Дороти Джеймс - Дитя человеческое
Но под утро Мириам сказала ему, что схватки у Джулиан возобновились и усилились. Она с трудом скрывала торжество в голосе. А перед рассветом он уже точно знал, где они находятся. Последний дорожный знак указывал в сторону Чиппинг-Нортона. Настало время покинуть петляющие сельские дороги и рискнуть проехать последние несколько миль по главному шоссе.
По крайней мере теперь дорога улучшилась. Больше не надо вести машину в постоянном страхе снова проколоть шину. По пути им не встретилось ни одного автомобиля, и после первых двух миль напряжение в руках, вцепившихся в руль, немного уменьшилось. Тео вел «ситизен», страстно желая теперь одного — добраться до леса. Стрелка бензобака достигла угрожающе низкой отметки, а заправиться — значит опять подвергать себя риску. Он с удивлением подумал, как мало они проехали после Суинбрука. Казалось, они находятся в пути уже много недель — голодные, измученные, несчастные путешественники. Тео знал, что бессилен предотвратить их задержание на этом действительно последнем отрезке пути. Если они наткнутся на дорожный пост ГПБ, им не отвертеться; никакой обман, никакие убеждения не помогут: сотрудники ГПБ — это не Омега. Все, что ему оставалось, — это вести машину и надеяться.
Изредка Тео слышал тяжелое дыхание Джулиан и тихий шепот подбадривавшей ее Мириам, но разговаривали они мало. Примерно через четверть часа он услышал, как Мириам завозилась на заднем сиденье, потом раздалось ритмичное позвякивание вилки о тарелку. Она передала ему кружку.
— Я тянула с едой до последнего момента. Но Джулиан нужны силы для родов. Я взбила яйца с молоком и добавила сахар. Это — твоя доля, мне — такая же. Джулиан — остальное.
Кружка была наполнена только на четверть, и в обычное время пенистая сладкая масса вызвала бы у Тео отвращение. Теперь же он жадно проглотил ее одним залпом, страстно желая добавки, и тотчас же почувствовал прилив сил. Он передал кружку обратно и получил печенье, намазанное тонким слоем масла, с куском твердого сыра. Никогда еще сыр не казался ему таким вкусным.
— По два печенья нам, четыре — для Джулиан, — сказала Мириам.
Джулиан попыталась возразить:
— Нет-нет, только поровну. — Но последних слов он не расслышал: она задохнулась от боли.
— Оставьте немного про запас, — посоветовал Тео.
— Здесь всего-то несколько печений и полфунта сыра. Силы нам нужны сейчас.
После сыра и сухого печенья еще сильнее захотелось пить, и они закончили трапезу, выпив воды из маленькой кастрюли.
Мириам передала ему пластиковый пакет с двумя кружками и приборами, и он положил их на пол. Потом, словно боясь, что он воспримет ее слова как упрек, она добавила:
— Тебе не повезло, Тео. Но ты раздобыл машину, а это было нелегко. Без нее у нас не было бы ни единого шанса.
Он понадеялся, что этим она хотела сказать: «Мы полагались на тебя, и ты не подвел нас», — и печально улыбнулся при мысли о том, что ему, столь равнодушному к чьей-либо похвале, так необходимо теперь услышать слова благодарности и одобрения.
Наконец они достигли окраины Чарлбери. Тео сбавил скорость, стараясь не пропустить старую станцию Финсток и изгиб дороги. Сразу после изгиба будет дорожка, ведущая направо, к лесу. Тео привык подъезжать к нему со стороны Оксфорда, и даже с той стороны было легко проехать мимо поворота. С облегчением вздохнув, он миновал станционные постройки, изгиб дороги и увидел справа от себя несколько каменных коттеджей — значит, поворот к лесной дороге рядом. Коттеджи стояли пустые, заколоченные, покинутые владельцами. На секунду мелькнула мысль, не даст ли один из них им убежище, но они находились слишком близко к дороге. Он знал, что Джулиан хочется остановиться поглубже в лесу.
Он осторожно вел машину по дороге между заброшенных полей, направляясь к застывшим в отдалении деревьям. Скоро станет совсем светло. Взглянув на часы, он поймал себя на мысли, что миссис Коллинз, вероятно, уже пришла и освободила стариков. Сейчас они, наверное, наслаждаются чашкой чая, рассказывают про свои ночные испытания и ждут приезда полиции. Он переключил скорость перед трудным участком идущей вверх дороги; ему послышалось, что Джулиан задохнулась и издала странный короткий звук — что-то среднее между кряхтеньем и стоном.
И тут лес принял их в свои темные сильные объятия. Дорога сузилась, деревья сомкнулись над ними. Справа шла наполовину разрушенная каменная стена сухой кладки, выпавшие из нее камни валялись на дорожке. Тео включил первую передачу, стараясь держать машину ровнее. Примерно через милю Мириам наклонилась к нему и сказала:
— Мне кажется, нам лучше немного пройтись. Так будет легче для Джулиан.
Женщины вышли из машины и, осторожно переступая через камни, двинулись по дороге. Джулиан шла, опираясь на руку Мириам. В свете подфарников показался испуганный кролик: на мгновение окаменев, он тут же бросился бежать — мелькнул лишь его белый хвостик. Вдруг послышался громкий шум и треск ломаемых веток, и мимо них сквозь кусты промчалась, едва не задев капот машины, белая тень, за ней — другая. Это была самка оленя с детенышем. Продравшись сквозь кусты, они, пошатываясь, взобрались по крутому склону и, стуча копытцами по камням, исчезли за стеной.
Время от времени женщины останавливались, и Джулиан, поддерживаемая Мириам, наклонялась. После третьего раза Мириам подала Тео знак остановиться.
— Думаю, теперь ей будет лучше в машине. Еще далеко?
— Мы огибаем открытое пространство. Довольно скоро должен быть поворот направо. После него еще примерно миля.
Подпрыгивая, машина двинулась дальше. Нужный поворот оказался перекрестком, и на минуту Тео застыл в нерешительности. Потом поехал направо, где дорога, еще более узкая, пошла под уклон. Конечно же, именно этот путь вел к озеру, а за ним должен стоять запомнившийся ему дровяной сарай.
Мириам выкрикнула:
— Вон там дом, направо!
Тео повернул голову как раз вовремя, чтобы увидеть его — темные очертания мелькнули в узком просвете среди кустов и деревьев. Дом стоял особняком на расположенном на склоне широком поле. Мириам сказала:
— Не годится. Слишком на виду. В поле не укроешься. Лучше проедем дальше.
Теперь они продвигались в самую глубь леса. Дорога казалась бесконечной. С каждым ярдом она становилась круче и сужалась, так что Тео слышал, как ветви скребутся и царапаются о машину. Над головой вставало солнце, словно белое размытое пятно, едва видимое сквозь переплетенные ветви самбука и боярышника. На какое-то мгновение ему показалось, что они беспомощно скатываются вниз по зеленому туннелю, который окончится непроходимой живой изгородью. Уж не подвела ли его память, не надо ли было свернуть налево? Но вдруг дорожка стала шире, и они оказались на поросшей травой полянке. Впереди тускло мерцало озеро.
