Агата Кристи - Приключение рождественского пудинга
— Всю ночь будет идти, — заявил Колин. — Спорим, к утру на два фута навалит?
Такая перспектива могла только радовать.
— Давайте слепим снеговика, — предложил Майкл.
— Бог мой, — удивился Колин, — последний раз я занимался этим, когда мне было.., ну ладно, когда мне было четыре года.
— Но ведь это сложно, наверное, — сказала Бриджит. — Я имею в виду, что это надо уметь.
— Мы можем вылепить статую мосье Пуаро! — озарило вдруг Колина. — И приделать ей большие черные усы. У нас как раз подходящие от маскарада остались.
— Не представляю, — задумчиво проговорил Майкл, — как это он мог быть сыщиком. Ни за что не поверю, что он смог бы загримироваться!
— Да уж, — хихикнула Бриджит, — а попробуйте представить, как он ползает с лупой, выискивает отпечатки или измеряет след ботинка!
— Есть идея! — объявил Колин. — Давайте устроим для него представление.
— Какое еще представление? — удивилась Бриджит.
— Ну, разыграем убийство.
— Вот это здорово! — загорелась Бриджит. — Заснеженный труп и все такое?
— Точно. И бедняга наконец почувствует себя в привычной обстановке.
Бриджит хихикнула.
— Не знаю… А не слишком ли это будет?..
— Да ладно. Нужно действовать, пока снег не растаял. Только представьте: тело и следы на снегу! Но надо все хорошенько обдумать, стащить у деда один из кинжалов и найти где-нибудь красную краску.
Они остановились и, не обращая внимания на все более густо падающий снег, принялись возбужденно обсуждать детали.
— В старой детской остались краски. Кармазин[12], наверное, подойдет.
— Да нет, он чересчур красный, — возразила Бриджит. — Нужно добавить немного коричневого…
— А кто будет трупом? — поинтересовался Майкл.
— Чур, я! — выпалила Бриджит.
— Слушай, — возмутился Колин, — это же была моя идея.
— Нет-нет-нет, — взвизгнула Бриджит, — это должна быть я. Женские трупы выглядят гораздо лучше! Прекрасная незнакомка, погибшая в снегах.
— Прекрасная незнакомка! Ха-ха! — развеселился Майкл.
— И еще у меня черные волосы, — добавила Бриджит.
— А это тут при чем?
— Ну, они будут очень красиво смотреться на снегу, а кроме того, я надену свою красную пижаму.
— Если ты наденешь красную пижаму, на ней никакой крови не разглядишь, — деловито заметил Майкл.
— Зато она будет очень эффектно смотреться на снегу!
И потом, там есть белая оторочка. Кровь вполне может быть и на ней. Ну разве не замечательно? Думаете, он купится?
— Само собой, если тщательно продумать, — заявил Майкл. — На снегу будут только твои следы и еще следы, ведущие к твоему телу и обратно. Эти, конечно, должны быть мужскими. Он побоится затоптать их и потому не сразу догадается, что ты живая.
— Ox! — неожиданно запнулся он, пораженный внезапной мыслью.
Все выжидательно уставились на него.
— А вдруг он обидится?
— Да с какой стати? — весело возразила Бриджит. — В конце концов, для него же стараемся — должен понимать.
Это будет такая рождественская шутка.
— Знаете, а может, не стоит делать это в Рождество? — задумчиво проговорил Колин. — Деду это вряд ли понравится.
— Тогда на следующий день, — предложила Бриджит.
— Вот это будет в самый раз, — согласился Майкл.
— И у нас будет больше времени на подготовку, — добавила Бриджит. — Нам еще столько надо успеть… Пойдемте посмотрим, что у нас есть.
И вся троица поспешила к дому.
3
Вечер выдался хлопотный. Нужно было укрепить за картинами пучки остролиста[13], развесить по стенам ветки омелы[14], поставить в столовой рождественскую елку и украсить ее… Так что без дела никто не остался.
— Сказать кому, не поверит, что такое возможно в двадцатом веке! — насмешливо шепнул Десмонд Саре.
— Мы всегда так делаем, — защищаясь, ответила она.
— Хорошенькое оправдание!
— Не будь занудой, Десмонд. Мне нравится.
— Сара, девочка моя, опомнись!
— Нет, ну не то чтобы очень, но… немного.
— Кто не боится снега и отправится на полночную службу? — спросила миссис Лэйси без двадцати двенадцать.
— Только не я, — заявил Десмонд. — Пойдем, Сара.
Решительно взяв ее за руку, он повел ее в библиотеку и включил там проигрыватель.
— Всему есть предел, дорогая. Полночная служба!
— Да, — согласилась Сара. — О да!
Остальные, однако, весело хохоча и натягивая на ходу пальто, с громким топотом выскочили наружу, где снег шел уже сплошной пеленой. Мальчики, Бриджит, Дэвид, и Диана исчезли за дверью, и вскоре их смех замер где-то вдали: до церкви было минут десять хода.
— Полночная служба! — фыркнул полковник Лэйси. — Когда я был молод, мне бы такое и в голову не пришло.
Служба, тоже мне! Развлечение для дураков, да и только. О, прошу прощения, мосье Пуаро.
Пуаро успокаивающе вскинул руки.
— Нет, нет, что вы! Не обращайте на меня внимания.
— Нет, вот заутреня, это я еще понимаю, — проворчал полковник. — Особенно воскресная. «Внемли хору ангелов» и все эти старые рождественские гимны. А потом — праздничный обед. Вот это дело, правда, Эм?
— Конечно, дорогой. Но это для нас, стариков. Молодежи нравится полночная служба. И по-моему, очень даже хорошо, что они хотят ее посетить.
— Сара и этот тип не хотят.
— Думаю, милый, ты ошибаешься. Сара хотела. Просто она не решилась это сказать.
— Хоть убей, не пойму, какое ей дело до того, что подумает этот тип?
— Ну, она ведь совсем еще молоденькая, — умиротворяюще заметила миссис Лэйси.
— Отправляетесь спать, мосье Пуаро? Спокойной вам ночи. Желаю хорошо отдохнуть.
— А вы, мадам? Вы сами разве еще не ложитесь?
— Да нет пока. Нужно еще подложить подарки в чулки. Ох, я знаю, что дети уже совсем взрослые, но им так нравятся эти чулки! Там безделушки, всякие забавные вещицы. Ничего особенного, но сколько радости!
— Вы так много делаете, мадам, чтобы сделать Рождество настоящим праздником! — воскликнул Пуаро. — Примите мое искреннее восхищение.
Он почтительно взял ее руку и галантно поцеловал.
— Хм, — произнес полковник Лэйси, когда Пуаро удалился. — Удивительно напыщенный тип. Однако в женщинах разбирается.
Миссис Лэйси озорно улыбнулась.
— А ты заметил, Горацио, что я стояла как раз под омелой?[15] — спросила она с видом застенчивой девятнадцатилетней девочки.
Эркюль Пуаро вошел в отведенную ему спальню. Это была большая комната, щедро снабженная отопительными батареями. Подойдя к просторной кровати с четырьмя столбиками, он увидел на подушке конверт. Вскрыв его, он вытащил лист бумаги, на котором корявыми печатными буквами было написано:
