Глэдис Митчелл - Убийства в Солтмарше. Убийство в опере
— Мойра, кажется, была единственной школьницей среди исполнителей главных ролей? — спросила миссис Брэдли, как будто ничего не зная.
— Среди девочек да, — согласилась Гретта. — Но в труппе был еще мальчик. Кстати, он играл очень хорошо. Его фамилия Харствуд. Вы с ним встречались?
— Высокий, красивый юноша? — Миссис Брэдли кивнула. — Да, я с ним встречалась. У него умные глаза.
— Он вообще умный, — подтвердила Гретта. — Но…— она замялась, — с ним трудно ладить.
— Потому что он в вас влюблен?
Гретта смущенно рассмеялась.
— Вот именно. Понимаете, мне не хочется его огорчать. Он такой обидчивый, чуть что — сразу начинает страдать. Я иногда даже боюсь… — она опять замялась, — что он может что-нибудь натворить. Даже покончить с собой.
— Я вас понимаю, — тихо произнесла миссис Брэдли.
— И вот скажите, пожалуйста, — продолжила Гретта, воодушевляясь и заглядывая в глаза миссис Брэдли, — может ли такой мальчик решиться на… мне даже страшно такое говорить… Я даже по ночам просыпаюсь и думаю об этом, представляю, как он вначале дает ей свой носовой платок, потом в ванной комнате забивает слив глиной, открывает кран и заводит с ней какой-то глупый разговор, а затем, когда раковина наполняется, прижимает ее голову вниз…
— Но зачем ему это понадобилось? — спросила миссис Брэдли, не меняя тона.
— Была причина. — Гретта помолчала. — Понимаете, после репетиции в костюмах Гарри — ну, Харствуд — потерял над собой контроль. Начал говорить мне разные глупости, что он меня любит, и все такое. А потом обнаглел настолько, что полез с поцелуями. Представляете, настойчиво, мне даже не удалось от него отбиться. И вот как раз в этот момент в комнату вошла мисс Феррис. Это было в кабинете рисования.
— Вот оно что, — протянула миссис Брэдли. — И где теперь его носовой платок?
Гретта Клиффордсон неожиданно вытащила его из кармана.
Миссис Брэдли внимательно осмотрела платок. Он был выстиран и поглажен.
— Тут нет никаких отметин. Это точно его платок?
Гретта потупилась.
— Я, наверное, поступила неправильно. Спорола инициалы в углу.
— Зачем?
— Чтобы ему помочь, — виновато проговорила Гретта.
— Вы считаете, ему нужно помогать?
— А как же. Я думала, вы не станете обвинять восемнадцатилетнего юношу в убийстве, раз нет никаких доказательств.
— Но вы сами только что его обвинили, — мягко проговорила миссис Брэдли.
Гретта вздрогнула.
— Нет. Я только призналась в своих страхах. А на самом деле ничего не знаю. Гарри не сказал мне ни слова. Ни единого.
— Ну и не надо вытягивать из него никаких признаний, — сказала миссис Брэдли, неожиданно почувствовав неприязнь к красивой племяннице директора. — Спасибо за разговор. — С этими словами она встала, одернула лимонного цвета кофту и вышла в коридор.
Гретта Клиффордсон, ошарашенная внезапным уходом собеседницы, вернулась в класс. Дядя, который заменял ее, пока она разговаривала с миссис Брэдли, поднялся со стула и вопросительно вскинул брови.
Гретта пожала плечами.
— Поговорили. Не знаю, будет ли ей от этого польза. Я рассказала о своих подозрениях насчет Гарри. Но ведь он не виноват, правда, дядя?
Директор с ней согласился.
— Он, конечно, склонен к безрассудству, но на такое злодеяние не способен. Я в этом уверен. А куда пошла миссис Брэдли?
— Не знаю, дядя.
— Пойду поговорю с ней. Если она начнет всерьез подозревать Харствуда, я прекращу расследование. Коронерский суд вынес вердикт «самоубийство», пусть так и останется. Не хватает еще, чтобы и ты была косвенно втянута в это дело.
Миссис Брэдли сидела в его кабинете за малым столом и быстро писала в блокноте. Директор спросил, где Харствуд, она ответила, что, когда пришла, его уже здесь не было. Насчет разговора с Греттой призналась, что он кое-что для нее прояснил.
— Кое-что, но далеко не все, — добавила она. — Мне теперь нужно поговорить с мистером Хэмстедом. В этой комнате, но наедине.
— Вы не хотите, чтобы я присутствовал? — спросил директор.
— Да, — ответила миссис Брэдли. — Я буду говорить с ним о его личной жизни.
Директор послал секретаршу за учителем музыки и вышел из кабинета.
IIФредерик Хэмстед остановился на пороге.
Миссис Брэдли вежливо кивнула.
— Садитесь, мистер Хэмстед, и расскажите, зачем вы тратите время на преподавание в школе?
— Я вас не понял, — проговорил Хэмстед упавшим голосом.
Миссис Брэдли улыбнулась.
— Сейчас я вам поясню. Вспомните слова великого Бернарда Шоу: «Кто умеет, делает, кто не умеет, учит других». Так что с вашей Второй симфонией?
Хэмстед рассмеялся.
— Вы волшебница. О Второй симфонии не знает даже Алкеста. А откуда вам известно?
— Мне ничего не известно, — призналась миссис Брэдли. — Это дедукция. Вы знаете Максвелла?
— Только по фотографиям в музыкальных журналах.
— Пошлите ему свою работу. Я напишу письмо, представлю вас. А теперь давайте поговорим об этом ужасном убийстве.
— Вообще-то я считал, что она сама лишила себя жизни.
— Почему?
— Возможно, решила, что нет смысла продолжать жить. У нее ведь не было ни дома, ни близких друзей, ни мужчины, ни особых интересов. В конце концов и ума особого у этой женщины не было. Так ради чего жить?
— Забавное рассуждение, но не более, — промолвила миссис Брэдли, что-то записывая в блокнот. — И все же мисс Феррис кто-то убил, причем до антракта. При этом вас можно из списка подозреваемых спокойно вычеркнуть, верно?
— А полиция? Разве туда не следует сообщить? — удивился Хэмстед.
— Вы правы, — согласилась миссис Брэдли. — Но в данный момент мы не можем представить серьезных доказательств, опровергающих вердикт коронерского суда.
— Понимаю. — Хэмстед кивнул. — Тогда почему не оставить все, как есть? Эту несчастную женщину уже не воскресишь. Так какая разница, было это самоубийство или убийство?
Миссис Брэдли рассмеялась.
— Странно слышать это от творческого человека, музыканта. Пойдите в церковь, и вам там скажут, что между этими двумя деяниями существует большая разница. И это важно прежде всего для самой покойной.
— Да, вы совершенно правы. Мне не следовало так говорить, тем более что я католик.
— И поэтому не можете жениться на миссис Бойл?
Хэмстед вздохнул.
— Не могу. При живой жене.
— Она в клинике, в Дербишире?
