Джон Карр - Загадка Красной вдовы
— А в шприце было кураре? Вот идиот! — не выдержал сэр Джордж. — А если бы Бендер струхнул — со всяким может случиться — и сделал себе укол заранее? Или уронил бы шприц на пол, и мы бы нашли его? Полиция бы расценила случай как самоубийство! Арнольд не мог быть уверен — раз уж он был таким осторожным, — что первым доберется до тела или что шприца никто не заметит до того, как он его спрячет!
На лице Мастерса появилась спокойная улыбка. Он мягко сказал:
— Сэр Генри не утверждает, что Арнольд был умелым преступником. Он сказал только, что он умен. Между двумя понятиями большая разница — вы бы почувствовали ее, если бы занимались тем, чем занимаюсь я. В Дартмуре полно таких умников… Как бы то ни было, Арнольд осознавал недостатки своего плана. Он бы, наверное, совсем отказался от него — если бы ему не представилась возможность получше.
— Воспаленная десна?
Г. М. махнул Мастерсу, что сам будет продолжать.
— Воспаленная десна. Верно. Накануне Арнольд узнал, что Бендер собирается ее вскрыть, и выяснил, когда он идет к дантисту. Что тогда? Доза кураре в бренди. Арнольду, наверное, пришлось придумать предлог: «Я не потерплю, чтобы мои подчиненные работали неэффективно. Вскрытая десна будет болеть всю ночь». Понимаете, джентльмены? Если бы заботу проявил кто-нибудь другой, не Арнольд, это звучало бы абсурдно — с чего бы начальнику обращать внимание на такие мелочи? Но Бендер знал Арнольда или думал, что знает. Арнольд не преминул бы поинтересоваться: «В котором часу вы были у дантиста? Хорошо. Боль придет позже, когда закончится действие кокаина. Возьмите фляжку. Там смесь, которая снимет боль. — Так, Мастерс? — Полощите воспаленное место. И не вздумайте пить из нее до тех пор, пока вы не окажетесь в той комнате. Я не потерплю, чтобы мои подчиненные пили бренди из фляжки на глазах у моих клиентов». Арнольд сам ничего не пьет, как кто-то заметил… «И в любом случае боль не будет вас беспокоить до позднего вечера». Да, ход был глупый, такой же глупый, как большинство из того, что предпринял самоуверенный убийца. Но он сработал. Единственное достоинство плана — после того как Бендер сделает глоток, он положит фляжку обратно в карман. Кроме того, она безобидно выглядит, не то что шприц. Будучи доктором и приехав вовремя (он почти опоздал из-за тумана; но выехали они так, чтобы прибыть довольно рано) — будучи доктором, Арнольд почти не сомневался, что первым осмотрит тело. Он мог рассчитывать на то, что не вызовет подозрений, ощупав Бендеру грудь. Так как мы искали иглу, а не фляжку…
Мастерс закашлялся.
— Он сказал, что у него была еще одна фляжка, сэр, без яда. Он хотел подменить ту, что была у Бендера, когда тело отнесут в соседнюю комнату. Но ему повезло. Он смог украсть фляжку с кураре под прикрытием кровати (чего он, естественно, не мог предусмотреть заранее).
— Но зачем красть записную книжку? — удивился Терлейн.
Г. М. шмыгнул носом.
— Она бросала тень на Гая, вот зачем. А ему было невыгодно, чтобы Гая подозревали в убийстве. Давайте вернемся к Гаю. Теперь вы понимаете, почему он себя так вел. Он подслушал разговор, при котором Арнольд дал Бендеру фляжку. По-другому его поведение не объяснишь…
— А мы точно знаем, что Арнольд разговаривал с Бендером в тот вечер? Если бы мы знали наверняка…
— Вы же слышали, что говорил Мантлинг. Арнольд должен был заехать за Джудит и заодно зайти к Бендеру. Когда Мантлинг испугал Бендера до того, что тот порезал себе шею, он и шел к нему, собственно, для того, чтобы прямо сказать, чтобы тот не вздумал говорить Арнольду об «игре», которую они затеяли в тот вечер. Меня здесь смущает другое. Почему Мантлинг, который не знал, что Бендер… э… ищейка Арнольда, вдруг решил, что Бендер станет откровенничать с Арнольдом? Как бы то ни было, Гай подслушал их разговор. Конечно, он не знал, что во фляжке яд. Но после того как Бендера оставили одного в комнате, он спустился, чтобы проследить за ним. Во-первых, для того, чтобы удостовериться, что Бендер не станет искать драгоценности, и, во-вторых, чтобы быть уверенным, что Бендер не нашел никаких улик, указывающих на то, что именно Гай убирался в комнате и свернул попугаю шею.
— Так это Гай убил?.. — спросил Терлейн.
Г. М. внимательно разглядывал собственные пальцы.
— У Гая на то были свои резоны. Попугай или собака могли выдать его — а ведь у него во «вдовьей комнате» хранилось целое состояние, о котором никто ничего не знал. Кроме того, Гай был обеспокоен. Очень обеспокоен, господа. Потому что я думаю, что незадолго до последних событий — что там написано у вас в отчете, Мастерс? — Бендер нашел нож, которым Гай убил собаку. Так он попал в руки Арнольда.
Мастерс кивнул:
— Да. Тогда его Карстерс и увидел — он обыскивал комнату Гая. Нож был в кармане старого халата. Бендер отдал его Арнольду. Тот сумел им хорошо воспользоваться.
Теперь не стоит и объяснять, почему Гаю было так интересно, чем Бендер занимался во «вдовьей комнате». Но зато стоит разобрать, почему нам показалось, будто Гай помогал убийце. Гай все понял сразу, как только увидел, что случилось с Бендером после того, как тот глотнул из отравленной фляжки. Гай стоял у окна, Гай все видел, Гай все знал. Может, он даже окликнул Бендера… Как бы то ни было, Бендер упал и выпал из поля зрения Гая. Господи, какая возможность! Гай, наверное, заплясал от радости. Врач, который хотел отправить его в сумасшедший дом, убил собственного ассистента, и Гай все видел! Шантаж! Он знал, что теперь Арнольд никогда не упрячет его в психушку. «Отзови своих собак, — скажет он ему, — и не докучай мне больше своими тестами и подозрениями. Иначе…»
— Но разве его не сочли бы сумасшедшим с большим основанием, если бы услышали его обвинения против Арнольда? — спросил Терлейн.
— Нет, мальчик мой. Нет, если бы Гай показал, как убийство было совершено. Но это уже не имело значения. У Арнольда и раньше была причина для того, чтобы убить Гая. Теперь у него появилась причина сделать это немедленно… А Гай, кстати, имитировал голос Бендера, исходя из того, о чем думал Мастерс, когда подозревал Гая в убийстве. «Гай должен был дождаться, пока Бендер умрет наверняка» — вот что сказал Мастерс. Он тогда думал, что Гай сам отравил Бендера. Но разве не более справедливо в нашем случае, раз Гай вообще не знал, что там был за яд? Пусть Бендер умрет! Пусть маленькая ищейка закатывает глаза и извивается от боли; тогда главная ищейка окажется у Гая в руках. Гай не собирался давать Бендеру шанс на спасение. Вы помните, какое у Арнольда было лицо, когда он узнал, что мертвец еще в течение часа отзывался из комнаты?
