Агата Кристи - Критский бык
— Это Хью? — спросила Диана. — Что у него на руках?
Руки Хью были мокрые и липкие, в каких-то коричневато-красных пятнах.
— Это кровь? — воскликнула Диана.
Пуаро вопросительно посмотрел на обоих мужчин. Адмирал кивнул.
— Да, — сказал он. — Это кровь, но, слава Богу, не человеческая. Кровь кота. Я нашел его внизу в холле с перерезанной глоткой. Потом, видимо, Хью поднялся сюда.
— Сюда? — Голос Дианы задрожал от ужаса. — Ко мне?
Лежавший на стульях Хью зашевелился, что-то забормотал. Все, как завороженные, наблюдали за ним. Он сел, сначала широко открыл глаза, затем прищурился.
— Привет, — хрипло сказал он. — Что случилось? Почему я…
Он замолчал, уставившись на зажатый в правой руке острый, как бритва, нож.
— Что я натворил? — слабым голосом спросил Хью.
Его глаза перебегали с одного на другого. Наконец его взгляд остановился на Диане, растерянно стоявшей у стены.
— Я напал на Диану? — спросил он.
Его отец покачал головой.
— Скажите мне, что произошло? — настаивал Хью. — Я должен знать.
Видя его спокойствие и в то же время решительность, они рассказали ему все, рассказали неохотно, бессвязно.
За окном поднималось солнце. Пуаро подошел к окну и отодвинул штору. В комнату ворвался солнечный свет.
Хью выслушал все до конца. Лицо его было спокойным, голос — ровным.
— Мне все ясно, — произнес он и встал. — Чудесное утро, не правда ли? — улыбнувшись, сказал он. — В самый раз прогуляться по лесу и подстрелить зайца.
Хью вышел из комнаты, оставив всех в недоумении.
Первым пришел в себя адмирал и бросился к выходу. Полковник схватил его за руку.
— Нет, Чарлз, не ходи, — сказал он. — Для него, бедняги, это лучший выход.
Диана упала на кровать и разрыдалась.
— Ты прав, Джордж, — сказал адмирал. — Ты совершенно прав, я знаю. У мальчика сильный характер.
— Он — настоящий мужчина, — дрогнувшим голосом сказал Фробишер.
После минутного замешательства адмирал Чандлер вдруг воскликнул:
— А где этот проклятый иностранец, черт побери?
VII
Хью Чандлер снял ружье со стойки в оружейной комнате и уже заряжал его, когда рука Эркюля Пуаро легла на его плечо.
Голос Пуаро произнес только одно слово, но таким властным тоном, что ослушаться его было невозможно:
— Нет!
— Уберите руку, — сердито и изумленно сказал Хью. — Не вмешивайтесь не в свое дело. Я уже говорил вам, что произойдет несчастный случай. Это единственный выход.
И снова тем же властным голосом Пуаро произнес:
— Нет!
— Неужели вы не понимаете, что, если бы случайно дверь не была заперта, я бы перерезал горло Диане… Диане… тем ужасным ножом?
— Нет, вы бы не убили мисс Маберли.
— Но убил же я кота, не так ли?
— Нет. Кота убили не вы. И попугая убили не вы. И овец тоже.
Хью остолбенело уставился на Пуаро.
— Кто из нас сумасшедший? Вы или я? — удивленно спросил он.
— Мы оба нормальны.
В это время в комнату вошли адмирал Чандлер и полковник Фробишер, за ними — Диана.
— Этот человек говорит, что я нормальный, — слабым удивленным голосом сказал Хью.
— Счастлив сказать вам, господа, что Хью Чандлер абсолютно здравомыслящий человек и психически нормальный.
Хью засмеялся. Его смех напоминал смех лунатика, бродящего ночью в одиночестве по залам замка.
— Чертовски смешно! Перерезать глотки овцам, попугаю и сегодня коту — считается нормальным. Я был в здравом рассудке, — спросил он, повернувшись к Пуаро, — когда убивал попугая, не так ли, господин Пуаро? И когда сегодня ночью убил кота?
— Я вам повторяю, молодой человек, что вы не убивали ни овец, ни попугая, ни кота.
— Тогда кто же это сделал?
— Это сделал тот, кто решил убедить вас в вашем помешательстве. Каждый раз он давал вам сильное снотворное, а в руки вкладывал окровавленный нож или бритву. И этот другой мыл свои окровавленные руки в вашем тазу.
— Но зачем?
— Для того, что бы вы сделали то, от чего я вас спас несколько минут назад.
Хью застыл в изумлении.
— Полковник, вы много лет прожили в Индии, — сказал Пуаро, обращаясь к полковнику Фробишеру. — Вам приходилось сталкиваться со случаями, когда людей преднамеренно сводили с ума, давая наркотики?
Лицо полковника Фробишера просветлело.
— Сам я не сталкивался с подобными случаями, — сказал он, — но слышать приходилось часто. Отравление беленой.
— Совершенно верно, — кивнул Пуаро. — Дело в том, что действие вещества, извлекаемого из дурмана, аналогично действию алкалоида атропина, который также получают из белладонны или черного паслена. Препараты белладонны — обычное лекарство и всегда имеются в продаже, а сернокислый атропин свободно выписывается для лечения глаз. Предъявляя рецепт в разных аптеках, можно, не вызывая подозрений, получить большое количество ядовитого вещества. Из него извлекают алкалоид атропина, который затем можно ввести, скажем… в смягчающий крем для бритья. Наружное его применение может вызвать сыпь, а это, в свою очередь, приводит к порезам во время бритья, и, таким образом, яд проникает в организм. При этом возникают определенные симптомы: сухость во рту и в горле, затруднение глотания, галлюцинации, двоение в глазах: все те симптомы, которые испытал недавно Хью Чандлер.
Лицо Хью вытянулось.
— А чтобы у вас не осталось сомнений на этот счет, — сказал Пуаро, обращаясь к Хью, — я скажу вам следующее: ваш крем для бритья содержал огромную дозу алкалоида атропина. Я взял для проверки содержимое тюбика со смягчающим кремом для бритья из вашей комнаты и сделал анализ.
— Но кто это сделал? — спросил бледный, дрожащий Хью.
— Я как раз и пытался выяснить это со времени моего приезда. Я искал мотивы убийства. Диана Маберли материально заинтересована в вашей смерти, но я не считал ее виновной… Она вас любит и сражалась за вас до конца.
— Господи! — возмутился Хью. — Как вы могли такое подумать?
— Потом я решил исследовать другую возможную причину. Вечно существующий треугольник: двое мужчин и женщина. Полковник Фробишер был влюблен в вашу мать, Хью, но женился на ней адмирал Чандлер.
— Джордж? Джордж! Не могу поверить, — вскрикнул адмирал.
— Вы хотите сказать, — уточнил Хью, — что ненависть могла перейти… на сына?
— При определенных обстоятельствах могла, — сказал Пуаро.
— Это ложь! — закричал Фробишер. — Не верь ему, Чарлз!
