Дональд Томас - Казнь Шерлока Холмса
— Каждый замок, разумеется, уникален…
— Совершенно неповторимых замков и ключей очень немного. Любая фирма пользуется весьма ограниченным набором вариантов. При этом шанс открыть замок другим ключом — один на много тысяч попыток. Перебирать придется бесконечно, и воров такой путь не устраивает. Но каждый удаленный штырек повышает вероятность успеха. Убрав три и подцепив четвертый игольчатым щупом, человек, имеющий около ста ключей той же модели, рано или поздно откроет замок. Например, ключи от нашей квартиры на Бейкер-стрит и от двери между комнатой для переодевания и гардеробной очень похожи.
Между тем ланч подошел к концу, и придворные вернулись за своими мантиями. Позади нас уже поднимался шум голосов. Камердинер лорд-мэра, облаченный в куртку с кружевными манжетами и воротником, брюки до колен и туфли с пряжками, проследовал мимо нас в сопровождении суперинтенданта полиции Сити и инспектора Джейгоу в форменном мундире. Камердинер вручил ключ капитану караула. Тот отпер замок и, толкнув дверь, широко раскрыл дубовые панели перед первой дюжиной сановников. В их числе были высокий важный лорд Холдер и тучный Адольфус Лонгстафф, с копной седеющих волос. За ними с почтительным видом прошествовали два сержанта, чтобы отворить гардеробную и раздать одежду.
Холмс жестом велел мне идти вперед. Я вошел и встал в углу у окна. Сержанты открыли вторую дверь и начали выносить мантии по одной, передавая их камердинерам, а те помогали своим господам одеться. Пятнадцать или двадцать придворных рангом пониже ждали своей очереди. На них были форменные куртки и короткие штаны. В стороне от остальных я заметил графа с двумя сопровождающими в красных мундирах с золотой тесьмой. Один из них привлек мое внимание. Я издали осторожно за ним наблюдал, он же не мог меня видеть. Это был высокий худощавый человек с лицом сморщенным, как чернослив, хотя и не старше пятидесяти лет. Мой взгляд приковали к себе не столько эти преждевременные морщины, сколько выпуклый покрасневший лоб и глубоко посаженные глаза. Мужчина медленно поворачивал голову из стороны в сторону, словно прислушиваясь к какой-то внутренней музыке или решая сложную задачу. Как подсказывал мне мой опыт, такие движения свидетельствуют о затаенном беспокойстве. Некогда я замечал их у профессора Мориарти, чьи черты, казалось, ожили сейчас передо мной. Распознать среди присутствующих его брата оказалось проще, чем я ожидал.
Очевидно, полковнику Лемоннье, которого здесь никто не знал, не составило труда незаметно выйти из переполненного буфетного зала и выдать себя в Венецианской гостиной за Мориарти, также никому не известного. Я отвернулся, уверенный в том, что враг ничего не заподозрил, и отправился разыскивать Холмса. Он стоял рядом с Джейгоу. Инспектор, красный, с ощетинившимися усами, хранил горделивое молчание.
— Благодаря никчемности наших друзей-полицейских, — шепнул мне Холмс, заслоняясь ладонью, — Лемоннье беспрепятственно выскользнул из Венецианской гостиной еще до конца ланча и исчез. Но мы все-таки останемся здесь и подождем. Прошу вас быть начеку и приготовиться к быстрым действиям. Если желаете увидеть кульминацию моего маленького спектакля, не спускайте глаз с лорда Холдера.
Голова титулованного банкира на несколько дюймов возвышалась над группкой гостей. Он направился к нам с довольной улыбкой на лице, и вельможи почтительно расступились перед его величественной персоной. За ним шел, ссутулясь, лорд Адольфус Лонгстафф. Все было устроено так, чтобы полковник Мориарти очутился в первом ряду зрителей. Мои пальцы непроизвольно сжали холодную рукоять револьвера в кармане черной визитки. То, что произошло потом, промелькнуло за считаные секунды, которые показались мне бесконечными.
Лорд Холдер и его спутник вышагивали навстречу нам, явственно выделяясь среди прочих благодаря большому росту. Я бросил беглый взгляд на эполеты и лацканы их одеяний и замер в изумлении, как ребенок перед фокусником: на левом отвороте мантии Лонгстаффа горел белый бриллиантовый огонь, оттененный синевой сапфиров. «Королева ночи», которая, по словам Холмса, уже была на пути в Париж, предстала перед нами во всем неподражаемом блеске.
Я посмотрел на раскрасневшегося полковника Мориарти, ожидая, что он, выхватив пистолет, сорвет драгоценность с груди лорда Адольфуса. Но если я, должно быть, всем своим видом выражал крайнее удивление и недоверие, то на худом лице нашего врага застыл глубочайший ужас. Увидев брошь, он не бросился к ней, а отшатнулся.
Тут Шерлок Холмс снял позаимствованную для церемонии треуголку и взмахнул ею у себя над головой. Этот нарочитый жест привлек внимание полковника Мориарти, чьи запавшие глаза заволакивал парализующий страх, словно черти тащили его в ад. Он повернул свою тяжелую голову и, конечно, узнал нас с детективом. Инспектор Джейгоу, в парадном мундире, и суперинтендант полиции Сити сделали шаг вперед, и тут преступник дрогнул. Чтобы не позволить врагу первому взяться за оружие, я наполовину вытащил револьвер из кармана. Несомненно, у Мориарти был при себе пистолет, но, к моему удивлению, он даже не попытался достать его. Вместо этого полковник развернулся и побежал, расталкивая всех, кто попадался ему на пути. Через мгновение он исчез в глубине мраморного коридора. За ним по пятам бросились инспектор и суперинтендант.
— Джейгоу! — оклик Холмса прозвучал как команда на параде. — Не отставайте от него и прокладывайте для нас дорогу!
Мой друг врезался в толпу оторопевших зрителей. Несколькими шагами он пересек первую из трех смежных комнат и, миновав гардеробную, стремительно влетел в третью. Ключом, который дал ему лорд Холдер, Холмс отпер один из шкафов. Внутри оказалось странное устройство: чугунная коробка с воздухонепроницаемой стеклянной крышкой, окантованной латунью. Сбоку была приделана ручка наподобие тех, что бывает у пивных насосов. Сквозь стекло я увидел в одном углу ящика трехдюймовое отверстие с раструбом, в другом — трубку для поступления воздуха. Рядом лежали капсулы из черной резины в фетровых колпачках, точно соответствующие диаметру воздуховода.
Прежде мне не встречался такой аппарат, но его назначение было понятно. Он соединял конторы Мэншен-хауса с системой лондонской пневматической почты, перемещавшей телеграммы и маленькие грузы по подземным трубам протяженностью в сорок миль. Попадая в коробку, капсула испытывала давление, примерно равное десяти фунтам на квадратный дюйм, а в момент приема втягивалась вакуумом. Такая почта может передавать связки из семидесяти пяти телеграмм в резиновой обертке. Двигаясь по трехдюймовой трубе, посылка проходит милю примерно за две минуты. Бриллиант и обрамляющие его сапфиры были достаточно легки, чтобы преступник мог отправить их в двух контейнерах.
Шерлок Холмс просмотрел список адресов, прикрепленный с внутренней стороны к дверце шкафа:
— Едва ли полковник пожелал связаться с парламентом, Букингемским дворцом или полицейским управлением. На его месте я предпочел бы вокзал Чаринг-Кросс. Да! Ставлю фунт против пенса на следующий поезд до Парижа.
Холмс нацарапал записку, вложил ее в резиновую капсулу, и она полетела по месту назначения. Через его плечо я увидел адрес: «Лестрейду, в Скотленд-Ярд». Все, о чем я рассказал читателю столь пространно, в действительности не отняло и минуты.
— У меня были сомнения, — задыхаясь, говорил я, когда мы неслись вниз по лестнице, — но готов признать их напрасными. Фокус с брошью я назвал бы одной из самых блистательных ваших побед! Никогда не забуду, как изменился в лице Мориарти, когда взглянул на лонгстаффовскую мантию. Он понял, что украл подделку, которую вы ему подсунули!
На повороте Холмс остановился как вкопанный и с недоумением посмотрел на меня:
— Так вы ничего не поняли? Копия была на Лонгстаффе! В семействе Мориарти умеют отличать бриллианты от побрякушек. Полковника трудно ввести в заблуждение. Это удалось сделать лишь в полумраке коридора, и то можно списать его ошибку на эффект неожиданности — он подумал, будто видит вещь, которую час назад украл, подобно тому как убийце мерещится призрак жертвы. Вы, конечно, заметили, до чего он был обескуражен. А в следующую секунду Мориарти замечает нас с вами и двух полицейских, в упор глядящих на него. И ему становится вовсе не до броши, подлинной или поддельной. Вы держите оружие наготове, и преступник чувствует, что ловушка захлопнулась.
Мы стремглав вылетели во двор, и Холмс крикнул констеблю, чтобы нам подали закрытый экипаж, в котором мы могли бы отправиться по следам инспектора Джейгоу. Когда мы выехали за ворота, мой друг повернулся ко мне и под грохот колес громко, но спокойным тоном проговорил:
— Если позволите, старина, я воспользуюсь вашим револьвером.
— Едем на Чаринг-Кросс? — спросил я, передавая ему оружие.
