Артур Дойл - Собака Баскервилей (сборник)
Однако все это не имеет отношения к миссии, с которой вы отправили меня сюда, и вам, с вашим исключительно практическим умом, вероятно, покажется абсолютно неинтересным. Я ведь до сих пор помню, насколько безразлично было вам, вращается ли Солнце вокруг Земли, или Земля вокруг Солнца. Поэтому я вновь обращаюсь к фактам, имеющим отношение к сэру Генри Баскервилю.
Если в течение нескольких последних дней вы не получали моих отчетов, то исключительно по той простой причине, что до сегодняшнего дня не происходило ничего важного, о чем можно было бы писать. Однако потом случилось нечто удивительное, но об этом чуть позже. Сначала я хочу ознакомить вас с некоторыми фактами, имеющими значение для всего дела.
Во-первых, это беглый каторжник, скрывающийся на болотах, о котором я до сих пор почти не писал. К огромной радости местных фермеров, живущих здесь, появились основания считать, что он убрался из этих мест. Прошло уже две недели с того дня, когда он сбежал из тюрьмы, но до сих пор его никто не видел и не слышал. Совершенно невозможно предположить, что он мог бы выжить на болоте в течение такого времени. Естественно, Сэлдену ничего не стоило спрятаться так, чтобы его никто не нашел (любой из древних каменных домов мог бы послужить ему убежищем), но дело в том, что беглецу нечего было бы есть, если бы он, конечно, не стал убивать овец, пасущихся там. Поэтому мы и считаем, что он покинул эти места, отчего всем здешним обитателям стало только спокойнее на душе.
Мы, четверо здоровых мужчин, живущих в Баскервиль-холле, вполне можем постоять за себя, но, признаюсь, я начинаю испытывать волнение, когда думаю о Стэплтонах. Они ведь живут в нескольких милях от ближайших соседей, поэтому не могут рассчитывать ни на чью помощь. Стэплтоны – это сестра и брат (далеко не силач), живущие под одной крышей со служанкой и престарелым дворецким. Они бы оказались совершенно беспомощными, если бы в их дом проник такой отчаянный головорез, как ноттингхиллский убийца. Мы с сэром Генри очень за них переживаем, поэтому решили отправить к Стэплтонам конюха, Перкинса, чтобы он оставался у них на ночь, но Стэплтоны категорически от этого отказались.
Видите ли, дело в том, что наш друг, баронет, начинает испытывать особый интерес к нашим добрым соседям. И это неудивительно, поскольку такому энергичному человеку, как он, трудно долго оставаться в бездействии в подобном месте, а мисс Стэплтон – очаровательная, очень красивая леди. В ней есть что-то необычное, наводящее на мысль о жарких тропиках и экзотических странах, чего никоим образом нельзя сказать о ее холодном, бесстрастном брате. Хотя и в нем чувствуется некий потаенный огонь. Стэплтон несомненно имеет на сестру очень большое влияние, поскольку я не раз замечал, как она, говоря о чем-то, то и дело косилась на него, как будто ожидая одобрения своим словам. Но мне кажется, что брат очень добр с ней. Судя по всему, он вообще не злой человек, хотя холодный блеск глаз и тонкие, плотно сжатые губы говорят о том, что этот человек, возможно, наделен довольно жестким характером. Вам бы он показался весьма любопытным субъектом для изучения.
В первый же день Стэплтон зашел в Баскервиль-холл и уже на следующее утро отвел нас с сэром Генри на то самое место, где происходили события, изложенные в легенде о свирепом Хьюго. Нам пришлось пройти несколько миль по болотам, и в конце концов мы вышли на такое унылое, если не сказать зловещее, место, которое поневоле навеяло нам мрачные мысли. Стэплтон привел нас в небольшой туннель между высокими, изрезанными скалами, который выходил на открытый луг, поросший кое-где белой пушицей. Прямо в середине этого места из земли торчали два огромных камня. Ветер так выщербил и заострил их верхушки, что они стали похожи на гниющие клыки какого-то чудовищного гигантского зверя. Камни делали и без того невеселый пейзаж еще более неприветливым. Наша экскурсия чрезвычайно увлекла сэра Генри, он даже несколько раз спросил Стэплтона, верит ли тот в возможность вмешательства потусторонних сил в дела человека. Причем говорил баронет как бы шутя, но все равно было видно, что его эта тема очень волнует. Стэплтон отвечал осторожно и, казалось, чего-то не договаривал, не желая тревожить сэра Генри. Натуралист рассказал о нескольких подобных случаях, когда другие семьи пострадали от неких сверхъестественных проявлений, и у нас сложилось впечатление, что в этом вопросе он разделяет мнение простых обывателей.
На обратном пути мы зашли пообедать в Меррипит-хаус, и там сэр Генри был представлен мисс Стэплтон. С первого же взгляда в нем проснулось сильное чувство к этой красавице, и я буду глубоко не прав, если скажу, что влечение это не было взаимным. Когда мы возвращались пешком домой, сэр Генри все время только о ней и говорил. И с тех пор не было ни одного дня, чтобы мы не встречались с этими людьми. Сегодня они ужинают у нас, и мы собираемся сходить к ним в гости на следующей неделе. Можно было бы предположить, что союз сэра Генри и мисс Стэплтон должен радовать Стэплтона, но я не раз подмечал, какие гневные взгляды он бросает на сестру, когда сэр Генри оказывает ей какие-либо знаки внимания. Несомненно, Стэплтон очень привязан к ней и без нее ему будет очень одиноко, однако препятствовать столь блестящему браку было бы с его стороны проявлением исключительного эгоизма и жестокости по отношению к сестре. Как бы то ни было, я уверен, что он не хочет, чтобы чувство баронета переросло в любовь. Несколько раз я был свидетелем того, как Стэплтон старался не допустить, чтобы его сестра и сэр Генри остались тет-а-тет. Кстати, мне будет намного сложнее выполнять ваше указание не позволять сэру Генри выходить одному из дома, если ко всему добавится еще и любовь. Боюсь, что наши с баронетом отношения могут испортиться, если я буду неукоснительно следовать вашим инструкциям.
Недавно (а точнее, в четверг) у нас обедал доктор Мортимер. У него было отличное настроение, потому что, проводя раскопки в кургане в Лонг-даун, он обнаружил череп первобытного человека. Никогда не видел, чтобы кто-то был настолько увлечен любимым делом! Чуть позже пришли Стэплтоны, и доктор по просьбе сэра Генри повел нас всех на Тисовую аллею, чтобы показать, как все происходило в ту роковую ночь. Эта аллея представляет собой длинную дорожку, зажатую между двумя рядами плотных кустов, плоско подстриженных сверху. Живую изгородь отделяет от дорожки лишь узкая полоса травы. В конце аллеи стоит старая, полуразрушенная беседка. Где-то на середине пути есть калитка, ведущая на болота, около которой старый джентльмен оставил пепел сигары. Это белая деревянная дверь со щеколдой. За ней – большое болото. Я вспомнил, что вы думали об этом деле, и попытался представить себе, как все здесь могло происходить. Стоя у калитки, сэр Чарльз заметил что-то, приближающееся со стороны болота, нечто, напугавшее его до такой степени, что он, не помня себя от ужаса, бросился бежать. Потом его сердце не выдержало, и он упал замертво. Бежал он по длинному темному туннелю. Что же его так напугало? Пастушья собака? Или огромный черный призрачный пес, молча несущийся по его следу? Замешан ли в этом деле человек? Известно ли Бэрримору, который внимателен и осторожен, больше, чем он говорит? Все так загадочно и непонятно, но я чувствую, что за всем этим стоит чей-то злой умысел.
