Эрл Гарднер - Дело о нервном соучастнике
— Я так понимаю, что это ваш муж.
— Да, это должен быть Энни. Возможно, говорит о встрече директоров, получает последние инструкции.
Пока Мейсон смотрел на них, мужчина наклонился и протянул руку. Женщина взялась за нее и легким, мягким движением встала на ноги. На какое-то мгновение она остановилась перед мужчиной, затем взяла халат и накинула его на себя.
Миссис Харлан смотрела через плечо Мейсона и не нуждалась в помощи бинокля.
— Это даст вам хорошее представление о том, что происходит, мистер Мейсон, — сказала она.
— Хотите бинокль? — спросил Мейсон.
— Не хочу вас лишать удовольствия, — ответила она. — Сейчас, надев халат, она будет вести себя очень скромно и застенчиво после того, как он посмотрел на нее. Хорошая фигура, как вы думаете, мистер Мейсон?
— Очень.
— В противном случае, — сухо сказала она, — я не вкладывала бы тридцать две тысячи семьсот пятьдесят долларов в акции, которые мне не нужны. Сейчас она пригласит его в дом на чашечку чая и…
Харлан стоял перед женщиной, она улыбалась ему. Мейсон увидел, как шевельнулись ее губы — она что-то сказала, затем их лица на минуту сблизились и повернулись под соответствующим углом.
Внезапно мужчина крепко обнял ее.
Мейсон опустил бинокль и глянул на миссис Харлан.
Она отвернулась от окна и сжала кулаки.
— Все в порядке, — сказал Мейсон, — мы посмотрели участок.
— Вы готовы идти?
— Думаю, уже пора. Встреча директоров в час тридцать. Я хочу быть там во время открытия.
— Энни может выехать с минуты на минуту.
— Дом был построен после того, как земля была…
— Нет, дом уже стоял здесь какое-то время. Он находился в самой низкой точке, склон начинался там, где сейчас плавательный бассейн. Он построен недавно. Энни любит плавать. Стена вокруг внутреннего дворика, закрывающая бассейн, позволяет им уединиться. Чуть пониже видна неокрашенная лачуга, похожая на коробку. Это — будка подрядчика.
— А может так случиться, что она посмотрит сюда? — спросил Мейсон. — Она не может увидеть нас в окне?
— Я очень осторожна. Они никогда и не смотрят в эту сторону. Этот старый пустой дом они воспринимают как само собой разумеющееся, так же как жена воспринимает своего мужа — пока она внезапно не обнаружит, что все пропало и уже поздно что-либо делать.
— Сегодня вы в белом, — возразил Мейсон. — Когда вы подняли окно, вы были хорошо заметны и…
— Я никогда не прихожу сюда в белом. Я надеваю что-нибудь темное. Мне просто хотелось показать вам участок, мистер Мейсон. Вам нужно было понять его расположение. Вы хотите спуститься и посмотреть границу участка?
— Отсюда ее можно увидеть?
— Да, можно увидеть и отсюда. Но, как вы правильно заметили, я слишком бросаюсь в глаза. Идемте.
Мейсон положил бинокль в футляр. Она протянула руку, чтобы взять бинокль, но Мейсон сказал:
— Я понесу.
Миссис Харлан снова осторожно подняла и обернула вокруг ног свою юбку.
— Я чувствую себя такой же эксгибиционисткой, как та распутница возле бассейна, но грязь в этом доме пристает к вам при первой же возможности. К тому же вы и раньше, наверное, видели женские ноги, мистер Мейсон.
— Только не такие красивые, — ответил Мейсон. Она рассмеялась:
— Спасибо. Думаю, этого требовала моя мораль. Они действительно хороши. Я знаю свои хорошие стороны, мистер Мейсон. Но боюсь, я не всегда знаю свои недостатки.
— Что вы имеете в виду?
— Я живу эмоциями. Мой опыт — это лишь тонкий налет. Временами у меня дикие, безжалостные порывы. Иногда… Мистер Мейсон, в эту бездну эмоций страшно заглядывать. Я плохо управляю собой. Иногда я боюсь превратиться в ужасного дикаря. Знаете, — сказала она, — иногда женщины вступают в дружеские отношения с любовницей мужа, стараясь понять, что в ней есть хорошего. Мне встречались такие воркующие подруги в состоянии холодной войны друг с другом, которая со стороны выглядит сплошной симпатией. Я так не могу. Я встану у нее поперек горла. Я знаю, что не могу себе доверять, — продолжала она. — Мне нужно держаться подальше от этой женщины, только и всего.
— Неплохая идея, — сказал Мейсон.
— Какая идея?
— Держаться от нее подальше.
— Вы правы. Давайте не будем о ней, ладно?
Она сошла по ступенькам первой, и Мейсон последовал за ней до первого этажа. Открыла наружную дверь, опустила юбку и на мгновение задержалась в дверях. Яркие лучи солнца обрисовали контуры фигуры под легкой белой тканью. Она подняла руки над головой, потянулась и кончиками пальцев поправила волосы, заведя их за уши. Оглянувшись через плечо на Перри Мейсона, она спросила:
— Думаете, у меня есть шанс?
— Могу утверждать: у вас очень хороший шанс. Она вышла на солнце, придержав дверь для Перри Мейсона, он вышел вслед за ней. Она захлопнула дверь и закрыла ее на замок.
— Граница между участками отсюда проходит на северо-восток, — пояснила она. — Видно, где они брали грунт. Потом наша земля начала оползать после дождя.
— Она еще больше оползет в будущем, — сказал Мейсон.
— Я тоже так думаю. Но, в конце концов, какая разница? Дом все равно снесут. — Она сделала паузу. — Наверное, этот дом о многом мог бы сказать, мистер Мейсон. Когда-то это был особняк в престижном районе. В те дни люди ездили на лошадях и в кабриолетах, снуя в город и обратно на междугородных трамваях. По этим ступенькам ходили прекрасные женщины. Здесь устраивались свадьбы, рождались дети… умирали… За одними людьми въезжали другие. Вы можете представить себе людей, покидавших этот дом и оставлявших за собой весь этот хлам? Я в ужасе, когда что-то переживает свой век, мистер Мейсон.
Она стояла на солнце, повернувшись к адвокату, лицо ее было напряженное и печальное.
— Шесть лет, — проговорила она.
— Я подумал о вашей пятой годовщине.
— Моя пятая годовщина, — сказала она. — Но сейчас я говорю о том прекрасном загоревшем теле у бассейна. Она на шесть лет меня моложе. С этим я и сражаюсь. Это и есть барьер. С годами барьер будет увеличиваться. Молодые подрастают, а… черт возьми, мистер Мейсон, я сейчас разревусь!
— Погодите минутку, — резко произнес Мейсон. — Сейчас пятая годовщина вашей свадьбы, помните? Вы едете в салон. Вы собираетесь позолотить лилию и покрасить розу. Потом вы продемонстрируете свою личность и заставите ту женщину из дома с черепичной крышей выглядеть бледной в сравнении с вами.
— Она не бледная. Она прекрасна. У нее великолепное загоревшее тело, кожа прекрасного золотистого оттенка. Наблюдая за ней, я изучила каждый дюйм ее тела — она на шесть лет моложе меня.
Мейсон продолжил:
