Дороти Ли Сэйерс - Престолы, Господства
— Не может быть, — печально сказал Уимзи. — Есть что-то, что мы проглядели, Чарльз.
— Факт состоит в том, что у Харвелла есть алиби, а у Эймери нет, — сказал Чарльз. — Можешь пойти со мной завтра и попытать счастья с теми швейцарами ещё раз, если хочешь. Я не упёртый человек. Но эти разговоры никуда не ведут.
— Хорошо, попробую, если можно. Ты останешься выпить?
— Как обычно, старший инспектор? — спросил Бантер, — плавно переходя от коллеги вновь к слуге. Манго начала поспешно ретироваться.
— О, Манго, — остановил её лорд Питер. — Ты славно потрудилась. Превосходная работа. Мы все очень благодарны тебе.
После чего Манго густо покраснела и выбежала из комнаты.
Значительно позже, когда Питер рассматривал новую покупку около камина в библиотеке, послышался робкий стук в дверь.
— Войдите, — сказал лорд Питер самым зверским тоном, на который был способен, и заранее злясь на любого, кто бы это ни был. — О, это ты, Манго. Леди Питер легла спать. Отложи всё до утра.
Девушка продолжала стоять, хотя выглядела испуганной.
— Что случилось? — спросил он гораздо более мягко.
— Дело в том, что я, милорд… Я просто не могла сдержать удивление… это, конечно, не моё дело, говорить такие вещи, но…
— Не глупи, Манго, — сказал лорд Питер, вставляя монокль и уставившись на девушку. — Просто скажи то, что собиралась. Я не ем слуг.
— Милорд, может ли это быть простым совпадением — Фиби Сагден? Я имею в виду, что она, кажется, не была поблизости от Хэмптона, но, так или иначе, когда случается что-то ужасное в соседнем доме, невозможно не задаться вопросом…
— О чём это ты, Манго? Что за Фиби Сагден? Как она вписывается в общую картину?
— Я не уверена, что она вписывается, милорд, но…
— Сагден — это имя хозяев «Монрепо»? Работодатели миссис Чантер?
— Их дочь, милорд.
— Некая Фиби. И что с ней?
— Она исчезла, милорд. Полиция дала объявление и прочее.
— Ну да, Манго, это действительно кажется странным совпадением. Мне придётся спросить об этом Чарльза. Я не знал.
— О, сэр, разве вы не видели всех этих газетных заголовков?
— Заголовков? О Фиби Сагден? Нет, не видел.
— Да нет же, видели, сэр. Должны были. Фиби Сагден — это её настоящее имя, сэр. А её сценический псевдоним — Глория Таллэнт.
— О Боже, какой же я глупец! Необходимо немедленно связаться с Чарльзом. Хотя нет, уже поздно, а он — семейный человек. При первых же признаках рассвета… Большое спасибо, Манго.
— Не за что, сэр. Я сказала бы раньше, только я думала, что вы и так знаете. В Хэмптоне это вызвало намного больше толков, сэр, чем смерть миссис Харвелл, потому что Фиби — местная девушка, и её бедные мать и отец также местные, и она — настоящая звезда, актриса Уэст-Энда.
— Что, по мнению местных, с ней произошло, Манго?
— Похищение, убийство или ещё хуже, сэр, — сказала Манго с лёгкой ноткой удовлетворения.
— Выбирай на вкус, — сказал Питер. — Полагаю, старший инспектор Паркер сможет узнать, как идёт полицейское расследование. Ты не в курсе, когда молодая женщина исчезла?
— Кажется, через неделю после убийства, сэр.
— Но не из Хэмптона? Господи, да что же это я делаю, задавая тебе все эти вопросы, Манго? Когда мне удаётся вонзить во что-нибудь свои зубы, меня начинает нести. Набраться терпения до утра — вот единственное правильное решение. Доброй ночи.
Когда Манго ушла, лорд Питер взял «Таймс» и принялся искать дополнительные подробности в истории о пропавшей актрисе. Он не смог найти никаких упоминаний о ней, но его глаза выхватили из подвала страницы историю о мужчине, обвинённом в нападениях в Санбери. Согласно статье, этот человек оказался в больнице без сознания после дорожного происшествия и окреп для допроса только во вторник. Поэтому широко распространённое мнение, приписывающее ему другие преступления, оказалось опровергнуто, и эти инциденты потребуют нового расследования. Теперь полиция хочет побеседовать с любым, кто видел «сидли сепфайр», [190] который нарушил правила в Санбери ночью 27 февраля.
— Гм, — сказал лорд Питер, откладывая газету на журнальный столик и отправляясь спать.
Спальня была наполнена лунным светом — портьеры полностью отдёрнуты.
— Харриет? — тихо спросил он.
— Действительно я. А кто ещё это может быть? — засмеялась она.
— Я только хотел проверить, спишь ли ты. Задёрнуть портьеры?
— Не ради меня. Я люблю видеть с кровати луну и звёзды.
— Да будет так, Domina. Луна желанья всходит в небе ясном, луна Эдема — полна и прекрасна… [191]
— Прекрати бормотать, Питер, и полезай под одеяло прежде, чем простудишься.
— Уже здесь. Я ещё тебе не надоел?
— Нисколько. Я, кажется, становлюсь ненасытной.
— Великолепно. Я в жене найти желаю то, что в шлюхах есть всегда… Полагаю, что в своё время шлюхи, должно быть, сильно отличались.
— Абсурд, Питер. Ты говоришь глупости…
— Признаки удовлетворённой страсти, [192] — я знаю это, Domina, я знаю.
16
Не отдавайте свою дочь на сцену, миссис Уортингтон, не отдавайте свою дочь на сцену…
Ноэл Кауард
В этом представленье
Актёрами, сказал я, были духи.
И в воздухе, и в воздухе прозрачном,
Свершив свой труд, растаяли они.
Уильям Шекспир [193]
— Ты знала, Харриет, — спросил Питер за завтраком, — что Глория Таллэнт и Фиби Сагден являются или, что более вероятно, являлись одним и тем же человеком?
— Нет, — сказала Харриет, но это кое-что объясняет. Мне всё казалось, что фотографии Глории Таллэнт выглядят знакомыми, и я не понимала почему. Никогда её не видела. Но, Питер, я видела Фиби Сагден.
— В самом деле? А я там был?
— Нет, ты был за границей. Я видела её в «Ритце». Мне её показала Эилунед. Фиби была на ланче с Лоуренсом Харвеллом.
— Я должен увидеть Чарльза, — сказал Питер, прерывая завтрак, и быстро ушёл.
Харриет встала из-за стола после завтрака, перешла к письменному столу и приступила к работе. Вскоре мисс Брейси предстояло оставить вязание и исполнить стаккато на клавишах пишущей машинки. Сцена, до которой добралась Харриет, представляла собой ноктюрн — резервуар ночью. По различным техническим причинам не удалось убрать сцену у Хайгетских прудов, и история развивалась теперь независимо от лондонских рек. Переполненная любовью молодая пара тихо гребла по серебристой поверхность воды, и — когда Харриет оформила сцену, — стала свидетелем медленного всплытия трупа, неприятная бледность которого способна была напугать до смерти. По некоторым причинам на страницах луна сияла ярко, и Харриет наслаждалась красочным описанием неподвижной воды и отражёнными бликами лунного света. Только она успела взять себя в руки и со всей серьёзностью напомнила себе правило, что интерес читателя к описанию падает очень быстро, как в дверях появился Мередит и спросил, дома ли она для мистера Гастона Шаппареля.
