Эрл Гарднер - Дело предубежденного попугая
— Да, я читал в газетах, — прервал его Мейсон.
— Хорошо, — согласился шериф. — Он предупредил сына и Ричарда Вейда, своего секретаря, что пятого заедет домой за рыболовными принадлежностями. До этого совершил небольшую поездку. Куда именно — они не знают. Но он удивил их, приехав в пятницу второго числа. Забрав снасти и попугая, Сейбин уехал сюда. Похоже, у него были какие-то дела в Нью-Йорке.
— Он рассказывал об этом кому-нибудь из местных жителей? — спросил Мейсон.
— Нет, — ответил шериф. — Но он сказал Вейду, что собирается на восточное побережье. Попросил заказать самолет и быть готовым отправиться туда по-первому требованию. Вейд проторчал в аэропорту весь понедельник. Самолет стоял наготове. Поздно вечером пятого Сейбин позвонил. По словам секретаря, его хозяин был в хорошем настроении. Он сказал, что все нормально и что Вейд может садиться в самолет и немедленно лететь в Нью-Йорк.
— Он звонил Вейду отсюда? — спросил Мейсон.
— Он объяснил Вейду, что его телефон вышел из строя, — сказал шериф, — и ему пришлось отправиться на станцию. Но не упомянул, куда именно, а Вейд не поинтересовался. Разумеется, в то время это не казалось важным. Вейд торопился с вылетом в Нью-Йорк.
— Вы уже разговаривали с Вейдом? — спросил Мейсон.
— По междугородному телефону, — ответил шериф. — Он все еще в Нью-Йорке.
— Он объяснил, по какому делу туда ездил? — поинтересовался адвокат.
— Нет, он заявил что по важному и конфиденциальному делу. Это все, что он сказал.
— Вейд, как я понимаю, арендовал самолет? — спросил Мейсон.
— Я думаю, что Вейд тут мог схитрить, — улыбнулся шериф. — Стив Вейткинс, сын жены Сейбина от первого брака, превосходный летчик. У него есть собственный скоростной самолет. Как мне кажется, Сейбин не испытывал нежных чувств к Стиву и без восторга возвращался бы из Нью-Йорка на его самолете. Ну, а Стив Вейткинс вечно нуждается в деньгах, так что Вейд, уплатив ему за аренду самолета, весьма порадовал бы молодого человека.
— Когда они вылетели?
— В половине одиннадцатого в ночь понедельника пятого числа, — ответил шериф. — На всякий случай я навел справки на аэродроме.
— Во сколько Сейбин звонил Вейду?
— Вейд уверяет, что это было не более чем за десять минут до того, как он вылетел. То есть около десяти часов.
— Он узнал голос Сейбина? — уточнил Мейсон.
— Да. Ему показалось, что Сейбин в хорошем настроении. Он сказал Вейду, что покончил с каким-то важным делом и велел ему вылетать не мешкая. Объяснил, что сам он немного задержался со звонком из-за неисправного телефона. Ему пришлось доехать до платного переговорного пункта. Но сказал, что сразу же возвращается к себе в домик и будет там находиться два-три дня. Так что если у Вейда возникнут какие-то трудности, он может туда позвонить.
— Вейд не звонил?
— Нет, потому что все прошло, как задумывалось. А Сейбин просил его звонить лишь в случае недоразумений.
— Хорошо, давайте рассуждать, — предложил Мейсон. — В понедельник пятого числа в десять часов вечера Сейбин был жив. Дальше у нас уже нет фактических доказательств.
— Нет, есть, — возразил шериф. — Рыболовный сезон открылся во вторник шестого числа. В какой-то мере можно руководствоваться показаниями будильника. Он остановился в два сорок семь, а бой был поставлен на пять тридцать.
— Завод будильника тоже кончился?
— Да.
Раздался звонок телефона.
— Извините, — сказал шериф и взял трубку. Какое-то время он слушал, затем произнес: — Хорошо, обождите минутку. — Он повернулся к Мейсону: — Это вас.
Мейсон прижал трубку к уху и сразу услышал голос Пола Дрейка, звонившего по междугородному телефону:
— Привет, Перри. Я воспользовался возможностью позвонить тебе. Ты можешь говорить свободно?
— Нет, — ответил Мейсон.
— Но слушать-то ты можешь?
— Да. Что у тебя случилось?
— Я, кажется, нашел убийцу. Во всяком случае, я нашел ниточку к твоему богохульствующему попугаю и мне великолепно обрисовали человека, купившего его.
— Где?
— В Сан-Молинасе.
— Рассказывай, — потребовал Мейсон.
— Человек по имени Артур Гиббс держит зоомагазин в Сан-Молинасе на Пятой улице. В пятницу, второго сентября, в магазин явился довольно потрепанный человек и в невероятной спешке приобрел попугая. Гиббс это запомнил, потому что покупателя ничего не интересовало в птице, кроме внешнего вида. Гиббс продал ему своего богохульного попугая, не предупредив, что птица привыкла ругаться. По-моему, тебе следует самому потолковать с Гиббсом, Перри.
— Есть подробности? — спросил Мейсон.
— У меня прекрасное описание покупателя.
— Оно под кого-нибудь подходит? — поинтересовался Мейсон.
— Пока я не знаю ни одного человека, — ответил Дрейк. — Сейчас я объясню тебе, что собираюсь сделать, Перри. Я отправляюсь в отель «Плаза» и буду ждать там. Ты приезжай туда, как только освободишься. Где-то около половины шестого я договорюсь с Гиббсом о встрече.
— Так я и сделаю, — сказал Мейсон и положил трубку под пристальным взглядом сержанта Холкомба.
Шериф Барнес продолжал, словно разговор и не прерывался:
— Когда мы вошли сюда, то обнаружили корзину с рыбой. Ее мы отправили в городскую полицейскую лабораторию. Оттуда сообщили, что рыба была вычищена и обернута листьями, но окончательно не вымыта. Мы нашли и остатки завтрака — яичную скорлупу и кожуру от бекона. На покойном были надеты домашние туфли, спортивные брюки и свитер. Вот эта кожаная куртка висела на спинке стула. Его резиновые сапоги были измазаны грязью. Рыболовные принадлежности на столе в том виде, как он их положил, вернувшись в дом… Таким образом, я полагаю, что его убили приблизительно в одиннадцать часов, во вторник, шестого числа. Вас интересует, чем я руководствуюсь?
— Конечно, — ответил Мейсон.
Сержант Холкомб молча повернулся на каблуках и ушел прочь, показывая всем своим видом глубочайшее недовольство.
— У меня нет большого опыта в расследовании убийств, — продолжил шериф Барнес, — но я знаю, как определяется вероятность. Понимаете, в свое время я работал в лесном хозяйстве, ну, и умею разбираться в разного рода браконьерствах. Конечно, это были не дела об убийствах, но принципы расследования везде одинаковы. В общем, я рассуждаю так — Сейбин поднялся в половине шестого по звонку будильника. Позавтракав яичницей и беконом, он отправился на реку. Наловил рыбы. Вернулся назад голодным и усталым. Он даже не стал мыть рыбу и прятать ее в холодильник. Снял с ног тяжелые сапоги и поставил их и корзину с рыбой к стене. Пошел на кухню и разогрел себе бобы. В кофейнике был кофе, оставшийся от завтрака. Его он тоже согрел… После этого ему нужно было бы перемыть рыбу и убрать ее в холодильник, но он этого не успел сделать, потому что его убили. Получается, что это произошло около одиннадцати часов дня.
