Валерий Смирнов - Ловушка для профессионала
Горком, не дождавшись звонка из столицы, не снимая Ильченко с этой самой койки, делает надлежащий вывод. И снимает его с работы в связи с ухудшившимся здоровьем и ослаблением руководства газетой. Вот так человек сам себя наказал. Выполни Ильченко свое обещание — и со здоровьем у него все было бы в порядке, и работа на нужной высоте находилась. Пусть даже это высота его замечательного полированного письменного стола.
Так что чужих ошибок я повторять не намерен. Обещал поощрить службу генерального менеджера за хорошие производственные показатели — и сдержал свое слово.
Прежде, чем крепко пожать руку Игоря Бойко, наконец-то появившегося в моем кабинете, я отметил — у нас обоих прекрасное настроение, и еще раз погладил глянцевую поверхность своего письменного стола.
34
Настроение настроением, но вид у Игоря был такой, словно он перед нашей встречей участвовал в сверхмарафоне. Чтобы восстановить силы руководителя пресс-группы, достаю из ящика письменного стола бутылку «Камю» и напоминаю Марине:
— Кофе готов?
Ответа я так и не дождался. Тем не менее в кабинет тут же заявилась Марина с громадным подносом. Судя по всему, секретарша уже перестала дуться на своего непосредственного руководителя. Кофе, тостики, нарезанные дольки лимона и внушительная горка бананов, напомнившая, что в связи с последними событиями я не только несу убытки, прекратив внешнеторговые операции по обеспечению цивилизованных стран произведениями искусства, но и заполучил в свою систему предприятий две фирмы.
— Игорек, надеюсь в славной колыбели революции еще остались какие-то достопримечательности после вашего визита? — любопытствую, дав возможность Игорю немного подкрепился.
Бойко тщательно вытер пальцы салфеткой, отпил кофе и только потом заметил:
— Босягин там точно остался.
Я недоуменно посмотрел на руководителя пресс-группы. Игорь перехватил этот взгляд и спокойно заметил:
— Все в порядке.
— Ну так давай по этому порядку, — делаю вид, будто понимаю, отчего это Босягин остался в Петербурге, если пресс-группа работу завершила.
— Значит так, — быстро допил свой кофе Бойко. — Коллекция янтаря действительно принадлежала Олегу Стороженко. Было и предложение Максвелла Министерству культуры Советского Союза. Однако коллекция американцу не досталась.
— Это я и без тебя знаю, — перебиваю Бойко. — Скажи проще: проверка сведений подтвердилась.
Игорь посмотрел на меня с явным неудовольствием. Я понимаю, проделать такой объем работы было сложно, однако к чему повышать свой авторитет таким образом?
— Ну раз ты все знаешь, — начал наглеть Бойко. — Может быть, расскажешь, что было дальше?
Я специально оставил без внимания его вызывающий тон и спокойно подставился:
— Дальше Стороженко продал свою коллекцию.
Игорь от души рассмеялся и посмотрел на меня так, словно я сидел не в кабинете руководителя фирмы, а в небольшой комнате, где даже потолок оббит войлоком. А главное, смотрел на меня Бойко с каким-то плохо скрываемым превосходством.
— Да, видимо, не угадал, — огорчаюсь по поводу собственных соображений. — Неправильные выводы делаю. Придется исправляться. Игорек, как ты смотришь, если твоя жена новую машину получит? Я в последнее время только и занимаюсь тем, что снабжаю автомобилями своих людей. Думаю, что пришло время пересадить мадам Бойко из белого «мерседеса» устаревшей модели в более комфортабельный «горбатый» «Запорожец». Ты меня понял?
— Извини, — тут же отступил за грань разделяющих нас отношений Игорь. — Я очень устал.
— Извинения приняты, а об усталости будешь дома рассказывать, — отрезал я и тут же дал Бойко возможность реабилитироваться. — Игорек, я от тебя совсем другого повествования жду.
Игорь налил кофе в опустевшие чашки, а я подумал о том, что не ценю своих людей. Бедненькие, устают, за какие-то несколько тысяч баксов в месяц вкалывают, пока их руководитель от безделия изнывает.
— Своей коллекции Стороженко никому не продавал, — открыл мне глаза на истину Игорь. — Ее конфисковали.
— Стороженко до сих пор сидит.
— Отчего ты так решил?
— Схема старая. Собирателю шьют дело, коллекцию конфисковывают и разворовывают еще до того, как ее хозяин идет в зону.
— Тут немного другая ситуация, — отрезал Бойко. — Слушай, можно тебя об одолжении попросить? Я действительно устал. Перебивай в крайнем случае. В конце концов, вся документация подготовлена.
Такое одолжение мне гораздо легче сделать, чем предыдущее. Не зря говорится: молчание — золото, и оно обойдется дешевле того белого «мерседеса». Чтобы доказать, как близко к сердцу я принял просьбу Игоря, вместо ответа молча киваю головой.
Игорь отодвинул от себя кофе и начал выкладывать результаты служебной командировки.
— Стороженко судили за спекуляцию в особо крупных размерах пять лет назад. В том, что его менты подставили, сомнений быть не может. По сто пятьдесят четвертой ему светило от пяти до десяти лет. Но в конце концов, суд Ворошиловского района Ленинграда оказался гуманным. До беспредела. Стороженко получил всего два года. Естественно, с конфискацией имущества.
Началось все так. Стороженко удалось собрать громадную коллекцию янтаря, достаточно сказать только о работах Лиса — в собрании Стороженко их сорок пять. А в Лувре, как ты знаешь, всего две. Свое громадное собрание коллекционер отказался продавать, несмотря на то, что жил в таких условиях — не приведи Боже. Потом Стороженко увлекся китайским резным камнем периода средневековья. Свободного времени для того, чтобы шататься по комиссионкам и салонам, у него не было. Поэтому, по просьбе Стороженко, собиратели пенсионного возраста, если им попадался на глаза такой камень, тут же ему звонили.
Однажды после очередного звонка Стороженко приехал в магазин «Фарфор-хрусталь» на Невском проспекте, чтобы купить два камня. Стоили они по тем временам шестьдесят рублей. Работы эти Стороженко не понравились. Он уже собирался уйти из магазина, как совершенно незнакомый человек спросил его: «Камнем интересуетесь?» — и показал собирателю трех китайских обезьянок из нефрита.
Несмотря на просьбу Бойко, я поднял руку, почти как первоклассник, но тут же опустил ее. Да, наделал ошибок Ляхов, как и положено любителю на подхвате. Он, наверное, до сих пор не понимает, что каждое произведение искусства имеет не только определенную ценность, но и свою историю.
— Обладатель обезьянок оказался коллекционером, учителем из Клайпеды по имени Арвидас. Он сказал Стороженко, что таких обезьянок у него двенадцать. Однако Арвидас статуэтки не продает, а меняет на юбилейные рубли царской чеканки и эмаль. После этого они отправились домой к Стороженко. Олег предложил Арвидасу китайские перегородчатые эмали. Рублей в обменном фонде Стороженко не было. Однако Арвидасу нужны были не китайские, а ростовские эмали, причем только те, которые выполнены до начала девятнадцатого века. Арвидас знал, на чем можно купить Стороженко — получив фигурки из нефрита, Олег становился обладателем полной серии, не имевшей аналогов ни в одном музее мира. И он согласился добыть ростовские иконы на эмали, чтобы обменяться из расчета две эмали за одну обезьянку.
