Ольга Бэйс - Тайны Сент-Ривера
Как мне казалось, версия о том, что в зал проник неизвестный вор, куривший дешевые сигареты, и, отключив каким-то таинственным образом сигнализацию, похитил лучшую миниатюру коллекции, была несколько нелогичной. Но полиция, похоже, плотно занялась поисками таинственного хозяина брошенного окурка. Эксперты уже сообщили пол, группу крови, состояние зубов, перечень некоторых хронических заболеваний и кое-какие гастрономические пристрастия незнакомца. Жаль, что современная наука не способна таким же образом определить адрес и телефон...
Мои размышления по этому поводу прервал комиссар, вошедший в мой кабинет.
– Я вижу, коллега, вы уже в курсе...
– О, да, очень занятное дело. Я подозреваю, комиссар, что вы каким-то образом хотите включить и меня в это расследование, ведь так?
– Видите ли, слишком мало данных, чтобы получить информацию о преступнике обычными методами... А у вас иногда бывают такие парадоксальные повороты в размышлениях... Тем не менее, результаты... Я, кстати, нашел вам приличного клиента, готового заплатить солидный гонорар.
– Неужели Файн готов воспользоваться услугами частного детектива? Или Торес?
– Нет, основным пострадавшим по данному делу можно считать страховую компанию «Монус», которая должна теперь заплатить Файну весьма солидную сумму. Эта Вероника – самый дорогой предмет в экспозиции, ее предварительная стоимость при продаже с аукциона превышает стоимость всей остальной коллекции!
– Но ведь тот, кто ее украл, вряд ли рассчитывает продать миниатюру с аукциона...
– Да, и это наводит на определенные мысли...
– Вы уже нашли человека, бросившего окурок?
– Мы же не волшебники... Конечно, проверили всех, кто был в галерее, и не только в тот день...
– Ну и...?
– Список небольшой, но никто не подходит... Сейчас не модно курить вообще, а уж эти сигареты курят только... Даже не знаю, что нам дает этот чертов окурок...
– Зато я знаю, что он дает преступнику.
– Что вы хотите этим сказать?
– Что пока полиция занимается этой сомнительной уликой, кое-кто получает несомненный выигрыш по времени.
– Пожалуй, вы правы, коллега... Я даже думаю, а не подкинул ли он нам эту, как вы говорите, сомнительную улику специально? Но тогда получается, что преступника нужно искать в составе публики, посетившей в этот день галерею.
– Не думаю, что можно полностью исключить и самого хозяина «Уникума».
– Полностью – нет... Но все же маловероятно. Что он выигрывает в этой ситуации?
– Разве он не коллекционер?
– Скорее, он притворяется им, так лучше для его бизнеса.
– Понятно... Тогда, пожалуй, вы правы. Итак, страховая компания «Монус» готова нанять меня для расследования этого дела, а полиция будет проводить расследование по заявлению господина Файна, так?
– Нет, по заявлению господина Тореса, а в остальном все правильно.
– Давненько мы не работали вместе. Когда я смогу увидеть место происшествия?
– Сегодня ближе к вечеру.
* * *Я первый раз увидела эту знаменитую галерею изнутри. На улице было уже темно, поэтому в залах горел довольно яркий свет. Все было похоже на самый заурядный музей. Начищенный до блеска паркет, стеклянные витрины на массивных тумбах, сделанных из темного лакированного дерева... Впрочем, наверное, когда здесь выставлялись картины, все выглядело несколько иначе. У меня вдруг появилась навязчивая мысль, которая, казалось, не имела никакого отношения к делу...
– О чем это вы задумались? – отреагировал на мою задумчивость Эрик Катлер.
– Комиссар, скажите, какого цвета мой свитер? – ответила я вопросом.
– ?
– Ну скажите...
– Я не художник, но вижу, что цвет лиловый, так он вроде называется, ааа...
– Нет, комиссар, он – розовый, хотя вы видите его лиловым! Во всем виновато освещение! Но... Как можно показывать художественные изделия при таком свете?!
– Нет, нет, госпожа Адамс, – вмешался в наш разговор хозяин галереи, – мы демонстрируем наши экспонаты только в дневное время, причем окна расположены так, чтобы даже дневной свет не мешал восприятию цвета и не отражался в витринах, стекла здесь тоже не простые...
– Постойте, значит, когда все происходило, свет не горел?
– Конечно, нет.
– Значит, если бы в этот момент на короткое время отключилось электричество, этого бы никто не заметил?
– Это бы заметили охранники у входа, там есть телекамеры, кроме того, прозвучал бы аварийный сигнал.
– А давайте проведем эксперимент... Сколько времени нужно подготовленному человеку, чтобы поднять стекло витрины, схватить миниатюру? А спрятать ее легко, она ведь маленькая, поместится и в ладони...
– Я думаю, если порепетировать, хватит и трех секунд, – Торес уже понял мою мысль.
– Но сигнализация?
– Свет можно отключить на пару секунд: телекамеры только мигнут, охранники вряд ли на это обратят внимание, да и не все же время они смотрят на мониторы, а то, что не сработала аварийная сигнализация, никто не заметит, если ее вовремя отключить и включить.
– Но это значит...
– Я бы на вашем месте, комиссар, допросила бы еще раз дежурного электрика, так, на всякий случай.
* * *На следующий день меня разбудил ранний звонок Дэвида.
– Слушай, ты, оказалась права! – буквально закричал он в трубку.
– А через час ты не мог об этом сообщить? – возмутилась я.
– Ну, ты и соня! Ты не дослушала, ты оказалась права насчет электрика, только допросить его уже не удалось. Его нашли мертвым в его собственном доме. Арестован Файн, но улик против него нет. Комиссар тебе, наверное, тоже позвонит… – Дэвид спешил все выложить, словно боялся, что я положу трубку.
– Постой, тебе известно только это? Вы дали материал у себя в газете? – спросила я, уже полностью проснувшись.
– Нет, пока нет разрешения от полиции, но кое-что все же сообщалось в утреннем выпуске. Так ты поедешь на место преступления? Тебя, наверняка, туда допустят – в голосе моего друга удивительным образом проступали уверенность и надежда.
– Хорошо, сейчас приведу себя в порядок и позвоню Катлеру, спокойно отреагировала я, так и не ответив на вопрос.
Впрочем, ответа я и не знала.
Через десять минут, я была уже готова говорить о деле с полицейским комиссаром.
– Приветствую вас, коллега, – услышала я знакомую фразу, свидетельствующую о том, что мой голос узнали сразу.
– Доброе утро, комиссар, – ответила я, – вы сейчас не в доме убитого?
– Я в доме господина Смоллера, но почему вы решили, что он убит?
– А что, это не так? – удивилась я.
– Пока нет заключения медэксперта, рассматриваются две версии: самоубийство и убийство.
– Как он умер? – уточнила я, понимая, что есть какие-то особые обстоятельства этой смерти.
