Рут Ренделл - Эксгумация юности
Снова это имя, подумал Алан. Он давно забыл о ней, а теперь ее имя произнесли уже трижды, причем за каких-то пару часов! Но по крайней мере он не покраснел. Интересно, что Стэнли подразумевал под своим «хорошо»? Свой голос показался Алану каким-то писклявым, и он испугался, что на это сразу обратят внимание. Розмари вполне могла бы.
— А Дафни все еще жива? Ведь она, кажется, была старше любого из нас.
— Да нет, ерунда. Просто она выглядела на шестнадцать, когда ей было всего двенадцать лет. Она не была старше. — Стэнли понимающе кивнул. — Я с ней поддерживаю связь. — Казалось, он даже гордится этим. — Она трижды была замужем, а теперь ее зовут Дафни Фернесс. Живет где-то в Хэмпстеде или в Сент-Джонс-Вуде. В общем, где-то там. К сожалению, не все мы цепляемся за свои корни…
Алан удивлялся, что же такое на него нашло. Каково это теперь — чувствовать, что ты знаешь и, возможно, часто видишь Дафни Джоунс все эти годы? Он с трудом подавил в себе эту мысль. Он ведь уже старик, прадед…
Джордж снова встал, как будто собираясь сделать какое-то важное заявление.
— Только что вспомнил. У меня ведь есть фотография, на которой мы — ну, то есть я с братьями и сестрой Мойрой — стоим у входа в водоводы. Роберта на снимке нет — он как раз фотографировал. Куда запропастилась та фотография, Морин? Не поможешь ли мне ее отыскать?
— Конечно, помогу. Зачем спрашиваешь?
Алан ожидал увидеть маленькую черно-белую или даже светло-коричневую фотографию. Но вместо этого Морин принесла внушительный альбом с множеством страниц из толстого картона. На вид в нем были десятки снимков. Морин, видимо, была хорошо знакома с содержимым альбома, хотя сама не входила в число детей, игравших в туннелях. Она раскрыла альбом на странице с пометкой «1944 год» и положила на журнальный столик. Джордж пересел поближе, осторожно поставил здоровую ногу на пол, а левую, больную, слегка приподнял обеими руками. Стэнли устроился рядом, втиснувшись между Джорджем и Норманом.
— А теперь дайте посмотреть Алану и Розмари, — сказала Морин. — Вы-то сможете любоваться этими снимками когда угодно.
В конце концов, альбом был перевернут так, чтобы могли видеть все. Правда, все равно при этом никто не мог толком ничего рассмотреть. Джордж указал пальцем на тусклый снимок, на котором пятеро детей столпились у входа в маленькую пещеру. Фотография получилась нерезкой, и казалось, будто Роберт Бэчелор снимал в густом тумане.
— Вот я, Стэнли, Норман и бедняжка Мойра, — сказал Джордж. Он назвал ее «бедняжкой» потому, что она, будучи самой младшей из всех, к этому времени уже умерла.
— А это кто? — спросила Розмари, указывая на мальчика с копной вьющихся волос.
— Не знаю. — Джордж вытащил лупу и нацелил ее на лицо мальчика. — Возможно, Билл Джонсон.
Другие фотографии на странице не представляли особого интереса для Алана и Розмари. В основном это были снимки интерьеров дома Бэчелоров на Тайсхерст-хилл. На одной из карточек был снят стол, накрытый клетчатой скатертью. Эта фотография могла озадачить любого, кто не знаком с биографией Нормана.
— Вот, взгляните-ка, — встрепенулся тот. — Это мой снимок. Здорово, что ты сохранил его, Джордж. На этом столе я родился! Мать ходила по дому, дожидаясь медсестру. Естественно, у нее уж начинались родовые схватки, хотя об этом детям не рассказывали. Но именно все так и было. Джордж и Мойра перетащили его в сад, чтобы Роберт сделал там этот снимок, потому что на кухне было темновато. Могло не получиться. Как же хорошо, что ты сохранил эту фотографию! А можно мне забрать ее, Джордж?
— Нет-нет, он ведь приклеена. Не хочу портить альбом. — Джордж огляделся по сторонам. — Хотите еще посмотреть? Я спрашиваю потому, что нога просто не дает мне покоя.
— Тогда передай сюда альбом, — попросила МоРин. — Пусть Алан и Розмари тоже посмотрят.
Она взяла альбом и положила его Алану на колени.
— Роберт сделал еще несколько снимков у туннеля. Это на следующей странице, — сказал Джордж.
Алан перевернул страницу и увидел… ее. Она сидела на груде кирпичей. С одной стороны сидел Стэнли, а с другой — Майкл Уинвуд. На ней было летнее платье, а ее темно-каштановые волосы растеклись волнами по плечам и спине. При виде этой фотографии Алана охватила какая-то дрожь, достаточно заметная, так что даже Розмари бросила на него озабоченный взгляд. Эти волосы… иногда она заплетала их в косички. А когда расплетала, то они становились волнистыми.
— Вот она, — сказал Стэнли, вытягивая шею, чтобы рассмотреть получше. — Конечно, сейчас она совсем не такая, но в ней еще можно узнать молодую Дафни.
Алан поспешно перевернул страницу, наткнувшись на десять или одиннадцать снимков собаки Стэнли.
— Ниппер. Вот он, мой первый пес. С тех пор у меня было еще несколько, и каждый дожил до почтенных лет. — Стэнли вздохнул. — В прошлом году умер Альфи, ему было восемнадцать. Больше у меня никого не будет, хватит. Ему было бы грустно, если бы я умер первым, а в таком возрасте это вполне возможно.
Все как-то разом притихли. Каждый понимал, что на этом свете ему осталось не так уж много, но при этом боялся это открыто признать. Алан спросил у Стэнли, где тот сейчас проживает. Оказалось, в Тейдон-Бойс, в отдаленной деревушке возле леса. Ему хотелось побольше разузнать от него о Дафни, но, поколебавшись, он вместо этого спросил про Майкла Уинвуда. Тот жил где-то в северо-западной части Лондона. Вскоре настала пора прощаться.
— Не следует ли нам все же связаться с полицией?
— Знаешь, не зря говорят: не буди лихо, пока спит тихо, — сказал Стэнли. — В данном случае я имел в виду кости…
— Лучше все же им сообщить. — Джордж пошевелил больной ногой и поморщился. — Если хочешь, я это возьму на себя и сообщу. Я в том смысле, что ведь я строил Уорлок-хаус и у меня сохранились эти снимки. Думаю, альбом же у меня не заберут…
— Можно попытаться отыскать остальных, — предложил Норман. — Морин могла бы здесь здорово помочь. Она ведь у нас гений современных технологий, не так ли, Морин?
— Скорее телефонная книга, — ответила его невестка.
Глава третья
Алан и Розмари возвращались на Трэпс-хилл. В те дни, когда они оба посещали теннисный клуб, то преодолевали эту возвышенность быстрым шагом или даже бегом. Теперь Розмари была рада, что может идти достаточно быстро, не запыхавшись. В Лоутоне они знали каждый уголок; когда они были детьми, то это место называлось «деревней». «Я собираюсь в деревню» — так говорили, когда отправлялись по магазинам.
После встречи на танцах и воспоминаний о детстве они обручились, потом поженились и обзавелись домом на Харуотер-драйв; позже, когда родились дети и Алан стал неплохо зарабатывать, они переехали в еще более просторный и комфортабельный дом на Черч-лейн. Прекрасные зеленые поля и леса, которые начинались близ перекрестка дорог на Хилл и Бордерс-лейн, постепенно, акр за акром, миля за милей застраивались, и это место получило название Дебден-Эстейт. Зажиточных людей из Ол-дертон-хилла передергивало от избытка переселенцев из лондонского Ист-Энда. Проживая на менее престижных, но вполне достойных улицах, родители Алана и Розмари и их соседи тоже испытывали понятное беспокойство из-за вторжения цивилизации. Некоторые не выдержали и уехали — куда-нибудь в глубинки Эссекса: в Эппинг или Тейдон-Бойс. Однако и там они не нашли покоя: им на пятки уже наступал шумный Новый Харлоу. «Только не у меня на заднем дворе» — в то время это выражение еще толком не прижилось, но людей, активно протестующих против нововведений, уже было немало.
