Барри Мейтланд - Марки королевы Виктории
– Бывшим?
– Ну да. Он вышел на пенсию несколько лет назад.
– Если он на пенсии, то его, наверное, не так-то просто найти. Уж лучше я сразу позвоню в департамент СО-11.
– Полагаю, Кэти, в настоящее время нам не следует слишком уж распространяться по поводу этого дела. Нервозность Сэмми, связанная с необходимостью контактировать с полицией, отнюдь не проявление паранойи и имеет под собой реальную основу. Особенно если здесь и вправду замешан Келлер. Так что сделайте мне любезность – разыщите старину Питера. Помимо всего прочего, я не видел его уже целую вечность и был бы не прочь узнать, как он поживает.
Что-то в голосе Брока заставило Кэти насторожиться.
– Быть может, вы сами с ним поговорите? – мягко сказала она.
Брок повернулся, чтобы взять со своего рабочего стола папку с бумагами.
– Возможно, в другой раз. Мы с ним, видите ли, рассорились. Так, ничего серьезного… Из-за пустяка.
Брен отрекомендовался Старлингу у стола охранника при входе. Нависая над посетителем всей своей массой и отвечая на его осторожное рукопожатие, Брен мысленно давал ему оценку. Посетитель представлялся ему маленьким безвредным человечком, опасавшимся жизненных невзгод и стремившимся любой ценой их избежать. Но это ничего не значило. Брен знал довольно много таких же вот маленьких, безобидных на вид, обходительных людей, являвшихся источником больших неприятностей. Взять хотя бы его тещу к примеру.
– Вас ждут наверху, мистер Старлинг. Я покажу вам дорогу. Непривычному человеку здесь легко заблудиться.
Старлинг последовал за своим гидом, который прошел по коридору, поднялся по лестнице, свернул за угол, спустился на несколько ступенек, потом поднялся на несколько ступенек, снова свернул за угол и наконец остановился у панельной двери. Постучав в дверь, он открыл ее и жестом предложил Старлингу войти. Брок, Кэти и Дот сидели за длинным столом, какие обычно бывают в конференц-залах. В дальнем конце комнаты из высокого окна с раздвижной рамой открывался вид на маленький, окруженный глухими стенами дворик, где боролись за жизнь несколько папоротников.
Брок представил Старлингу свою секретаршу, и девушка, коротко улыбнувшись, с интересом на него посмотрела.
– Это тихая уединенная комната, Сэмми, – сказал Брок. – Так что вы можете говорить здесь совершенно спокойно. Сначала мы проведем предварительный допрос, а потом подумаем о дальнейших действиях. Присаживайтесь.
Старлинг и Брен сели к столу. Нажимая на кнопку записи стоявшего перед ним магнитофона, Брок сказал:
– Сэмми, Дот оформит все официальные бумаги таким образом, чтобы детали нашего разговора остались по возможности конфиденциальными. Однако вы должны отдавать себе отчет в том, что некоторым людям придется с ними ознакомиться. В противном случае мы не получим разрешение на проведение необходимых мероприятий. – После этого вступления Брок приступил к допросу: – Теперь расскажите мне все, что вы знаете о Келлере. Он писал вам из тюрьмы? Угрожал вам в какой бы то ни было форме?
Старлинг покачал головой:
– Нет. Все сведения я почерпнул из газетных статей. По сообщениям прессы, вскоре после того, как умер Стрингер, Келлера перевели в тюрьму строгого режима в Дархеме. Больше я о нем ничего не слышал, выбросил его из головы, забыл о его существовании.
Брок раскрыл лежавший перед ним файл.
– Итак, Мартин Артур Келлер. Бывший детектив отдела по борьбе с аферами и мошенничеством департамента СО-6. Приговорен судом Олд-Бейли к тринадцати годам тюремного заключения за дачу ложных показаний, создание препятствий правосудию, взяточничество, нападение на свидетеля и покушение на убийство. Освобожден двадцать третьего апреля сего года по отбытии восьми лет и шести месяцев из указанного выше срока. Возраст в настоящее время – сорок пять лет. Разведен. Жена подала на развод через два года после начала отбытия им тюремного заключения. Детей нет. Из ближайших родственников имеет брата – художника-декоратора Барни Келлера, проживающего в Илинге в Западном Лондоне. – Брок поднял голову и внимательно посмотрел на Старлинга: – Покушение на убийство имеет к вам непосредственное отношение, не так ли, Сэмми? Ведь жертвой, как я понимаю, должны были стать вы.
Старлинг содрогнулся всем телом.
– Я до сих пор не могу ездить на метро, мистер Брок. Как только подумаю обо всех этих туннелях и переходах, так меня ужас охватывает. За одним из поворотов мне постоянно мерещится человек, поджидающий меня…
– Поэтому-то вы сразу же о нем подумали. Особенно учитывая его недавнее освобождение. Но, быть может, за этим кроется нечто большее?
– Пару месяцев назад мне позвонил мужчина, не назвавший своего имени. Сообщил о выходе Келлера из тюрьмы. Видно, посчитал, что мне будет небезынтересно об этом узнать.
– Этот звонок не показался вам угрожающим? Или, быть может, вам позвонил друг? Кто-нибудь из старых приятелей – из вашей, так сказать, прошлой жизни?
– Не знаю. Разговор продолжался всего несколько секунд. Голоса я не узнал. Но если это был друг, как вы предполагаете, то почему, спрашивается, он не представился? Кроме того, звонили по номеру моего мобильного, а его нет в телефонном справочнике.
– Значит, вы все-таки почувствовали в этом звонке угрозу? И что вы предприняли?
– Поначалу ничего. Просто отмел этот разговор как несущественный и постарался о нем забыть. Келлера признали виновным, и он отбыл свой срок. Как говорится, дело закрыто и сдано в архив. Вот я и подумал: какое отношение это может иметь ко мне сейчас? Ведь все случилось так давно…
Старлинг сделал паузу и некоторое время гипнотизировал взглядом голую стену напротив, как бы силясь что-то себе представить. Брок, Кэти и Дот терпеливо ждали, когда он заговорит снова.
– Почему вы потом изменили свое мнение? – спросил Брок, когда молчание стало затягиваться.
– Однажды ночью я неожиданно проснулся. Так бывает, когда… Вы улавливаете, что я имею в виду? – Он посмотрел на Брока, словно моля его о понимании. Наблюдавшая за лицом китайца Кэти подумала, что постепенно ей удается толковать происходящие в его застывших чертах неуловимые изменения, легчайшие движения теней, свидетельствующие об обуревающих его противоречивых чувствах, и он то цепляется за надежду, то снова приходит в отчаяние. – Так бывает, когда загоняешь нечто, о чем тебе не хочется думать, на периферию сознания, а потом вдруг просыпаешься среди ночи и явственно, словно в свете молнии, видишь это нечто во всей его ужасной реальности. Короче говоря, однажды я проснулся, вспомнил об этом телефонном звонке и подумал о Келлере – о том, как он может оценивать сложившуюся ситуацию.
