Эрл Гарднер - Тайна падчерицы
– А когда этот Икс должен с вами связаться?
– Нынче вечером.
– Ладно. Скажите этому человеку, что он хорошо все придумал, но у него ничего не выйдет, потому что один адвокат готов под присягой заявить, что это действительно был шантаж.
Ева задумалась, потом спросила:
– А я могу назвать ему имя адвоката?
– Разумеется. Скажите ему, что этот адвокат – Перри Мейсон. Пусть приходит ко мне. Я не люблю шантажистов, это настоящие стервятники. Так что пусть приходит ко мне, Ева Эймори подала Мейсону руку.
– Думаю, услышав ваше имя, он покажет спину.
– Я хочу вам сказать, что мы очень ценим вашу помощь, – проговорил Мейсон.
Она опять улыбнулась и опять слегка передержала улыбку.
– Спасибо вам, мистер Мейсон. Мне выходить так же, как пришла, или…
– Нет. Вот в эту дверь, – сказал Мейсон. Когда она ушла, Мейсон попросил Деллу Стрит соединить его с Полом Дрейком.
– Ты приставил человека к Еве Эймори, Пол?
– Да, полчаса тому назад. Он проследил ее до нашего здания. Я думал, она пришла ко мне, а она, оказывается, направилась к тебе.
– К ней обращался мужчина лет пятидесяти.
– Это было до того, как мой человек приступил к работе. Я ничего не знаю.
– Мне нужен этот тип. Если он тебе попадется, проследи за ним. Я думаю, он объявится сегодня вечером.
– А кто он? – спросил Дрейк.
– Он называет себя «мистер Икс». Если я не ошибаюсь, он один из шантажистов. Ему лет пятьдесят, серые проницательные глаза и…
– Так это тот рыболов с озера, – сказал Дрейк. – У нас есть его подробное описание.
– Отлично. Как только мы до них доберемся, у них появится много хлопот. Действуй!
Глава 8
В начале пятого позвонила Герти, секретарша из приемной.
– Ну, что там? – спросил Мейсон, заметив озабоченное выражение на лице Деллы Стрит.
Та прикрыла трубку ладонью и сказала:
– Кажется, у нас теперь полный набор. Там, в приемной, миссис Бэнкрофт. Она настаивает на немедленной встрече с вами.
– Пусть подождет, – сказал Мейсон, – а вы пока срочно свяжитесь с Бэнкрофтом. Он, наверное, на озере. Не там – так у себя в конторе.
– Герти, пусть она подождет несколько минут, – сказала Делла Стрит в трубку. Затем позвонила в контору Бэнкрофта и в его летний дом на озере.
– В конторе говорят, что он, скорее всего, на озере, а там считают, что он в конторе. Мейсон вздохнул.
– Ну хорошо. Пусть миссис Бэнкрофт войдет. Попробую сориентироваться по ходу дела.
– А что вы хотите ей сказать?
– Ничего, – ответил Мейсон. – Я не могу сказать ей, что ее муж консультировался со мной, и в то же время не хочу ее обманывать.
Делла Стрит вышла и вернулась с миссис Бэнкрофт. Очевидно, она была моложе мужа. В ее манере держаться было что-то царственное. По всей видимости, она тщательно следила за своей фигурой и лицом.
– Добрый день, мистер Мейсон. Я очень много слышала о вас и читала в газетах. Рада с вами познакомиться. Вы, насколько я понимаю, действуете как адвокат моего мужа?
Мейсон удивленно поднял брови.
– Вы узнали это от него?
– Нет.
– А могу я спросить, от кого?
– От дочери.
– Ваша дочь была у меня. У нее свои суждения, которые она считает истинными.
– Очень хорошо, мистер Мейсон. Я не буду вырывать у вас признание. Я тоже имею свои суждения и тоже считаю их истинными. Хочу сказать, что ни моя дочь, ни муж не знают о моем приходе сюда. Мне необходимо поговорить с вами доверительно.
– Вы не просите меня быть вашим адвокатом?
– Нет, я просто хочу, чтобы вы кое о чем узнали.
– Хорошо. Мне нравится слушать.
– А ваш секретарь?
– Ей тоже нравится слушать, а болтать она не любит.
– Хорошо. Я начну с самого начала. Моя дочь Розена помолвлена с Джетсоном Блэйром. Вы знаете это семейство, так сказать, аристократы голубых кровей. Джетсону 24 года. У него был брат, Карлтон Расмус Блэйр, двумя годами моложе и довольно дикого нрава. Он постоянно попадал в какие-нибудь передряги, но об этом старались помалкивать. Он пошел в армию, в авиацию, и однажды его самолет не вернулся из полета. Сначала доложили, что он пропал без вести, но через год с небольшим самолет нашли – он врезался в скалу. Очевидно, все погибли, но когда собрали останки, их оказалось меньше, чем можно было ожидать. Карлтона стали считать погибшим. А два года назад какого-то Ирвина Виктора Фордайса обвинили в преступлении и посадили в тюрьму Сан-Квентин. Несколько недель тому назад он вышел на свободу. А совсем недавно произошло ограбление авторемонтной мастерской. Как обычно, пострадавшим были предъявлены для опознания фотографии всех недавно освободившихся лиц, способных на подобное преступление. Один из рабочих указал на фото Ирвина Фордайса.
– Интересно, – пробормотал Мейсон.
– Мне сказали, – продолжала миссис Бэнкрофт, – что поскольку Карлтона Блэйра считали погибшим, карточка с его отпечатками пальцев хранилась в отдельной картотеке. И еще говорили, что Карлтон не погиб. Он понял, что прежняя жизнь ему не удалась и решил полностью сменить личину. Он взял себе имя Ирвина Фордайса и уже под этим новым именем угодил в тюрьму.
– Это вам рассказала ваша дочь? – спросил Мейсон.
– Нет, об этом мне сообщил шантажист.
– И чего он хотел?
– Как – чего? Денег, разумеется. Мейсон прищурился. Он хотел что-то сказать, но передумал.
– Все это произошло в самый неподходящий момент для моей дочери.
– Иными словами, вы заплатили. Сколько?
– Тысячу долларов. А потом, когда я прочла газеты, я поняла, что с моей дочери тоже потребовали деньги. Теперь я не удивлюсь, если деньги потребуют и с моего мужа.
– А Блэйров не шантажировали?
– Если и шантажировали, никто об этом ничего не говорил. Они, разумеется, тоже заплатили бы в такой момент изрядную сумму.
– Пожалуй. А вы можете описать внешность шантажиста? Может быть, это был мужчина лет пятидесяти с серыми проницательными глазами?
– Нет, это был молодой человек лет двадцати пяти. Короткая стрижка, темные глаза, широкоплечий, но в нем есть что-то грубое, жестокое.
– А как вы заплатили ему эту тысячу долларов?
– Десятками и двадцатками.
– Он пообещал больше не требовать денег?
– Да. Сказал, что я купила его молчание.
– Он наверняка показывал вам какие-то доказательства своей осведомленности.
– Да, конечно: фотографии Ирвина Фордайса и Карлтона Блэйра до армии, и я должна сказать, эти двое очень похожи.
– Вы что-нибудь рассказали об этом своей дочери?
– Разумеется, нет. У нее сейчас такое счастливое время. Зачем же все омрачать?
– А мужу вы говорили об этом?
– У него своих забот хватает.
