не оставлял.
— Ну так что? — спросила Нора.
Еще не было десяти.
— Может быть, и ничего, — сказал я. — А может быть, и что. Она, наверное, завалится ночью, часа в три, с пулеметом, который купит в «Чайлдсе».
— Ну и черт с ней, — сказала Нора. — Залезай в пижаму и ложись.
11
В полдень, когда Нора разбудила меня, мой бок чувствовал себя гораздо лучше.
— С тобой хочет встретиться мой очаровательный полицейский, — сказала Нора. — Как ты себя чувствуешь?
— Ужасно. Мне бы спокойно в кровати полежать. — Я оттолкнул Асту и встал.
Когда я вошел в гостиную, Гилд поднялся, держа в руке бокал, и заулыбался во все свое широкое конопатое лицо.
— Ну-у, мистер Чарлз, сегодня утром вы выглядите совсем живым.
Пожав ему руку, я сказал, что да, чувствую я себя вполне нормально, и мы сели.
Он очень правдоподобно нахмурился.
— Все-таки не надо было вам меня обманывать.
— Обманывать?
— Конечно, убегать на встречи с какими-то людьми, когда я специально отложил беседу, чтобы дать вам возможность отдохнуть. Я рассчитывал, что когда вы сможете разговаривать, то первым делом свяжитесь со мной.
— Я не подумал, — сказал я. — Извините. Видели телеграмму, которую я получил от Вайнента?
— Угу. Сейчас мы выясняем ее судьбу в Филли.
— Теперь о пистолете, — начал я, — я…
Гилд остановил меня:
— О каком пистолете? Для нас нет больше никакого пистолета. Если кто-нибудь за последние полгода пробовал из него стрелять, значит, я — папа римский. Даже вспоминать об этой старой железке не будем.
Я засмеялся.
— Тогда это многое объясняет. Я отобрал этот пистолет у одного пьяного, который уверял, что купил его в каком-то баре за двенадцать монет. Теперь я в это верю.
— Не сегодня-завтра кто-нибудь продаст ему городскую ратушу. Мистер Чарлз, скажите мне как мужчина мужчине: занимаетесь вы делом Вулф или нет?
— Вы видели телеграмму от Вайнента?
— Видел. Значит, вы на него не работаете. И все-таки я хочу услышать это от вас.
— Я больше не работаю частным детективом. И вообще никаким детективом не работаю.
— Это я слышал. И все-таки я вас прямо спрашиваю.
— Ну хорошо. Нет.
Мгновение подумав, Гилд сказал:
— Тогда разрешите поставить вопрос по-другому: вы интересовались этим делом?
— Я знаком с участниками событий, поэтому, естественно, интересовался.
— И не больше?
— Да.
— И вы не собираетесь заняться этим делом?
Зазвонил телефон; Нора вышла, чтобы взять трубку.
— Буду с вами откровенен: не знаю. Меня продолжают втягивать в это дело, и я не знаю, как далеко это может завести.
Гилд кивнул.
— Ясно. Я хочу сказать, что был бы рад привлечь вас к расследованию этого дела на стороне закона.
— Вы имеете в виду — не на стороне Вайнента? Вы его подозреваете?
— Этого я сказать не могу, мистер Чарлз, но ведь вы прекрасно понимаете, что выяснению истины он нисколько не содействует.
В дверях появилась Нора.
— Ник, к телефону.
На проводе был Герберт Маколей.
— Привет, Чарлз. Как ваша рана?
— Спасибо, нормально.
— Вы получили известие от Вайнента?
— Да.
— Я получил от него письмо, в нем сказано, что он вам телеграфировал. Вы, вероятно, плохо себя чувствуете, чтобы…
— Нет, я уже встал. Если сегодня ближе к вечеру вы будете у себя в конторе, то я загляну.
— Отлично, — сказал адвокат. — Я буду до шести.
Я вернулся в гостиную. Нора предложила Гилду позавтракать с нами. Он ответил, что это очень любезно с ее стороны. Я сказал, что перед завтраком надо выпить. Нора вышла, чтобы заказать еду и приготовить выпивку.
