Артур Конан Дойл - Долина ужаса (и)
— Я был уверен, что вы это скажете, мистер Холмс, — заметил Мейсон. — Уилсон толково собрал факты. Я проверил их и дополнил своими выводами.
— Какими же? — с живостью осведомился Холмс.
— Во-первых, я осмотрел молоток и не нашел на нем никаких следов. Если бы мистер Дуглас защищался молотком, то он должен был нанести убийце удар, и тогда хоть пятнышко крови на нем осталось бы.
— Это совсем не обязательно, — возразил инспектор Макдоналд. — Встречаются убийства с помощью молотков, и на них не находят никаких следов.
— Допустим. Затем я осмотрел ружье. Оно было заряжено крупной дробью, и, как показал сержант Уилсон, курки были связаны вместе, так что если потянуть за спуск, то оба ствола разрядятся сразу. Надо думать, это было рассчитано на случай промаха. Спиленное ружье имеет длину не более двух футов, так что его можно было пронести под одеждой. На нем нет полного имени фабриканта, только печатные буквы «Пен» на планке между стволами. Остальное оказалось спиленным.
— Большое «П» с украшением под ним, а «е» и «н» поменьше? — спросил Холмс.
— Точно так.
— «Пенсильванская оружейная компания», очень известная американская фирма, — сказал Холмс.
Мейсон воззрился на моего друга, как деревенский лекарь на специалиста с Гарлей-стрит.
— Несомненно, вы правы, мистер Холмс. Удивительно, неужели вы можете удержать в памяти названия всех оружейных заводов?
Холмс никак не отреагировал на эту реплику.
— Без сомнения, это американское охотничье ружье, — продолжал Мейсон. — Я где-то читал, что спиленными охотничьими ружьями пользуются в некоторых штатах Америки. Эта наводящая на след мысль пришла мне в голову даже до нахождения букв между стволами. Значит, очевидно, что человек, прокравшийся в дом и убивший его хозяина, был американцем.
Макдоналд покачал головой.
— Это совсем не очевидно, — сказал он. — Я до сих пор не уверен, что в доме был кто-либо чужой.
— А как же окно, кровь на подоконнике, странная карточка, следы сапог в углу, ружье?
— Все могло быть подстроено. Дуглас был американцем или долго жил в Америке. Также и Бэркер. Вам совершенно не нужно вводить в дом американца, чтобы приписать ему все эти штуки.
— Эмс, дворецкий…
— На него можно положиться?
— Он десять лет служил у сэра Чарльза Чэндоса и надежен, как скала. Он жил у Дугласа еще до того, как тот снял усадьбу. Так вот, Эмс никогда не видел в доме подобного ружья.
— Ружье старались скрыть, потому и спилили стволы. Его легко можно было уложить в любой чемодан. Как Эмс может быть уверен, что такого ружья не было в доме?
— Все же вряд ли он в таком случае хоть раз бы его не увидел.
Макдоналд снова покачал головой.
— И все-таки я не убежден, что никакого ружья никогда не было в этом доме.
— Поделитесь тогда с нами своими соображениями, мистер Мак, — сказал Холмс тоном третейского судьи.
— Человек этот — не вор. История с кольцом и карточка указывают на предумышленное убийство из личных побуждений. Человек прокрадывался в дом с обдуманным намерением совершить убийство. Он знает, что, удирая, столкнется с трудностями, ибо дом окружен рвом с водой. Какое же оружие выбрать? Конечно, самое бесшумное. Тогда он мог бы надеяться, совершив убийство, ускользнуть в окно и перейти ров. Надеюсь, с таким рассуждением все согласятся. И согласятся с тем, что абсурдно было бы принести с собой самое шумное оружие, какое только существует. Прекрасно зная при этом, что каждый человек в доме прибежит на выстрел со всех ног и обнаружит его прежде, чем он переберется через ров.
— Да, вы основательно продумали свою аргументацию, — задумчиво произнес мой друг. — Необходимы особенно веские доказательства обратного. Скажите, Мейсон, когда вы исследовали внешнюю сторону рва, вы не обнаружили следов, оставленных человеком после прогулки по воде?
— Никаких следов, мистер Холмс. Однако по краю рва тянется каменная облицовка, которую надо бы еще раз хорошенько осмотреть.
— Мистер Мейсон, вы не против того, чтобы мы немедленно отправились на место?
— Я только что хотел предложить это, мистер Холмс, поскольку уже предварительно познакомил вас со всеми фактами.
Мы отправились по живописной сельской дороге, обрамленной с обеих сторон сначала рядами подстриженных вязов, затем — старых дубов. В общем, один из характерных пейзажей сельской Англии. После крутого поворота перед нами возник большой низкий дом из темно-коричневого кирпича со старинным садом из тисовых деревьев. Когда мы подошли поближе, то увидели и деревянный подъемный мост, и широкий ров с водой, блестевшей, словно ртуть на холодном зимнем солнце. Три столетия пронеслись над этим домом — годы рождения и смерти, сельских праздников и псовых охот. Странно, и теперь это мрачное здание как бы отбрасывало свою тень на веселые долины.
Холмс подошел к краю рва и заглянул в него. Потом он исследовал каменную облицовку и траву.
— У меня хорошее зрение, мистер Холмс, — заметил Мейсон.
— Тут нет никаких следов того, что кто-нибудь здесь вскарабкивался. Впрочем, разве преступник обязательно должен был оставить след?
— Иначе быть не могло… Вода всегда мутная?
— Почти всегда. Поток несет тину.
— Какая глубина?
— Около двух футов по бокам и три посредине.
— Так что убийца не мог утонуть, пересекая ров?
— Даже ребенок в нем не утонул бы.
Мы миновали подъемный мост и были встречены длинным, высохшим, с некоторыми следами былой чопорности человеком. Это и оказался дворецкий Эмс. Бедный старик был бледен и все еще дрожал от нервного потрясения. Бирлстоунский полицейский — рослый меланхоличный человек с солдатской выправкой — стоял на страже у роковой комнаты. Доктор уже ушел.
— Ничего нового, Уилсон? — спросил Мейсон.
— Ничего, сэр.
— Теперь вы можете возвратиться к себе. Мы пошлем за вами, если будет нужно. Скажите дворецкому, чтобы он предупредил мистера Бэркера, миссис Дуглас и экономку, что нам понадобится поговорить с ними. Теперь, господа, — обратился к нам Мейсон, — вы, может быть, разрешите мне поделиться здесь, на месте, некоторыми дополнительными рассуждениями?
Мне определенно нравился этот провинциальный сыщик. Он обладал здравым смыслом, который, несомненно, поможет ему сделать карьеру. Даже Холмс слушал его внимательно, без нетерпения, так часто проявляемого специалистами по отношению к своим младшим коллегам.
— Произошло ли тут самоубийство или убийство — это первый вопрос, господа, на который нам надо ответить. Если это самоубийство, то мы вынуждены допустить, что самоубийца снял свое обручальное кольцо и спрятал его; что потом он пришел сюда в халате, в сырой обуви, натоптал в углу за гардиной, чтобы показать, что кто-то его подстерегал, потом открыл окно, затем кровью…
